Преступная связь
Шрифт:
Ничего в январе 1992-го.
И в феврале — тоже.
Записи, внесенные в компьютер, обрывались на марте месяце.
И опять ни слова о Лене.
Майкл вернулся к каталогу за январь 92-го и принялся искать любое сочетание букв л, е, н, а, хоть строчных, хоть прописных.
Он выяснил, что в январе Энтони говорил с кем-то о новом календаре на начавшийся год — явно шифрованный текст. Календарь. Через несколько дней он же справлялся о некоем Улане, тоже, наверное, бандите. На сей раз буквы расположились в иной последовательности: л-а-н-е. Еще позже пожаловался на наледь. В марте, в последнем каталоге, нашлось только
Он снова отдал команду поиска.
На записи в каталоге за декабрь прошлого года Энтони пожаловался дорогому Руди, что до сих пор не купил Лино рождественский подарок.
Лино.
Не Лена.
В предыдущих записях, хранившихся в памяти компьютера, имя Лино не встречалось ни разу. Придется все-таки читать расшифровки, напечатанные на машинке.
С тяжелым вздохом он выключил компьютер и посмотрел на часы. Четверть девятого — Боже, как быстро летит время за приятным занятием. Майкл умирал от голода.
Место для прощального ужина выбирала Хите — ресторан при отеле с баром около бассейна и с фантастическим видом на залив. Когда они вошли — Хите в розовом наряде, Сара в белом, — пианист наигрывал мелодию Кола Портера. Он кивнул им в знак приветствия и немедленно переключился на песню «Я от тебя схожу с ума». Саре такая демонстрация показалась несколько банальной, но Хите явно почувствовала себя польщенной. Метрдотель проводил сестер к столику на террасе. Перед ними открылся изогнутый, как лук, берег залива с мерцающими огоньками доков и фонарями на раскачивающихся на волнах яхтах. На противоположном берегу, за темной полосой воды, уютные золотистые огни усеяли склоны невысоких холмов. Стоял теплый тихий вечер. В воздухе разливался сладкий запах жасмина.
— Мне хочется чего-нибудь крепкого и большого, — обратилась Хите к официанту. — Я имею в виду, что бы выпить, — с улыбкой завершила она свою двусмысленную просьбу.
Он предложил коктейль под названием «Кувшин пирата», в который, по его словам, входило семь различных сортов рома. Сара заказала себе мартини с виски, льдом и парой оливок — где наша ни пропадала. После двух бокалов ей уже захотелось позвонить Майклу прямо из ресторана и поставить его в известность, что она сняла в туалете белые шелковые трусики и теперь стоит в телефонной будке вся в белом, в босоножках со шнуровкой и на высоких каблуках, и под платьем у нее ничего нет, и что он намеревается делать в сложившейся ситуации? Но вместо этого она просто заказала рыбу. После семи сортов рома, умноженных на два, Хите озиралась вокруг несколько остекленелым взглядом. Она попросила тушеную баранину и авокадо под антильским соусом. Официант посоветовал сухое белое вино, — разумеется, французское, какое же еще? — и дамы уже наполовину опустошили бутылку, когда в ресторан вошли двое, которых они уже видели сегодня на пляже.
— Мне, пожалуйста, того, что помоложе, — заявила Хите.
— А мне Майкла, — отозвалась
— Майкл в десяти тысячах миль отсюда.
— Тогда молодого беру я, — парировала Сара, и сестры захихикали, как школьницы.
— Вообще-то блондин даже посимпатичнее, — заметила Хите, глядя на усаживающуюся на противоположном краю террасы пару.
— Не блондин, а седой, — поправила Сара.
— Мне он кажется просто блондином. Красив, как воплощение греха.
— Как твоя тушеная баранина? — сменила тему Сара.
— Гораздо лучше, чем фрикасе из креветок, которое я ела здесь в прошлый раз, — ответила Хите и снова метнула взгляд за дальний столик. Незнакомцы как раз заказывали напитки. — Как ты думаешь, а меня блондинчику не хотелось бы заказать? Я бы его заказала.
— Он седой, — снова поправила Сара.
— А молодой лопоухий, — заметила Хите.
— Это чтобы лучше тебя слышать, — прошептала с таинственным видом Сара.
— Кларк Гейбл тоже был лопоухий. Он славился своими огромными ушами. А ты знаешь, что у мужчин с большими ушами член тоже, как правило, большой?
Сара едва не подавилась.
— Правда, правда, — уверила ее Хите.
— Да нет, носы, — прошептала Сара:
— Что — носы?
— У кого большой нос, у того скорее всего большой и член.
— А у Пиноккио был большой?
Сестры снова расхохотались.
— Нас отсюда скоро выведут, — предупредила Хите, уткнувшись в салфетку.
— И правильно сделают.
— Пойду приглашу его на танец.
— Лучше не надо, — насторожилась Сара.
— А почему? У меня прощальный вечер. «Поцелуй меня сегодня, ибо завтра я умру».
— Но никто же не танцует.
— Ну и что, надо же кому-нибудь начать.
— Твоя баранина остынет.
— Лучше баранина, чем кое-что другое, — плотоядно усмехнулась Хите. — Интересно, почему, как только я соберусь потанцевать, эти чертовы музыканты всегда заводят латиноамериканскую мелодию?
На самом деле, на взгляд Сары, пианист по-прежнему играл Кола Портера. Что-то из «Поцелуй меня, Кэт», если точнее. Очень похоже на «Я так люблю тебя», но, возможно, ритм действительно латиноамериканский, трудно сказать. Она посмотрела на часы. Если они уйдут отсюда в полдесятого, ну в десять, на худой конец, она сможет позвонить Майклу где-то в...
— Тебя такси ждет? — поинтересовалась Хите.
— Нет, нет. Извини, я не хотела...
— Тебе скучно со мной, сестренка?
— Конечно же, нет! Просто я обещала перезвонить Майклу.
— А может, все-таки скучно? Не ври мне, Сара. Я твоя сестра. Так ты находишь меня скучной?
— Нет. На самом деле я нахожу тебя очень интересной.
— Но как человек я скучна, да? Признайся, Сара, ну пожалуйста.
— Ты замечательная.
— Тогда почему Дуг считает меня скучной?
— Мне так никогда не казалось.
— Тогда почему он связался с девятнадцатилетней мокрощелкой?
— Понятия не имею.
— О чем вообще говорят девятнадцатилетние девицы? О том, какие диски они недавно купили? Кто, по-твоему, скучнее — Майкл или Дуглас?
— По-моему, никто.
— А я считаю, что Майкл — зануда.
— Хорошо, что он тебя сейчас не слышит.
— Знаю, знаю. И не видит, как я разгуливаю по пляжу без бюстгальтера.
— И не увидит, ты ведь уезжаешь. Если он вообще приедет.