Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер

Мельников Даниил Ефимович

Передача всей полноты власти в руки нацистской партии происходила в процессе так называемой «унификации политической жизни империи». Лозунг фашистской пропаганды гласил: «одна партия — один рейх — один фюрер». Фактически это означало, что Германия была отдана во власть нацистской партии, а нацистская партия во власть Гитлера.

Однако установление неограниченного господства Гитлера, установление нацистской тирании отнюдь не значило, что Гитлер и его сообщники проводили некую надгосударственную и надклассовую политику, как это утверждала их пропаганда. «Одна партия» и «один фюрер» были партией и фюрером, осуществлявшими диктатуру самых реакционных элементов германского общества, в первую очередь немецких монополистов.

Об этом было убедительно и ясно сказано на VII конгрессе Коммунистического Интернационала, который состоялся в Москве в 1935 году. Г. Димитров в своем докладе

на конгрессе «Наступление фашизма и задачи Коммунистического Интернационала в борьбе за единство рабочего класса против фашизма» вскрыл связь между фашизмом и монополистическим капиталом в капиталистических странах. Димитров указал, что фашизм следует рассматривать как орудие наиболее реакционных, шовинистических и агрессивных элементов финансового капитала. Что касается германского национал-социализма, то он представляя собой наиболее реакционную разновидность фашизма, главного поджигателя мировой войны.

Для установления неограниченной фашистской диктатуры надо было, прежде всего, распустить все ненацистские партии. В Веймарской республике существовало шесть крупных партий (кроме НСДАП): КПГ, СДПГ, католическая партия «Центр», Немецкая национальная партия, Немецкая народная партия (либералы) и Немецкая государственная партия. Всего же (считая и мелкие группировки) их насчитывалось свыше тридцати.

Коммунистическая партия была объявлена вне закона еще в первые недели господства Гитлера. После нее настала очередь социал-демократов. 10 мая было конфисковано все имущество партии. Руководство СДПГ сделало жалкую попытку спасти партию. 19 мая состоялось последнее заседание рейхстага, в котором участвовали представители СДПГ; на нем разыгралось унизительное и позорное зрелище: социал-демократические депутаты отдали свои голоса Гитлеру, поддержав его внешнеполитический курс. Через месяц последовал еще один капитулянтский шаг: верхушка СДПГ объявила, что она осуждает антинацистские заявления своих эмигрировавших за границу функционеров, и образовала новый руководящий орган в составе четырех человек. Еще раньше социал-демократические профсоюзы объявили, что они «готовы сотрудничать с новым государством». Но все эти жесты и демонстрации, призванные «умиротворить» нацистов, не имели успеха. 22 июня Гитлер объявил о роспуске социал-демократической партии и ее юношеской организации «Соколы». Помещения СДПГ были заняты полицией и штурмовиками; многих функционеров, еще остававшихся на свободе, бросили в тюрьмы.

Вскоре были ликвидированы еще две партии. После запрещения СДПГ полиция заняла помещения, принадлежавшие Немецкой национальной партии — партнера НСДАП по правительственной коалиции. Все ее местные организации были закрыты, имущество конфисковано. Лидеры ННП поняли «намек»: 27 июня они сообщили о «самороспуске». На следующий день их примеру последовали руководители Немецкой государственной партии.

В начале июля эпидемия «самороспусков» распространилась на все остальные буржуазное партии — при молчаливом одобрении магнатов монополистического капитала. Сошли со сцены сначала Немецкая народная партия и ее филиал — Баварская народная партия, затем партия «Центр», а после них другие более мелкие партии и организации. Гитлер добился своей цели: НСДАП стала единственной политической партией в Германии.

Теперь оставалось расправиться только с профсоюзами — мощной организацией рабочего класса, которая была большой политической силой в веймарской Германии, Нацистская акция против профсоюзов была подготовлена еще 21 апреля 1933 года. Для ее проведения Гитлер образовал «комитет действия» во главе с Робертом Леем. «В основном, — говорилось в циркулярном письме, разосланном в этой связи всем земельным организациям нацистской партии, — акция направлена против Всеобщего немецкого объединения профсоюзов (ВНОП) и Всеобщего свободного объединения служащих. Вопрос о том, какие другие объединения следует причислить к зависимым от ВНОП организациям, имеет право решать в каждой отдельной земле гаулейтер».

Далее в письме перечислялись профсоюзные центры, которые собирались занять нацисты. «Предлагаем взять под стражу, — говорилось в циркуляре, — всех представителей отраслевых профсоюзов, всех руководителей окружных организаций, всех руководителей филиалов Банка рабочих и служащих (т. е. банка профсоюзов. — Авт.)». Наконец, были определены и исполнители акции: «Для захвата профсоюзных помещений и ареста перечисленных лиц должны быть использованы отряды СА и СС».

Но прежде чем приступить к выполнению этой акции, Гитлер устроил грандиозный отвлекающий маневр: по его указанию с небывалой помпой был отпразднован день 1 мая. Более того, фюрер провозгласил 1 мая «Днем немецкого

труда». Со всех концов страны в Берлин прибыли делегации. Улицы были украшены лозунгами; нацисты клялись в своей солидарности с рабочим классом и обещали ему избавление от эксплуатации. На огромном поле в Темпельгофе состоялась демонстрация, которая превзошла по своим масштабам все массовые манифестации, организованные когда-либо ранее нацистами. Накануне первомайских торжеств Гитлер принял делегацию рабочих и заявил им: «Вы сами увидите, как несправедливо утверждение, будто наша революция направлена против рабочих. Совсем наоборот!» Гитлер выступил и на демонстрации. Это была одна из самых его лживых и демагогических речей. Он объявил труд в фашистской Германии почетным делом, льстил рабочим, давал им обещания повысить их роль в государстве, сделать рабочего «самым почетным» гражданином империи.

На следующий день, когда еще не прошел праздничный угар и в ушах сотен тысяч рабочих — участников демонстрации звучали слова и обещания Гитлера, была проведена заключительная акция против профсоюзов. За несколько часов одно из самых важных завоеваний пролетариата — профессиональные объединения рабочих для защиты их прав и интересов были ликвидированы. На месте независимых профсоюзов нацисты создали так называемый «Германский трудовой фронт». Фактически это была нацистская организация, подчинявшаяся государству: согласно уставу «Трудового фронта», утвержденному Гитлером в 1934 году, его глава и все функционеры назначались фюрером и канцлером империи. Руководящие посты, говорилось в уставе, должны по преимуществу занимать члены нацистской партии, члены СА и СС. «Германский трудовой фронт», — указывалось в уставе далее, — является одной из организаций национал-социалистской партии».

Фюрер заявил, что главной задачей новых профсоюзов является не защита индивидуума, а «воспитание народа в нацистском духе». «Трудовой фронт» фашисты рассматривали как важнейший «канал» для связи с массами, как своего рода «педагогическое заведение», где трудящимся вдалбливалась гитлеровская идеология. У профсоюзов было отнято их главное оружие в борьбе с предпринимателями — право забастовки. Гитлер издал указ, согласно которому учреждался специальным институт «уполномоченных по труду» (назначаемых фюрером), которые должны были «регулировать условия коллективных договоров» и были ответственны за поддержание «трудового мира» на предприятиях. Роберт Лей обратился к предпринимателям с речью, в которой заверил их, что естественному руководителю предприятия, т. е. предпринимателю, будет возвращено «абсолютное господство в своем доме». Промышленники могли быть довольны фюрером! Тот факт, что нацистская партия фактически подчинила себе профсоюзы, усилил их власть.

И наконец, построение «государства фюрера» было завершено упразднением демократических самоуправлений в землях и созданием института «имперских наместников», подчиненных Гитлеру. На должность «имперских наместников» назначались гаулейтеры нацистской партии. Таким образом, государственная и партийная власть слились: в империи и в землях вершителями судеб стали гитлеровские функционеры.

Естественно, что все большие и малые нацистские фюреры назначали на подведомственные им должности себе подобных. У каждого из них были либо родня, либо круг закадычных друзей, собутыльников и единомышленников, жаждавших реального дохода от национал-социалистской «революции». Да и интересы самого фюрера повелевали ему освобождаться от «бесхребетных», «изнеженных» и часто «расово неполноценных» чиновников. С апреля по июнь 1933 года Гитлер обнародовал три специальных закона о «чистке чиновничества». Увольнению подлежали чиновники еврейского происхождения, а также все, кто симпатизировал «левым партиям» или был известен как «верный республиканец». Под последнюю категорию можно было подвести, по сути дела, любого служащего. Нацистские партийные организации, полиция и гестапо были завалены доносами. На каждого, кто был неугоден нацистам или от кого просто хотел избавиться тот или иной фашистский бонза, чтобы освободить «теплое местечко» для своего протеже, легко можно было найти «компрометирующий материал».

Гитлер сам объявил о целях этой кадровой политики. В речи 14 июня 1933 года он сказал, что нацисты должны позаботиться о том, чтобы создать новый слой руководителей, новый «господствующий класс».

Но привести к власти «новый слой фюреров» было еще мало, надо было выработать достаточно надежную форму управления разношерстной массой новоиспеченных бонз, обеспечить их беспрекословное повиновение. Для этого Гитлер ввел сложнейшую иерархию привилегий, которые получил весь руководящий слой нацистского общества, а также небольшая часть рабочего класса, крестьянства, интеллигенции.