Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер
Шрифт:
О последних часах жизни Грегора Штрассера рассказывает в своих воспоминаниях, опубликованных в 1969 году, его брат Отто, который, как мы знаем, порвал с Гитлером еще до 1933 года. При этом Отто Штрассер ссылается на сообщение одного эсэсовца, который, по его словам, служил в штабе СА, а после 1934 года бежал за границу. Имени этого эсэсовца Отто Штрассер не называет. Вот его сообщение:
«Ваш брат был привезен к нам 30 июня и посажен в камеру 16. Все приветствовали его с глубоким уважением и нескрываемым удивлением. Никто не знал, за что он был арестован. Грегор держался спокойно и производил впечатление человека, который покончил всё счеты с жизнью. Через некоторое время он попросил дать ему кофе и сигареты. И то и другое было принесено.
Казни продолжались весь день 1 июля и ночью с 1 на 2 июля. Чтобы отвлечь внимание от оргии убийств, Гитлер устроил вечером 1 июля пышный прием в саду имперской канцелярии. Во время приема ему приносили сведения о новых расстрелах. В специальной речи, посвященной событиям 30 июня, Гитлер сообщил, что всего было казнено 58 человек и убито «случайно» 19 человек. В изданной в 1935 году в Париже «Белой книге» о событиях 30 июня было поименно названо 116 человек, умерщвленных Гитлерам. Общее число жертв, по сведениям «Белой книги», достигало 401 человека, однако и эти данные, по-видимому, приуменьшены.
Мы подробно остановились на событиях 30 июня потому, что они знаменуют важный этап в становлении кровавой диктатуры фюрера и вместе с тем характеризуют механизм власти, созданный Гитлером. Наподобие того, как движение турбины зависит от доступа к ее лопастям мощных потоков воды, так и колеса государственной и партийной машины Гитлера могли вращаться только при беспрерывном и, мы бы сказали, бесперебойном чередовании кровавых событий, катастроф, провокаций, убийств. Поэтому история фашизма и есть история преступлений, а биография Гитлера — биография преступника.
Расправа 30 июня 1934 года была резней среди бандитов, и отнюдь не жалость к жертвам Гитлера, Геринга и Гиммлера — как правило, таким же бандитам — привела в ужас мировую общественность, когда она узнала о событиях «ночи длинных ножей» (этим «романтическим» кодовым названием, взятым из разбойничьего лексикона, нацисты окрестили свои «подвиги» 30 июня). Ее поразили циничное пренебрежение Гитлера всякой законностью, возведение в государственный абсолют практики тайных убийств, открытое возвеличение предательства как добродетели и, наконец, кровожадность нацистского фюрера.
Истребление сотен сторонников Гитлера самим же Гитлером — казалось бы, совершенно бессмысленное — имело свою логику. Оно принесло фюреру весьма ощутимые выгоды.
Акция Гитлера укрепила его позиции в правящем лагере Германии, среди промышленников, банкиров, высшей знати, военных. Многие крупные магнаты, считавшие, что после расправы над штурмовиками кончатся разговоры о «социализации» и «ликвидации процентного рабства», о «второй революции» и т. д., прислали Гитлеру поздравительные телеграммы.
Далее. Гитлер продемонстрировал свое твердое намерение придерживаться соглашения с рейхсвером: это дало ему двоякий выигрыш — безоговорочную поддержку рейхсвера и уверенность в том, что он станет наследником Гинденбурга. 1 июля Бломберг отменил «боевую тревогу» в армии и издал приказ, IB котором говорилось: «Вермахт как вооруженная стража народа… благодарит фюрера и выражает ему чувство глубокого доверия и преданности». По желанию генералов рейхсвера акцию Гитлера поддержал и президент, находившийся на смертном одре, 2 июля Гинденбург послал такую телеграмму Гитлеру: «Вы спасли германский народ от большой опасности. За это я выражаю Вам свою глубокую благодарность и признательность».
Наконец Гитлер «навел порядок» в нацистской партии. Он показал, что никакой оппозиции, никакого инакомыслия терпеть не намерен.
Итак, к середине 1934 года сложилось вчерне фашистское кастовое государство. Оно представляло собой особую форму государственно-монополистического капитализма, в которой наиболее агрессивные и реакционные силы играли ведущую роль. Поэтому рассмотрение взаимоотношений рейхсканцлера Гитлера с промышленниками в «третьем рейхе» имеет важное значение.
Гитлер и промышленники
Вопрос об отношении Гитлера к германским промышленникам, особенно после 1933 года, является одним из наименее освещенных в литературе о «третьем рейхе» на Западе. Определенным вкладам в исследование этой проблемы можно считать книгу Г. Хальгартена «Гитлер, рейхсвер и промышленность», вышедшую в 1955 году. Однако автор заканчивает свое исследование приходом Гитлера к власти и вне поля его зрения остается весь период нацистского господства. Мысли Хальгартена развивают ряд молодых историков, считающих, что промышленники играли важнейшую роль в финансировании войны, и разделяют с нацизмом вину за агрессию и преступления.
Однако большинство историков в ФРГ стоит на противоположной точке зрения. Одни из них начисто отрицают ответственность германских монополистов за установление власти нацизма и за политику нацистского государства. К таким открытым апологетам промышленников принадлежит Август фон Книрим, бывший член правления и главный юрисконсульт компании «ИГ Фарбениндустри». Еще в 1953 году он выпустил книгу «Нюрнберг. Правовые и моральные проблемы», представляющую собой панегирик промышленным и финансовым тузам Германии. Книрим уверяет, будто ведущие немецкие монополисты вообще ничего общего с политикой Гитлера и с его завоевательскими планами не имели. Примерно ту же точку зрения защищают Вильгельм Тройе и Гюнтер Фреде в книге «Хозяйство и политика. 1933–1945», опубликованной в 1964 году, Эрнст Нольте в известной монографии «Фашизм и его эпоха» утверждает, что политика нацизма определялась «относительно бесклассовым слоем» его руководителей. А вальтер Лакер прямо указывает, что нет, мол, никаких доказательств, что лромышленники и банкиры были в состоянии оказывать сколько-нибудь заметное влияние на политику Гитлера на всех этапах его деятельности. Они, мол, только извлекали выгоду из его пребывания у власти.
Более хитрую позицию по этому вопросу занимает группа историков, которая считает, что отношения между Гитлером и промышленниками на протяжении его господства (причем еще задолго до того, как обозначились контуры поражения нацистского рейха) коренным образом менялись. До 1936 года, признают они, действительно существовал союз между промышленниками и Гитлером. В первые годы господства Гитлера, когда Шахт еще стоял во главе министерства экономики, промышленники обладали определенной самостоятельностью и силой при решении важнейших хозяйственных и политических вопросов. Тогда существовала ясно обозначившаяся «гармония интересов» между господствующими силами в нацистской империи — нацистской партией, государственной бюрократией, вермахтом и промышленностью. Эти группы и создали нечто вроде «системы организованного капитализма» в Германии. Однако в 1936 году эта гармония была якобы нарушена по вине Гитлера. В частности, согласно этой версии, Гитлер завладел и хозяйственной жизнью страны, в итоге чего промышленники потеряли свое влияние.