Претендент

Хоук Гарольд

— Ничего сложного, — сказал Жак. — Всего-то разжевать сушёный помёт летучих мышей и кашицей обмазать корабельные стабилизаторы.

— У вас тут крыши поехали что ли? Разбежались. Я эту гадость жрать не буду.

— Во-перфых, не нато шрать, нато расшефать. Во-фторых, — Ганс нацелил палец на Кунца, — ты хотеть лететь в космос и там покипать?

— Нет! — буркнул тот.

— Токта, пошшему ты откасать?

— Из-за помёта. Дик передёрнул плечами, представив, что с ним произойдёт, если он запихнёт в рот фекалии летучих мышей.

— А ты вообрази,

что это семена какого-нибудь растения, — по-дружески посоветовал Сэм. — Может, полегчает.

— И что? Вы каждый раз перед полётом эту гадость жуёте? — Головастик обвёл взглядом пилотов. Те опять закивали. — Ну так и жуйте, что сразу я-то?

— Нельзя! — Жак с умным видом поднял палец к небу. — Ты новичок тебе и карты в руки. Ты должен жевать, иначе удачи не будет.

— Ладно, давайте ваше дерьмо.

— Поправочка… — Сэм вынул из кармана прозрачный пакетик битком набитый неровными гранулами карамельного оттенка. — Это добро мышачье. На, жуй! Он протянул пакет Дику.

Кунц брезгливо сморщился, взял подарок двумя пальцами, аккуратно вскрыл, принюхался. Сушёный помёт не издавал неприятных запахов, напротив, он пах довольно аппетитно.

Дик наклонил пакет, несколько гранул выпали на ладонь. Он осторожно подхватил их губами, попробовал на язык. Комочки оказались солоноватыми на вкус и приятно хрустели на зубах.

Головастик ещё раз посмотрел на пилотов, вдруг пошутили, но те стояли с каменными лицами. Вздохнул, высыпал половину пакетика в рот и остервенело задвигал челюстями. Гранулы превратились в кашицу, он сплюнул коричневатую массу на ладонь, бросил победоносный взгляд, мол, смотрите, и я не лыком шит.

— Ну, показывайте, где мазать?

И тут пилотов прорвало. Взрыв громкого хохота спугнул отдыхающих птиц. Те захлопали крыльями, тяжело оторвались от нагретого металла корабельных носов и полетели к белому диску Адониса.

Дик смотрел на гогочущих пилотов и не понимал, разве он сказал что-то смешное? Почему они тычут друг друга в бока, хлопают себя по ляжкам? Некоторые и вовсе упали на бетон, катаются по нему и стучат ногами.

— Я не понял, ребята, вы чего ржёте?

— Ты бы видел себя со стороны, — сказал Сэм и снова захохотал. — Не, ну как он взял этот пакет…

— Осторожно так, потом открыл, понюхал, чуток попробовал, — Жак в точности скопировал движения Кунца, — и давай наяривать. А я стою и жду, понимаешь, когда ему плохо станет. Он утёр выступившие слёзы, всхлипнул и опять зашёлся в приступе смеха.

— Да что случилось?! — воскликнул Головастик, всё еще держа в ковшике ладони тёплую гущу.

— Выброси эту гадость, — всхлипнул Сэм. — Нет у нас никаких примет, мы пошутили…

— Вы!.. Да я!.. Да я вас всех!.. — Кунц побагровел, набычился, глаза налились кровью, сузились. Жижа коричневой лепёшкой шлёпнулась на бетон, грязная ладонь чиркнула о штаны, ещё раз, ещё. — Заставили меня дерьмо жевать и хохочут!

Хрустнули тесно сжатые кулаки, кожа на костяшках натянулась, побелела.

Возле Кунца мгновенно образовалось свободное пространство,

Сэм тоже прекратил смеяться, икнул, отступил назад.

— Не заводись, Дик, это обряд посвящения в пилоты, мы всех так принимаем, — торопливо сказал он. — Ты жевал не помёт, а воздушную кукурузу, импортный товар с планеты Низебул. Между прочим, больших денег стоит — редчайшая вещь. Угощайся. Можешь весь пакетик забрать, если хочешь.

Кунц шумно дышал, грудь колебалась как морская волна, но вот кулаки разжались, глаза стали прежними.

— Да ну вас. Он бросил пакетик с дефицитом под ноги Сэму, пошёл к перехватчикам.

Пилоты молча разбрелись по машинам, никто не ожидал, что новичок так отреагирует. Трапы один за другим с железным скрежетом исчезли в трюмах, лязгнули люки, щёлкнули магнитные замки. Корабли одновременно вздрогнули, конусы дюз изрыгнули пламя, космические бродяги напрягли стальные мускулы, резко оттолкнулись от земли и прыгнули в небо.

34

Пятый галактический сектор. Недалеко от квадрата XYZ 0154029.

Дик сидел в камбузе на откидной скамейке. Сквозь открытую дверь в кабину пилота виднелась высокая спинка кресла. Корабельный хронометр показывал время завтрака, по этому случаю в одной руке Кунц держал надкусанный бублик, в другой кружку с мятным чаем. Завитки пара над ароматным напитком дразнили аппетит, а потому бублик быстро убывал.

— Сково мы пвилетим? — прочавкал Дик, стукнул зубами о край кружки и громко швыркнул.

— Што са пестолкофый приффыщька? Кресло неожиданно повернулось. Дик увидел покрасневшего Ганса, лицо пылает гневом, глаза мечут молнии, подбородок ещё больше выпятился вперёд, ладони на подлокотниках, локти смотрят в стороны. — Сколько р-рас поффторять? Снащала нато шеват, потом коффорить, а не шшрайт и полтайт ср-расу.

Разъярённый Ганс чем-то напоминал петуха готового броситься в драку, Дик проглотил кусок и захохотал.

— Што это са ха-ха? — раздражённо спросил капитан.

— Ганс, прости, дорогой, я не хотел обидеть… ты просто такой… ты такой… — Дик замахал остатком бублика пытаясь подобрать слово.

— Смешшлифий?

— Нет. Смешливый — это когда человек много смеётся, а ты не смешливый, ты… забавный. — Головастик взмахнул кружкой, остатки чая выплеснулись на пластиковые панели пола. — Упс!.. — он сунул остатки бублика в рот, быстро задвигал челюстями.

Пилот взревел и соскочил с кресла.

— Ты шшалкий и протиффный сфинья! Я тепя путу сильно польно накасать!

— Помогите, убивают! — закричал Дик, спрыгнул со скамейки и подбежал к столу. Там он схватил половник, выставил как шпагу перед собой и приготовился защищаться.

В погоне за пассажиром Ганс забыл о пролитом чае, подкатился на луже, взмахнул руками и громыхнулся. Стены камбуза содрогнулись от потока отборной брани и противного скрипа, с каким пилот скользил ногами по мокрому пластику, корчась на полу перевёрнутой черепахой.