Преторианец
Шрифт:
– Ничего, – проворчал Лобанов, – привыкнешь еще…
Утром римляне пошли на приступ. Затрубили букцины, и легионеры затопали, выбивая пыль из-под калиг. [62] Заработали рычаги баллист и катапульт, посылая за стены горящие тюки пакли, щедро пропитанной нефтью, и ядра. К удивлению Лобанова, сырцовые кирпичи держали удар. Для данного стройматериала, пожалуй, опасной была лишь вода, но над Антиохией-Маргианой метеориты
62
Калиги – полусандалии-полуботинки легионеров с тройной подошвой, подкованные гвоздями.
– Бар-pa! – орали римляне. – Бар-ра!
Обложившись щитами, накрывшись ими, они шли тесно сбитой «черепахой», спасаясь от парфянских стрел.
– Толкай! – рявкнул Гефестай.
Искандер ударил огромным деревянным молотом-киянкой, выбивая удерживающую шпильку, сработал шатун, и онагр, подпрыгнув передком, выбросил снаряд – негодный мельничный жернов. Жернов, вихляясь в полете, описал крутую дугу и рухнул в центр «черепахи», всмятку раздавив двоих или троих римских солдат. Стрелки на стенах тут же запустили добрую порцию стрел в образовавшуюся брешь. «Черепаха» дрогнула, стала расползаться и отступать.
– Воздух! – завопил Лобанов, углядев, как сверху на них летит горящая пакля.
Огненным болидом, кувыркаясь и сыпя искрами, тючок ударился о площадку бастиона, выбрасывая языки пламени и нещадно чадя.
– Сергей! – крикнул Искандер, хватая багор.
Вдвоем с Лобановым они подцепили пылающий тюк и вытолкали его меж зубцов.
– Молодец, роксолан! – оскалился Гефестай и приказал: – Глядеть в оба!
А римляне планомерно и последовательно вели осаду. Под прикрытием винеа, они быстренько собрали что-то вроде тестудо, только поуже.
– А это что за изба-читальня? – осведомился Эдик, уперев руки в боки.
– Ты бы не торчал на виду, – посоветовал Гефестай. – Без головы хочешь остаться? – и авторитетно ответил: – Это мускулус. Щас подберутся к самому рву, сбросят мешки с землей – и обратно… Ходок десять сделают и засыпят ров, на хрен!
– Гефестай! – крикнул Лобанов. – А давай по этому… по мускулусу саданем? А?!
– А смысл? – спросил сын Ярная. – Только ядра зря потратим! Вон где главная-то зараза!
И он показал на гигантскую гелеполу, выстроенную в четыре яруса. С самого нижнего ее этажа высовывался тэрэбра – исполинский бурав, чтобы кирпичную стену сверлить, а на верхней площадке вертелись трое со «скорпионами», гигантскими самострелами. «Скорпионы» гудели басовыми струнами, выпуская дротики по одному, а стрелы – целыми пучками. Вот один из «скорпионов» развернулся в сторону бастиона, и здоровенный дротик провыл над зубцами.
– Перелет! – проорал Лобанов.
– О, Ардвичура-Анахита! – взмолился Ширак скороговоркой. – Окажи нам помощь! Если нам останутся жизни на созданной Ахурой земле, я воздам тебе тысячу возлияний из хомы и млека!
Гелепола еле ползла, продавливая глубокую колею в набитом тракте. Целая когорта толкала ее, хоронясь за огромными двуручными щитами.
– Обходят! – заорал Искандер, высовываясь между зубцов на южную
Лобанов кинулся посмотреть – с юго-западного направления к городу подкатывала целая батарея хайробаллист. Сработанные из железа, хайробаллисты выдерживали куда большие нагрузки, чем обычные деревянные. И дальнобойность у них была… Со стен не достать!
– Фарнак! – рявкнул Гефестай.
Сак понял начальника. Схватив рог, он затрубил, разнося низкий и звучный сигнал. Ему ответили с воротных башен, и десяток воинов, пригибаясь за зубцами, побежали крепить оборону на южном фланге.
Залязгали, загрюкали хайробаллисты, меча скругленные каменюки. Ядра долбали верх крепостной стены, выламывая кирпич-сырец и нещадно пыля. Метко пущенная глыба угодила по зубцу, подрыв основание. Зубец не выдержал – покосился, кроша глину, сполз и рухнул в ров. Двое саков, присевшие за выбитым «зубом», порскнули в стороны, но ушел лишь один, другого размазало залетное ядро.
– Что творят, гады! – процедил Гефестай.
– Поможем чем можем? – предложил Эдик.
– Чем ты поможешь? И вообще, – отставить! Наше место здесь! Гелеполу эту херову валить!
– Так чего ж мы не валим?!
– Рано еще! Пусть поближе подойдет, сейчас ее не уронишь…
А хайробаллисты били и били, прицельно колупая стену. Еще один зубец не выдержал, кувыркнулся в ров в облаке пыли и глиняной крошки. За ним обрушился третий, четвертый… Отвалилась глыбка от стены-целика, упала на кучу, завалившую ров. И сразу два мускулуса подкатились, мешками с землею выравнивая завал.
– Готово дело… – сказал Искандер озабоченно. – Щас в атаку попрут… Никаких шансов!
И точно – целая когорта, прикрываясь щитами и волоча лестницы, двинулась к стене бегом.
– Бар-pa! – ревели фромены. – Бар-ра!
Парфяне разбежались по верху стены, обстреливая штурмующих из луков, но напор был силен. Лестницы-длинномеры закачались стоймя и опали на стены, прогибаясь. Легионеры, быстро-быстро работая ногами, полезли наверх, цепляясь за перекладины одной рукой, другой держа щит над головой. Дюжий парфянин попытался спихнуть лестницу, но куда там…
– За мной! – рявкнул Гефестай. – Искандер! Эдик! Бревно тащите! Живо!
Лобанов схватил меч и кинулся за кушаном. Тот скатился на средний ярус и узким сводчатым коридором выбрался на стену. Пара римлян уже топталась на ней, рубясь с визжащими от ярости саками.
Гефестай выглянул за зубец, погрозил ворогу и оглянулся, растягивая рот в крике:
– Бревно где?!
– Несем!
Искандер с Эдиком доперли обрубок ствола не понять какой породы. Над краем стены как раз показалась ощеренная морда римлянина, облепленная нащечниками шлема.
– Раз… Два… – пропыхтел Эдик.
Парочка размахнулась и влепила колодой по наглой римской морде.
– Роняй!
Обрубок ухнул вниз, спуская воющих легионеров по лестнице.
– Багор где?! – надсаживался Гефестай. – Багор!
Ширак принесся с длинным багром. Вдвоем с кушаном они уперли сие орудие в верхнюю перекладину штурмовой лестницы, поднатужились и отбросили ее.
– Есть!
Но еще три лестницы с крюками вздрагивали над краем стены.
– Стрелки где?! Сюда, быстро!