Преторианец
Шрифт:
Макрон кивнул.
– Неплохая мысль. Как всегда, друг мой, у тебя возникают всякие гнусные задумки. Неудивительно, что ты так нравишься Нарциссу. – Он внимательно посмотрел на Катона. – Пройдёт ещё немного времени, и ты, глядишь, получишь какую-нибудь должность во дворце. Тебе это вполне подойдёт.
Префект пристально посмотрел на него и ответил намеренно низким и грубым тоном:
– Думаю, я и с этим справлюсь.
Они с минуту смотрели друг на друга, потом Макрон шлёпнул Катона по плечу:
– Ещё немного, и я б тебе точно поверил!
И он разразился хохотом. Катон присоединился к нему. Они всё ещё смеялись, когда
– Меня зовут Тит Овидий Капитон. Я из Второго легиона, в преторианцы направлен переводом.
– Капитон, значит. – Мужчина кивнул. – Рад, что вы пребываете в таком прекрасном настроении. Вы, значит, числитесь в моей секции. – Он ткнул себя большим пальцем в грудь. – Меня зовут Луций Поллин Тигеллин. Опцион центурии, заместитель центуриона Луркона. Твой приятель – это второй новичок?
Макрон встал.
– Приятель может и сам представиться. Вибий Галл Калид. Тоже из Второго легиона.
Тигеллин шмыгнул носом.
– Ага, ничем не примечательный легион, насколько я помню. Возможно, вы производили недурственное впечатление на своё начальство в Британии, но здесь вам предстоит начинать с самого начала, чтобы произвести должное впечатление на меня и на трибуна Бурра.
– Мы будем стараться, – сказал Катон.
– Отлично. Тогда вам лучше переодеться в форменные туники и явиться с рапортом к трибуну. – И Тигеллин ткнул пальцем в их легионерскую одежду. – А от этих тряпок лучше сразу избавиться. Продайте их на рынке, вам они больше не понадобятся. Я не разрешаю держать такое барахло здесь, на полках. А не то сам выкину. Трибун терпеть не может лодырей.
Он повернулся и пошёл по коридору. Секунду спустя в дверях появилось новое лицо – молодой человек, кажется, того же возраста, как тот преторианец, что проводил их в штаб, но, на взгляд Катона, со слишком свежим и юным личиком, чтобы быть солдатом. Префект удивился этой мысли, ведь он и сам был ненамного старше стоящего перед ним гвардейца. Всё дело в опыте, решил он.
Преторианец вошёл в комнату и оглянулся, желая убедиться, что Тигеллин уже далеко и ничего не услышит.
– Вы на его счёт не беспокойтесь, – сказал он. – Тигеллин всегда сурово встречает новичков. Говорит, что это только им на пользу, если сразу поставить их на место. Вы бы видели, как он меня принял! – Он улыбнулся. – Фусций меня зовут.
Макрон улыбнулся в ответ.
– А меня – Калид, а этот долговязый – Капитон. Нас из легионеров сюда перевели.
– Я так и подумал, когда увидел… – Он замолчал, потом ткнул пальцем в шрам на лице Катона: – Это у тебя откуда?
– Удар мечом, – скучным тоном пояснил Катон. – В прошлом году… в Британии. Получил в схватке, когда мы попали в засаду, устроенную молодцами из племени дуротригиев.
Фусций смотрел на него ещё целую минуту, не скрывая своего восхищения, потом понял, что, наверное, глупо выглядит, и вспыхнул от смущения.
– Могу поспорить, вам есть о чём рассказать, как там было, в Британии.
– На что ты готов поспорить? – сухо спросил Макрон. – Если хочешь услышать интересные истории, иди сюда, мальчик.
– Да? – Фусций уже не знал, что сказать в ответ,
– Мы это заметили, – сказал Катон и стянул с себя красную тунику и натянул новую, преторианскую. – Давай, Калид. Поторопись.
– Когда покончим с делами, мои друзья и я собираемся вечерком пойти выпить, – сказал Фусций. – Хотите присоединиться?
– Неплохая мысль, – ответил Катон, разглаживая и одёргивая тунику. Потом застегнул на талии тяжёлый боевой пояс. – Как ты, Калид?
– Почему бы и нет? Можно и выпить приличного вина после той дряни, которую нам подсунули по прибытии.
– Вот и отлично. Пошли, разыщем трибуна.
Трибун Бурр был пожилым ветераном. Судя по количеству шрамов на лице и руках, он немало лет прослужил в легионах, прежде чем его перевели в преторианскую гвардию. Он был почти лыс, если не считать небольшую прядь седых волос. Один глаз он потерял в бою, и пустую глазницу прикрывала кожаная нашлёпка, удерживаемая на месте тонкой кожаной полоской. Он был высокого роста и мощного телосложения. Катон сразу понял, что в своё время это был могучий воин. Правда, сейчас он дослуживал последние годы в гвардии, прежде чем получить отставку с выходным пособием и покинуть армию. Вполне возможно, он сумеет использовать свой переход во всадническое сословие, чтобы получить какой-нибудь административный пост в Риме или в каком-либо другом городе Италии, но, как полагал Катон, скорее всего он предпочтёт компанию старых солдат, а вовсе не бюрократов. И окончит свои дни в какой-нибудь военной колонии, уважаемый всеми, кто знавал его в лучшие времена его военной карьеры, пусть даже теперь он превратился в старого, сгорбленного и болезненного человека.
– Ну, входите, нечего там толпиться в дверях! – резко бросил трибун Бурр.
Катон и Макрон вошли и встали перед ним по стойке «смирно», и трибун осмотрел их критическим взглядом, прежде чем продолжить.
– Ну наконец-то нормальных солдат прислали! Очень вовремя, клянусь богами! А то шлют тут в последнее время всяких городских неженок… Особенно после потерь, которые мы понесли в Британии. Но вы-то, конечно, помните битву при Камулодунуме. Это ж ваш легион выручил всех нас, когда мы влезли в ту ловушку. Боги, эти проклятые кельты оказались жутко хитроумными ублюдками! И дрались здорово, это точно! Лучших преторианцев положили, хотя мы тоже сражались неплохо. Итак, – заключил он, – это просто отлично – заполучить в когорту ещё двоих ветеранов. Хотя, как я вижу, один из вас ещё довольно молод, а? Тебя как зовут?
– Капитон, мой господин.
– Возраст?
– Двадцать пять лет, господин.
– Значит, семь лет на службе.
– Почти восемь, господин. Я вступил в легион, когда мне исполнилось семнадцать.
Бурр нахмурился.
– Но это ж не по правилам! Минимальный возраст – восемнадцать.
– Меня в армию отослал отец, как только решил, что я готов к военной службе. – Катон произнёс это без всякого выражения, поскольку это была легенда прикрытия.
– Гордый он человек, несомненно. Да и ты неплохо себя показал.