Преторианец

Гиффорд Томас

— Неплохо, по-моему. Он был с дамой. С Энн Коллистер. У нее очень длинные зубы и ноги. Английская красота, знаешь ли. Лили считает, что им надо пожениться.

— А ты что скажешь?

— Не думаю, что Роджер из тех, кто женится. А думаю я, что тебе надо поспать.

— Сцилла?

— Да?

— Я мог бы провести эту ночь в твоей спальне.

— Макс! Я же говорю, ты опасный человек! А давай лучше я пойду к тебе? Можно разжечь камин — я сама затоплю. У меня в комнате плохая тяга. Только поторопись тогда.

— Ладно, я быстро.

— Хочешь

сперва горячую ванну?

— Замечательно.

— Захвати свою выпивку, а я потру тебе спину и расскажу о вечеринке.

Годвин слушал с отвращением, он с трудом выносил все это и не понимал, как ей удается удерживаться на протянутом на высоте канате. Для него это было почти все равно что подслушивать, как люди занимаются любовью. Может быть, Монк и прав. Может быть, в женщинах есть что-то такое, чего мужчине никогда не понять.

Он успел полностью одеться, когда дверь тайника распахнулась во всю ширь. Она стояла перед ним в халате.

— Все слышал?

Годвин кивнул.

— Когда он поднимется к себе, я закрою дверь в спальню, чтобы тепло не уходило. Он будет в ванне. Тогда можешь трубить почетное отступление. Самый опасный момент уже миновал, — шептала она, задыхаясь.

— Какой момент?

— Твоя полушинель. Ты ее оставил в прихожей, на скамейке.

— Ох, господи помилуй…

— Я собиралась ему сказать, что пригласила тебя выпить на прощанье, и ты должно быть ее позабыл. А потом подумала: а если он утром встанет, а она исчезла? — Сцилла хихикнула. — Но в прихожей было темно, он, кажется, не заметил, так что я промолчала.

— А если он все-таки заметил?

— Не заметил. А теперь мне надо бежать в ванную и еще огонь развести. Ты слышал, что он собирается недели на две уехать?

— Слышал.

— Ну вот, у нас будет немножко времени.

— Не лучше ли тебе заняться делом?

— С тобой все в порядке, Роджер?

— Сцилла, Сцилла… что за вопрос!

— Мне теперь только не хватало, чтобы Хлоя вышла из своей спаленки. Она стала ходить во сне. Все, побежала. Я тебе позвоню, любимый.

Она скрылась. Лунный свет пробился сквозь тучи, и на паркетном полулежали тени. Паркет походил на большую шахматную доску. Сцилла была королевой. А кем был Макс? Королем, ладьей или конем? Годвин, натягивая полушинель на мятый вечерний костюм, чувствовал себя последней пешкой — но уж таково, видно, было его нелегкое счастье.

Через Слоан-сквер он шел под дождем.

— Роджер? Это вы, старина? Годвин?

Обернувшись, он разглядел какого-то круглого коротышку под зонтиком и не сразу узнал его.

— Это же я, Сэм! Сэм Болдерстон, бога ради! — репортер «Таймс» подошел ближе.

— Сэм… Извините, я вас не узнал. Уж очень у вас зонт развесистый. Что вас выгнало на улицу в такую погоду?

— Был в гостях у красотки, где же еще? А вы?

— Просто гуляю. Не спится.

— Вылезли из постели и натянули вечерний костюм? — рассмеялся Сэм и, пожевав сигару, объявил: — Я вам верю. Тысячи других не поверили бы.

— Ну да, вы доверчивое создание.

Мне дальше по Слоан-стрит.

— Тогда нам по пути. Вы где живете?

— На Беркли-сквер.

— Вы нынче в настроении для долгойпрогулки, старина.

Сэм ухмыльнулся сквозь сигарный дым — веселый толстячок с бульдожьей хваткой на сенсации.

— Я ведь чую, Роджер, вы на что-то нацелились. Я вас сегодня видел в Дорчестере, но вы были с миссис Фантазиа. Счастливчик. Она красавица, чтоб мне провалиться!

Перейдя пустынную площадь, они вступили на Слоан-стрит.

— Я надеялся перекинуться словечком с сэром Максом Худом, но он оставил жену в одиночестве отмечать свой звездный вечер. Должно быть, на то была веская причина, нет? Вы не согласны, Роджер?

— Возможно, вы правы, Сэм, — отозвался Годвин.

Ну почему из всех, кто мог, ему повстречался именно Сэм Болдерстон? Сэм Болдерстон, который не упустит ни единой детали.

— Слоан-сквер, — задумчиво тянул Сэм, — я когда-то жил на Блэклэндс Террас. Такая славная квартирка. Знаете, мне как раз вспомнилось, что где-то там, — он ткнул большим пальцем через плечо, — проживает Макс Худ. Вам это известно, Роджер?

— Да, кажется вы правы, Сэм. Как раз на той стороне площади, если не ошибаюсь.

— Какое совпадение!

— Совпадение, Сэм? О чем вы?

— Конечно, совпадение, разве вы не заметили? Мы ведь как раз о нем говорили, верно? И как раз там, где мы с вами столкнулись. Практически у него перед дверью. Ну, так я это называю совпадением.

Роджер вздохнул. До Беркли-сквер было еще далеко. Может, он сумел бы придушить Сэма Болдерстона и оставить его в переулке, чтобы тело поутру нашел дворник. Однако надежды на такой поворот событий было мало.

— И, думаю, к концу дня мы успеем выбраться, унося шкуры целыми и скальп великого вождя на поясе. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, само собой. Но шансы у нас приличные.

Макс Худ сидел в клубном кресле, блестевшем медными обойными гвоздиками. Пылающий огонь согревал кабинет. Бар-глобус был раскрыт, и гостям предложено смешивать себе напитки по вкусу. Себе он налил рюмочку солодового и цедил его, как коньяк «Наполеон».

Подполковник Мартин Джеллико из ближневосточного диверсионного корпуса был назначен заместителем Худа в предстоящей вылазке. Это был коренастый, крепко сбитый человек чуть старше сорока, напоминавший Худа и ростом, и сложением. Под красным, обгоревшим на солнце носом топорщились густые усы. Одет он был в свободный костюм и сидел возле глобуса, лениво раскинувшись в кресле. Поза была обдуманной. Казалось, что, скинув форму, он намерен был в полной мере наслаждаться жизнью, чего бы это ни стоило, даже рискуя быть похожим на жиголо. От него пахло лаймовым одеколоном. Под костюмчиком, под небрежной позой скрывалась чистая сталь. Шесть пулевых ранений, если верить Монку Вардану, который был в курсе таких вещей и сидел сейчас в кожаном кресле лицом к огню.