Преумножающий дары
Шрифт:
— О, не стоило, — меня снова поднимают, теперь более надежно удерживая за плечи, — Помощник Высшего прав. Все правила лишь условности, жизнь важнее всего, — Старший выходит чуть вперед, — так что, кто прислушается к словам своего командующего, прошу подняться с колен.
Я перевожу взгляд на пленников, они смотрят на меня. Киваю. Нет смысла погибать, когда есть выбор. Да и мне нет выгоды от ликвидированного взвода, а учитывая их истощение, они могут попросту быть и аннигилированы.
Встает первый, шепотом произнеся, «Простите меня, энгах», затем, второй,
— Похвально, — комментирует результат Старший, — приятно видеть такое единодушие, — поворачивается ко мне, — и такое благородство. Я так впечатлен, что готов вознаградить вас, — он подходит ко мне, становясь за моей спиной, затем чувствую, как он кладет руку на мою голову, — раз вы встали в наши ряды, вам доверяется первая и сразу же почетная миссия, — нехорошее предчувствие зарождается во мне моментально, — вам предстоит испытать вашего бывшего командующего по функции аннигилятора и наложника.
— Тварь! — я кричу, понимая, что сейчас должно произойти, но в ответ меня перехватывают за волосы, заставляя стоять прямо. В лицах функционалов моего отряда тоже читается отчаяние и злость. Но их быстро приводят к повиновению, нанеся ранения самым несдержанным.
— Не стоит так волноваться, — говорит Старший насмешливо-успокаивающим тоном, — так вы докажете нам свою преданность и отдадите последний долг своему командующему. Думаю, Алури согласится, что столь деликатные обязательства лучше доверить тем, в ком вы не сомневаетесь.
Я и не подозревал, на сколько коварен этот функционал. Если бы воины моего отряда только приняли сторону бунтарей, я еще мог бы их оправдать, если бы спасся, но теперь, они примут на себя часть вины…
— Ты еще поплатишься за это, — говорю Старшему, глядя на него, извернувшись на сколько позволяет мое положение.
— Увидим, — с насмешкой говорит тот, — не будем тянуть. Кто готов быть первым? — это уже обращено к несчастным новобранцам. Первым быть ни кто не хочет. Я понимаю, что иначе их всех снова поставят на колени и перебьют. Подавив в себе волну отчаяния и страха, осматриваю ряд стоящих обреченных, встречаюсь взглядом с одним из них. Киваю ему, прося: «Начинай, я помогу».
Часть 77. Новая игра
— Не заставляйте нас ждать, — Старший дает сигнал вооруженным функционалам и того, кто уже сделал неуверенный шаг в направлении помоста, подталкивают в спину, практически подтаскивают к лестнице. Поднимается он сам. Меня же самого оттаскивают куда-то назад. Затем укладывают на крестообразную конструкцию, привязывая за руки и ноги к каждому из концов двух перекрещенных бревен, приподнимают. Моему же невольному мучителю дают в руки искривленный палаш.
— Порядок выбирай сам, — говорит ему Старший, — но обе функции должны быть использованы.
Затем, другой бунтовщик подталкивает его ко мне.
— Простите меня… — говорит он не глядя, перехватывает палаш, крепко сжимая в руке. Что бы я сделал на его месте? Ликвидировал бы обреченного
— Послушай, — обращаюсь к нему, — начни с руки. Сначала запястье, остальные продолжат. Я надеюсь, на помощь кое-кого.
Ментальное общение для меня сейчас недоступно, но я говорю предельно тихо, надеясь, что функционал понял меня. В ответ он снимает кожаный ремень со своей одежды и перетягивает мою руку выше локтя. Он понял. Это же должно будет послужить знаком и остальным — здесь нужно наносить повреждения. Старший, следящий за процессом подготовки, одобрительно улыбнулся. Значит, не подозревает.
Теперь меня беспокоит только собственная выдержка. Мне не хочется быть предметом забавы продажных функционалов.
— Не дай мне закричать, — шепчу стоящему напротив. Он кивает.
Первым он разрезает одежду на мне от ворота и до самого низа рубахи, заведя лезвие за пояс штанов, распарывает их спереди. Я стараюсь смотреть вперед, думать только о том, что должен выдержать.
Сам удар я скорее слышу, чем ощущаю, но прежде чем боль дошла до моего сознания, мои губы закрываются горячей печатью чужих. Я уже на грани инстинкта, автоматики следуя собственной программе, передаю ему небольшой импульс удовольствия, все, что позволяет мне кристалл-блокиратор. Он освобождает свое тело из одежды и торопливо, входит в меня. Как раз когда боль накрывает плотным заслоном. Но его губы держат мой крик, а движения внутри меня сдерживают намечающуюся агонию. Острое ощущение потери смешивается с импульсами забвения от приближающегося экстаза. Я сразу проваливаюсь в забытье, дезориентированный принимаю его финал, сам же, поглощенный анестезией экстаза встречаю следующего.
Он, вероятно, видя мое состояние, сначала наносит удар, потом так же, как его предшественник прорывается в мое тело. Резкими движениями не давая боли пройти к моему сознанию, топя их в волнах экстаза. Он так же зажимает мой рот поцелуем, не давая сорваться и стону.
Иссякнув вместе с ним, я жду следующего, начиная ощущать боль. Но подошедший не медлит, сначала войдя в меня и накачивая плоть оболочки зарядами удовольствия. И только когда я погружаюсь в глубину эйфории, не прерываясь, наносит удар. До меня доходит только слабый болевой импульс. Тело же сжато в судороге забвения, а губы долгим поцелуем.
Я не сразу замечаю, что что-то идет не так. Судорога медленно отпускает тело, заполняя сознание шумами. Сквозь них я вижу приближающийся силуэт, затем рывок, а за ним сильный прилив энергии. Пелена забытья слетает мгновенно.
— Энгах, вы свобод… — говорит функционал напротив и падает, сраженный другим. Но в руках павшего остался кристалл-блокиратор.
Это подгоняет лучше любой угрозы. Боевая модификация накрывает израненное тело. Путы на руках и ногах рвутся. На месте отрубленной по локоть руки образуется шип-пика. От ее точного удара и падает убийца моего спасителя.