Превосходство этажерок
Шрифт:
— И сколько, по вашему мнению, это займет времени? — в отличие от собеседника, самому Бажанову предстояло идти лишь в третьей волне атакующих, имея задачей не столько штурм вражеских укреплений, сколько прикрытие броней машин штурмовых отрядов пехоты.
— Я что думаю, — сбив форменное кепи на затылок и, потерев лоб, прапорщик устремил взгляд в светлеющее небо, припоминая вид ничейной территории, по которой его роте вскоре предстояло первой преодолеть примерно версту под ураганным огнем противника. Потратив же секунд десять на размышления, он вернул головной убор обратно в должное положение и принялся рассуждать вслух, — как атака начнется, мы вплотную подойдем к позициям германцев минут за десять. — Пусть по добротному шоссе самоходки его роты могли выдать скорость аж в 20 километра в час, двигаться гусеничной технике по чудом сохранившейся грунтовке, что тянулась от русских позиций вплоть до Велау, запретило высокое начальство. Эта дорога непременно должна была остаться нетронутой. Или хотя бы минимально разбитой. Все же именно по ней предполагалось пропустить в максимально сжатые сроки несколько сотен автомобилей 1-го
— Ну да, ну да, — задумчиво покивал Бажанов. — И примерно столько же уйдет на захват каждой из последующих траншей.
— Бери с запасом, Иван Николаевич, — не соглашаясь, покачал головой прапорщик. — Коли здесь справимся за час, то дальше хорошо если в четыре уложимся. Сами знаете, зачастую все гладко выходит исключительно на бумаге. А туточки непременно овраги пойдут. Да и людям отдых потребен будет после каждого рывка. Это нам с вами версту отмахать — плюнуть и растереть, а пехота, они ведь своими ножками бежать будут. Плюс про контратаки немцев тоже не следует забывать. Может, в лоб на нашу броню они полезть не рискнут, но по ходам сообщений, что траншеи связывают, непременно ударят.
— Хм, пожалуй, соглашусь, — потерев в раздумье подбородок, кивнул головой капитан. — Значит, транспортным колоннам сигнал на выдвижение ранее полудня ожидать, точно не стоит. — Еще не менее часа он отводил на устройство саперами деревянных мостов через пересекшие грунтовую дорогу траншеи. — Выходит, передовой отряд подойдет к Велау аккурат одновременно с началом высадки морского десанта. Коли же удастся взять целыми мосты через Прегель, то мы даже успеем ударить по Лабиау едва ли не одновременно с моряками…
Возможно, найди на карте озвученные пункты кто-нибудь из пехотных или кавалерийских офицеров и прикинь расстояния со сроками их преодоления, принимаемыми в расчет командиром батальона броневых автомобилей, то, в лучшем случае, покрутил бы пальцем у виска. Ведь Бажанов, ни много, ни мало, собирался за какие-то четыре часа покрыть дистанцию двух суточных переходов пехоты. Что для людей не располагающих всей полнотой информации, естественно, виделось немыслимым. Однако основание для уверенности в подобном исходе дела у капитана имелось твердое.
А всему причиной стало, на удивление, весьма расторопное выполнение англичанами первого русского заказа по поставке бронеавтомобилей типа БРДМ-2 и комплектов брони для БА-3. Хоть первые полсотни легких броневиков прибыли безоружными, и к тому же без башен, изготовление которых пришлось в срочном порядке организовывать в России, уже к началу марта 1915 года на фронте воевали 11 полностью укомплектованных бронепулеметных рот, насчитывающих в общей сложности 143 броневика и втрое большее число иной колесной техники. И немалая заслуга в том принадлежала рабочим и служащим мастерских Офицерской стрелковой школы, Военной автошколы, Запасной автомобильной броневой роты, столичного отделения РБВЗ[1] и даже «Русского автомобильного завода И. П. Пузырева».
Впрочем, не все из указанных учреждений оказались привлечены к доведению до ума боевых машин английской выделки. РБВЗ, к примеру, большей частью занимался восстановлением эвакуированных в тыл автомобилей, что не смогли вернуть к жизни во фронтовых мастерских. Чему, в немалой степени, способствовал колоссальный опыт сотрудников по ремонту машин всевозможных марок, накопленный еще в мирное время. Все же к началу войны автопарк столицы отличался заметным разнообразием, а толковых автомехаников имелось не сказать, что сильно много. Вот народ и сумел набить руку еще до того, как попасть под управление РБВЗ. И теперь творил натуральные чудеса, порой, превращая разукомплектованный, да к тому же изрядно побитый пулями и осколками кусок железа обратно в полноценный автомобиль. А окончательно обанкротившийся РАЗИПП[2] еще в сентябре 1914 года превратился в филиал «Нижегородского завода сельскохозяйственной техники», став к концу войны одним из основных поставщиков бронеавтомобилей типа БА-3. Но отнюдь не сразу. Все же его производственные помещения очень сильно пострадали во время предшествовавшего банкротству пожара и требовали капитального ремонта, как и немногочисленные уцелевшие станки. Потому, Иван Петрович Пузырев, буквально вытащенный новыми компаньонами с того света, завершил восстановление завода своего имени лишь в январе 1915 года, сдав до конца месяца первое шасси типа А24/40. В силу нехватки рабочих рук и производственных мощностей, производство
Не в последнюю очередь благодаря именно этой технике смогла выдержать натиск австрийцев обескровленная 3-я армия, а также отражать атаки немцев в направлении Варшавы 2-я и 5-я армии. Ведь там, где у русского командования не находилось даже пехотного взвода, чтобы преградить противнику путь, в дело вступали бронемашины. Действуя повзводно или даже поодиночке, они не просто сдерживали продвижение целых батальонов, а то и полков, но, порой, совершали дерзкие контратаки, обращая вражескую пехоту в бегство. Особо сильным эффект применения бронетехники оказался в зоне ответственности 5-й армии, где попытавшиеся охватить русские корпуса обходными маневрами немцы попросту перемешались с полками и бригадами ринувшегося в контратаку противника, создав натуральный слоеный пирог. Дело доходило до того, что окружившая один из русских пехотных полков немецкая дивизия, спустя всего сутки сама случайно оказалась в полном окружении и была попросту растерзана, не сумев пробить себе проход из-за перекрывших все дороги броневиков. Впоследствии из ее состава вышли к своим лишь 573 человека. Все же остальные, либо погибли, либо попали в плен.
Правда и заплаченная за успехи русских войск цена оказалась немалой. Почти все легкие броневики английской выделки, в силу, как слишком тонкой брони, пробиваемой остроконечной пулей уже с 200 шагов, так и грубейших ошибок командования по их применению, оказались подбиты или полностью уничтожены ружейным огнем противника. Лишь тот факт, что к концу апреля вражеское наступление начало выдыхаться, а местами противник даже принялся поспешно отступать, бросая тяжелое вооружение и раненых, позволил не допустить окончательной потери всей этой техники. Но это вовсе не означало, что в русской армии их сохранилось вдосталь. Вовсе нет! Десятки бронеавтомобилей оказались безвозвратно потеряны, будучи изрешечены ружейным огнем, сожжены артиллерией, или разбиты в результате обидных дорожных аварий, когда недостаточно опытные водители не справлялись с управлением или хлипкие деревянные мостки не выдерживали их веса.
Тем не менее, техника в очередной раз на деле доказала свою эффективность и потому еще до того как отгремели сражения зимы-весны 1915 года компании Виккерс и Ижорскому заводу поступили новые заказы на броневые корпуса. Но если ижорцы, для порядку покряхтев по поводу полной загруженности всех производственных мощностей, все же взялись изготовить полторы сотни комплектов брони для БА-3, то англичане, разведя руками, вынуждены были отказаться. Это в прошлом году у них еще оставались хоть какие-то ресурсы для выполнения сторонних заказов. Нынче же все усилия приходилось направлять на снабжение родных армии и флота. Впрочем, сильно обижать столь важного союзника, как Россия, в Лондоне себе позволить никак не могли и потому, после продолжительных переговоров, сыны Туманного Альбиона взялись поставить до конца года еще сотню легких БРДМ-2. Более того, они даже согласились уступить ряд своих заказов размещенных на оружейных заводах САСШ[4], где у припозднившейся русской закупочной комиссии имелось немало проблем.
Однако, если с приобретением вооружения в Америке ситуация складывалась не лучшим образом — основные мощности уже были зарезервированы англичанами с французами, то покупка автомобилей не принесла практически никаких организационных проблем. В США имелось столько автопроизводителей, буквально жаждущих заключить как можно более крупный заказ с одной из воюющих держав, что от возможности выбора глаза разбегались. Но тут стоило отдать должное офицерам и генералам ГВТУ[5]. На сей раз они не стали хватать все подряд, как это имело место в прошлом году. Во-первых, не подвергшиеся эвакуации рижские заводы смогли выйти на свою полную производственную мощность и принялись закрывать армейские потребности в легковых автомобилях и небольших грузовичках для установки радиостанций, ремонтных мастерских и санитарных кузовов. При этом немаловажным фактом размещения заказов на отечественных предприятиях являлась приемка ими оплаты государственными кредитными билетами Российской империи, а не золотом или фунтами стерлингов. Во-вторых, в войсках уже успели оценить качество ранее поставленной техники и дать должные отзывы. В результате, из 164-х существовавших на тот момент американских производителей грузовиков лишь пять компаний удостоились чести стать оптовыми поставщиками Российской империи — «Уайт Ко.», «Паккард», «Джеффери Квад», «Пирс-Эрроу» и пролезший каким-то чудом весьма посредственный «Гарфорд», что впоследствии, по мере выбытия из строя редких машин иных производителей, самым положительным образом сказалось на устройстве, как армейских транспортных колонн, так и работе промышленности. Со временем, почти десять тысяч автомобилей этих марок пополнили автопарк Российской Императорской Армии, сыграв немалую роль в ходе боевых действий. Но это все было после, а нынче 1-му механизированному корпусу приходилось довольствоваться тем, что великому князю, приложив немало усилий, удалось наскрести по всем фронтам и ремонтным мастерским. То есть побитой и донельзя изношенной техникой, помнящей еще первые выстрелы этой войны.