Превосходство этажерок

Буланов Константин Николаевич

Из девяти сброшенных в воду торпед нашли свою цель лишь шесть штук, чего, впрочем, оказалось достаточно, чтобы поставить крест на военной карьере флагманского корабля 6-й дивизии линкоров. Обладавший великолепной противоминной защитой «Принц-регент Луитпольд» мог бы, наверное, выдержать с полдюжины подводных подрывов подобной мощности, распределись те равномерно по всей длине корабля и произойди они с разных бортов. Но когда все шесть сдетонировавших торпед, одна за другой, легли удивительно кучно — на участке подводной обшивки длиной всего в шестьдесят три метра, такого издевательства не смогла выдержать даже броня противоторпедной переборки. Так после четвертого попадания оказались полностью смяты переборки аж трех угольных ям, а пятый и шестой подводные взрывы, попросту разорвали последнюю преграду и во внутренние отсеки линкора устремились

сотни тонн обжигающе холодной воды. Конечно, немецкий линкор растерял запас плавучести не сразу. Все его мучения растянулись на долгие 5 часов 37 минут. Но, получив огромный дифферент на нос и крен на левый борт, он не смог принять участия в грядущей перестрелке и, прикрываемый «Аугсбургом», поспешил отползти подальше от десятков заговоривших с новой силой 305-мм орудий. У командиров «Кенига Альберта» и «Кайзерины», прикрывавших находящийся на грани гибели флагманский корабль, попросту не осталось иного выбора, кроме как дать русским классический линейный бой. Пусть с борта изрядно побитой «Кайзерины» могли отвечать противнику лишь из пяти орудий крупного и такого же количества орудий среднего калибра, оба русских линкора также имели ряд повреждений. Последний факт выравнивал шансы обеих сторон. Что и подтвердил результат последовавшей полуторачасовой перестрелки.

Находившиеся на дистанции в 39 — 45 кабельтов противники с каждой минутой, с каждым поразившим врага снарядом, превращали друг друга в подобие швейцарского сыра. Отдав приказ вести обстрел головного немецкого линкора лишь из двух башен «Гангута», Николай Оттович постарался сосредоточить основную огневую мощь своей невеликой эскадры на «Кайзерине» и даже ввел в бой «Россию», что встала замыкающей в русской линии. Потому на протяжении 1 часа и 12 минут по данному немецкому кораблю стреляли сперва 15, а под конец боя, всего 6 двенадцатидюймовок, не считая орудий меньшего калибра. Но почти полторы тысячи выпущенных по «Кайзерине» 305-мм снарядов, все же сотворили свое грядное дело. Получив 53 попадания из орудий главного калибра и свыше полутора сотен из всех прочих, та, сперва полностью прекратила ответный огонь из башенных орудий, а после попросту взорвалась.

Скорее всего, один из фугасных снарядов, на которые перешли русские артиллеристы после израсходования всех полубронебойных и бронебойных, смог как-то продраться в носовое торпедное отделение и угодить прямиком в хранящиеся там боеприпасы. Ведущие себя совершенно непредсказуемо даже для самих немцев, торпеды, которые могли, как самостоятельно подорваться даже при должном хранении, так и пережить прямое попадание вражеского снаряда, на сей раз продемонстрировали свой бурный нрав, и в борту принявшего уже свыше трех с половиной тысяч тонн воды линкора образовалась огромная подводная пробоина. В результате сработал эффект домино, когда после опускания корабля в воду еще на полтора метра, десятки надводных пробоин превратились в подводные, и через них началось неконтролируемое затопление все новых и новых отсеков. Впрочем, агония длилась недолго и спустя еще 18 минут избитый до неузнаваемости «Кайзерин», одновременно затапливаемый и горящий, начал медленно заваливаться на правый борт, в конечном итоге перевернувшись вверх дном. Спустя же минуту его попросту разорвало на мелкие куски в результате мощнейшего внутреннего взрыва, ставшего следствием подрыва остававшихся совершенно невредимыми до самого последнего момента котлов.

На этом, собственно, бой мог и завершиться, если бы командир «Кенига Альберта» проявил малодушие. Но капитан цур-зее Карл Торбекке, обладал, как достойным подражания мужеством, так и умением анализировать складывающуюся ситуацию. Потому стоило русским кораблям начать отворот, он отдал приказ на преследование противника. Пусть его линкор уже лишился башни правого борта и получил с десяток солидных пробоин в броневых поясах, при преследовании он подставлял под ответный огонь не пострадавшую сторону, в то время как дредноуты противника выглядели совсем уж побитыми. Недаром ведь незадолго до гибели «Кайзерины» со стороны «Петропавловска» и «Гангута» продолжали вести огонь лишь из трех башен на двоих, что в некотором роде создавало паритет.

В итоге, это едва не привело к гибели вверенного ему корабля вместе со всем экипажем, когда на них налетели полдюжины огромных русских аэропланов, всадивших в борт «Кенига Альберта» аж три торпеды. Но и русские не отделались легким испугом. Ведя огонь из носовой и бортовой башен по «Петропавловску», а обеими

кормовыми по «Гангуту», немецкие артиллеристы добились таки своего золотого попадания. Полубронебойный 305-мм снаряд, пробив броню главного пояса и барбета, взорвался точно в подбашенном передаточном помещении второй башни «Петропавловска». Той самой, что была приведена к молчанию самой первой, отчего поступившие в пораженный отсек пороховые заряды и снаряды так и остались лежать в нем.

На миг всем участникам сражения показалось, что скрывшийся в дыме и огненной вспышке русский линкор переломился надвое, столь сильное впечатление произвели, как мощность взрыва, так и взлетевшая в воздух броневая крыша башни. Но какого же было удивление лицезревших это моряков, когда из расползающегося по воде черно-серого облака вынырнул горящий, парящий и сильно коптящий, но сохранивший целостность корпуса «Петропавловск». Правда, целостность он сохранил весьма относительную, ведь на месте второй башни, носовой боевой рубки и передней трубы находилась заваленная многочисленными перекрученными обломками воронка, уходящая вглубь корабля. Конечно, при таких тяжелейших повреждениях не обошлось без временной потери управления, значительной потери скорости и затоплений, в том числе организованных специально для предотвращения вторичных детонаций, но линкор все таки выжил. Впоследствии он, двигаясь кормой вперед, даже дополз своим ходом до Рижского залива, где и встал на длительный ремонт перед последующим переходом в Кронштадт. И все это произошло благодаря вовремя подоспевшим морским летчикам Балтийского флота, заставивших отступить настырного немца, что все же ушел нагонять свой флагманский корабль. Так закончилась первая, но не последняя встреча новейших линейных кораблей в водах Балтики.

Что же касалось судьбы «Принца-регента Луитпольда», то, давая от силы 7 узлов, он смог добраться лишь до северо-западной оконечности занятого германской армией Земландского полуострова, где был посажен на прибрежные камни, по причине все больше и больше распространяющихся затоплений внутренних отсеков. Скорее всего, в любой другой ситуации корабль впоследствии могли бы спасти, но спустя 3 дня он был обнаружен с русского гидроплана и впоследствии разбит бомбовыми ударами тяжелой авиации. А вот взятый легким крейсером на буксир броненосный «Роон» умудрились довести с поистине черепашьей скоростью до Данцига, где тот встал на длительный доковый ремонт.

Но, что было не менее, а то и более важно, выдвинутые для перекрытия выхода с Куршской косы части германской армии не оказались там, где действительно произошли прорыв фронта и высадка десанта. Впрочем, мышиная возня пехоцких не сильно интересовала добившихся столь грандиозной победы флотских. Хотя командование последних и было в курсе, что все случившиеся 28-го апреля 1915 года на море события являлись лишь побочными целями начавшегося уже следующим утром наступления в Восточной Пруссии.

[1] Россия — броненосный крейсер 1-го ранга. Ветеран Русско-Японской войны.

[2] Громобой — броненосный крейсер 1-го ранга. Ветеран Русско-Японской войны.

[3] М-3 — летающая лодка. В реальной истории — Ш-2 — самолет-амфибия конструкции В. Б. Шаврова

[4] Куршская коса — узкая и длинная песчаная полоса суши саблевидной формы, отделяющая Куршский залив от Балтийского моря. Общая длина составляет 98 километров.

Глава 3.1

Попытка №2

— Как полагаете, Матвей Николаевич, сдюжим? — назначенный командовать первым в русской армии батальоном броневых автомобилей, капитан Бажанов оторвался от стереотрубы и повернулся к расположившемуся по соседству прапорщику Мохову, что также изучал в оптику немецкую линию обороны, едва начавшую просматриваться в первых лучах восходящего солнца.

— Германец тут, конечно, изрядно зарылся в землю. — Не имея представления о том, какие натуральные многоуровневые подземные города, что французы с англичанами, что немцы, успели вырыть себе на Западном фронте, Матвей весьма высоко оценил просматриваемую ломанную линию вражеских окопов. — И сходу преодолеть столь широкую траншею мы точно никак не сможем, пока саперы не перекинут через них штурмовые мосты. Но вот заросли колючей проволоки сомнем, не глядя. В этом даже не сомневайтесь. — Все же призванный из запаса и получивший за былые заслуги первое обер-офицерское звание Мохов сполз с бруствера обратно в окоп, прежде чем ответить старому знакомцу, с которым они вместе начинали воевать еще в августе 1914 года.