Превосходство этажерок
Шрифт:
К чести германских пилотов стоило отметить, что атаку пары вдвое более быстрых и куда более маневренных русских машин они отнюдь не прозевали. К тому моменту, как достигший верхней точки петли истребитель Петра вновь устремился вниз, Фоккеры успели разбить строй и начали разворот, чтобы хотя бы не попасть на прицел оказавшемуся неожиданно очень опасным противнику, несущему на хвосте и крыльях пятиконечные звезды. Вот только два моноплана — русский и немецкий, обладали слишком отличными друг от друга характеристиками и отнюдь не в пользу последнего. Мало того, что на И-1 стоял превосходный изрядно модернизированный Калепом 125-сильный З-5, выполненный с широким применением алюминия, в противовес посредственному немецкому 80-сильному Обердюссену у Фоккера Е-1, так еще и система управления германской машины строилась на гошировании — то есть управлении креном самолета путем перекашивания плоскости крыла, а не с помощью элеронов. Как можно было догадаться, это самым пагубным образом сказывалось на горизонтальной маневренности немецкого истребителя. Потому уйти из-под
Преследовать противника Нестеровы не стали. Однако не по той причине, что у них закончились патроны или отпало желание воевать. Вовсе нет. И того и другого имелось еще в избытке. Но вот те истины, что наряду с переучиванием на новую машину изо дня в день буквально вбивал им в головы Потапов Алексей Михайлович, заставили пилотов вернуться к охраняемым бортам, отказавшись от дальнейшей «охоты на неповоротливых уток». Каких внутренних сил этот шаг потребовал от одного из лучших пилотов ИВВФ, так никто и не узнал. Но то, что потребовал — не подлежало сомнению. Во всяком случае, мало какой боевой летчик добровольно отказался бы от возможности сбить еще одного — двух противников вместо того, чтобы вернуться к выполнению поставленной командованием задачи по защите бомбардировщиков. Впоследствии, до убытия с фронта, они выполнили еще десяток вылетов, в том числе на свободную охоту, но более противника не встречали. Не просто ведь так немалые силы ИВВФ еще в самый первый день были брошены на удары по выявленным немецким аэродромам.
На этом, в принципе, запал русских войск и иссяк. Мало того, что этих самых войск изначально имелось совершенно недостаточное количество для проведения столь масштабной операции. Все же планов по окружению Кенигсберга перед командованием 1-го механизированного корпуса никто не ставил. И лишь относительно малые потери, наряду с активной помощью корпусов 1-й армий, позволили Флугу замахнуться на куда более крупный кусок пирога, нежели предполагалось прежде. Так еще и все запасы патронов, бомб и снарядов у войск, принимавших непосредственное участие в боевых столкновениях, подошли к концу. Что моряки, что силы ИВВФ, в большинстве своем имели на вооружении винтовки и орудия, боеприпасы к которым на территории Российской империи не производились вовсе. А пострелять, и тем, и другим, пришлось изрядно. Про запасы бомб с флешеттами для авиации и вовсе следовало забыть, поскольку растрачены те оказались на все 100% и под конец на боевые вылеты ходили только залатанные на скорую руку ШБ-2, расстреливавшие обнаруженные цели из пулеметов. Так закончилось наступление, впоследствии повлекшее за собой одно из самых кровопролитных сражений Великой Войны, ибо взбешенный поражениями, как на море, так и на земле, Вильгельм II потребовал от своих генералов и адмиралов любой ценой снять осаду Кенигсберга и очистить земли Восточной Пруссии от орд северных варваров.
Более того, узнав о том жалком количестве войск, что остались прикрывать Кенигсберг, он отдал прямой приказ Гинденбургу в кратчайшие сроки перебросить в крепостной район полнокровную армию, дабы у противника не появилось и тени шанса овладеть городом-крепостью. Учитывая же тот факт, что после отгремевших по всему Восточному фронту сражений, в которых только германская армия потеряли свыше полумиллиона человек, взять войска было попросту неоткуда, Австро-Венгрия вскоре лишилась того немецкого стального стержня, что не единожды удерживал ее армии от полного развала. Все уцелевшие немецкие части, что прежде воевали в Карпатах и Галиции, в самом срочном порядке были вывезены с территории двуединой монархии в Данциг, откуда судами переправлены в Кенигсберг. И, как назло, к моменту завершения передислокации на север немецких дивизий, в войну на стороне Антанты вступила Италия. А, спустя еще одну неделю, сменивший на болгарском престоле своего убитого отца молодой Борис III поспешил направить в страны «Дружественного соглашения» дипломатические миссии, коим была поставлена задача добиться получения письменных гарантий от участников Антанты по передаче Болгарии всей территории Восточной Фракии в обмен на ее полный нейтралитет в войне. Территории Македонии и южной Добруджи, конечно, являлись очень лакомым кусочком для балканского царства. Но вступать в столь тяжкое противостояние крупнейших мировых держав только ради них, когда, просто оставшись в стороне, можно было получить тоже отнюдь немалые земли, не разделявшему многие взгляды почившего Фердинанда I наследнику, виделось ошибкой.
[1] Самозарядная винтовка Мондрагона — первая в мире массово принятая на вооружение армии самозарядная винтовка. Производилась в Швейцарии по заказу Мексики. Ее изобретение приписывается мексиканскому генералу Мануэлю Мондрагону.
[2] Ландвер — категория военнообязанных запаса 2-ой очереди
[3] Стаффель — немецкий аналог эскадрильи. Считается наименьшим подразделением способным действовать самостоятельно.
Глава 4.1
Не в каждой бочке затычка
— Это провал, — закончив чтение последней строки последней страницы последнего доклада о состоянии дел и действиях
Три года! Еще три года назад он едва не поплатился своей карьерой, доказывая всем этим замшелым старикам, как в стане сенаторов, так и в среде генералов, что авиация, непременно, должна стать отдельным родом войск, дабы привносить наиболее возможный вклад в дело повышения обороноспособности страны. Ведь только находясь в подчинении действительно понимающих и сведущих в аэронавтике командиров, храбрые французские пилоты смогли бы показать себя во всей красе! И что же получил он в ответ? Отрешение от должности Постоянного инспектора военного воздухоплавания и направление простым бригадным командиром в пехоту. А все его начинания в плане усиления отечественной авиации оказались полностью перечеркнуты созданием огромного числа военных и гражданских управлений, каждое из которых критически влияло на боеготовность дирижаблей и аэропланов. Как результат — к войне французская авиация подошла откровенно неготовой, отчего Третья Республика, что многие годы прикладывала немалые усилия дабы удержать статус авиационной столицей мира, на порядок отстала от Российской империи, где в среде облеченных немалой властью людей все же нашлось достаточное число мудрых индивидуумов, чтобы создать ИВВФ. То есть создать именно то, чего столь сильно желал для своей родины он сам.
Но время показало, насколько же сильно ошибались все те, кто прежде вставляли ему палки в колеса. Да, ни одни предвоенные армейские учения не смогли выявить все те невообразимые возможности авиационной техники, что ныне, с появлением более совершенных конструкций аэропланов, неожиданно для многих оказались в арсенале хорошо подготовленных военных летчиков. Да, за полдесятка предвоенных лет сотни молодых пилотов нашли свой конец в авиационных катастрофах. Да, безумно огромные деньги были потрачены на закупку для армии свыше полутора тысяч аэропланов, из числа которых лишь две сотни машин сохранились в войсках к началу боевых действий. Да, в конечном итоге, именно с него строго спросили за все эти потери и промахи, заставив расплатиться за свои убеждения обрушением десятилетиями выстраиваемой карьеры. Однако судьбе было угодно вернуть все на круги своя. Ведь это именно о нем вспомнили в час нужды, когда немецкие бомбы начали сыпаться на улицы Парижа.
Всего два месяца потребовалось генералу Хиршауэру для устройства системы противовоздушной обороны столицы. А после, в благодарность за хорошо проделанную работу, именно его кинули разгребать те «Авгиевы конюшни», в которые с началом войны превратилась вся система снабжения военной авиации. Вот только Огюст-Эдуард даже не думал обижаться на тех, кто поручил ему сей тяжкий труд. Наоборот, он был счастлив вернуться к столь манящему делу. Правда, наряду с получением многих прав и обязанностей, ему пришлось смириться с желанием высокого начальства видеть в небе результаты труда именно французских инженеров. С одной стороны, это облегчало работу, так как на вооружение продолжали поступать моторы и планеры уже знакомые летчикам. С другой же стороны, он прекрасно знал, что все они заметно уступают тем русским У-1, что до войны выпускал завод господина Блерио. Про новейшие же многомоторные аэропланы — нечего было даже говорить. Едва годящиеся для проведения ближней разведки французские самолеты в принципе нельзя было сравнивать с той техникой, на которой встретили войну летчики ИВВФ. Именно по этой причине все сливки от исключительно грамотного применения боевой авиации сняли не пилоты его любимой Франции, а союзники, до сих пор умудряющиеся не просто сдерживать, а даже громить австрийские и германские армии. И данную ситуацию следовало начать срочно исправлять, дабы вновь не оказаться в дураках, когда правительству в очередной раз потребуется предоставить недовольному населению виновника всех военных неудач. Во всяком случае, видеть в этой роли себя, генерал уж точно не собирался.
Став в начале 1915 года заместителем госсекретаря правительства по аэронавтике, он получил в свои руки все необходимые инструменты для организации снабжения армии самолетами и моторами. Именно его стараниями на авиационные и моторостроительные заводы прямо с фронта возвращаются призванные рабочие, что позволило в самые сжатые сроки вчетверо увеличить количество выпускаемой продукции. Именно его стараниями свыше сотни занятых в авиастроении предприятий получили всевозможные государственные льготы и возможность солидного расширения своих производственных площадей без каких-либо затрат на выкуп или аренду земли. Именно его стараниями в армию во все больших количествах начала поступать техника, зарекомендовавшая себя как наиболее качественная и приспособленная для ведения боевых действий. Естественно, не обошлось без некоторого протекционизма и потакания тем производителям, у которых имелись солидные политические связи. Вот только пока французская авиация лишь начинала распускать свои крылья, русские в очередной раз наглядно продемонстрировали всему миру, что на сегодняшний день тягаться с ними в небе не способен никто.