Превосходство этажерок
Шрифт:
Еще много о чем адмирал Эссен сумел пообщаться в тот день с создателями большинства отечественных аэропланов. Что-то ему пришлось по душе, что-то нет. Некоторые выдвинутые новыми знакомцами идеи он даже не смог оценить в полной мере по причине нехватки специфических знаний. Однако общее направление развития авиации Российского Императорского Флота, кою описывали владельцы завода «Пегас», не вызывало у него каких-либо отрицательных чувств. Пусть эти люди совершенно не разбирались во флотских делах, процесс потопления вражеских кораблей аэропланами они сумели продумать на удивление недурно. Вот только принятие решения о создании первого русского авианосца находилось вне его компетенции. Морской министр, первый помощник морского министра, руководители комитетов и управлений Морского Генерального Штаба и их коллеги из отделов Главного Морского Штаба, не говоря уже о самом императоре — вот каков был минимально необходимый список лиц, чье непосредственное участие требовалось для принятия решения по претворению в жизнь идеи полноценного авианесущего корабля. К тому же, все
Будь подобная задача поставлена перед любым другим ныне здравствующим адмиралом Российского Императорского Флота, тот не смог бы добиться не то что успеха, а хотя бы организации необходимых совещаний для обсуждения данного вопроса. Лишь у бывшего лихого командира крейсера «Новик» оказалось в достатке, и заработанного кровью авторитета, и моральных сил, и желания идти до конца. Да и особого выбора ему не оставили, что враги, что союзники. Ведь как еще он мог противостоять всему Кайзерлихмарине, имея на руках лишь семь устаревших крейсеров да пару десятков годных хоть на что-то миноносных кораблей? Причем только два турбинных эсминца имели хоть какие-то реальные шансы не оказаться добычей при встрече с Флотом Открытого Моря противника. Экипажам же всех остальных кораблей оставалось полагаться лишь на скрытность, да русский авось. Вот и отправился в конце лета командующий Балтийским флотом «ходить по кабинетам», продвигая идею переоборудования в авианосец находящийся в ремонте учебный корабль «Океан», который единственный из всех вспомогательных судов флота обладал достаточной максимальной скоростью хода, чтобы не стать гирей на ногах крейсеров. Во всяком случае, лишь он один имел все шансы не отстать от таких уцелевших ветеранов Русско-Японской войны, как «Аврора», «Диана» и «Россия». Пусть, ни палубных самолетов, ни обученных пилотов, еще не было и в помине, время для постройки первых и обучения вторых имелось вдосталь по той простой причине, что общая неповоротливость отечественного кораблестроения обещала растянуть возможное переоборудование «Океана» в авианосец, как минимум, на год — полтора. И то лишь в случае принятия положительного решения!
[1] ПВО — противовоздушная оборона
[2] ЦМАП — центральная минно-артиллерийская позиция. Основная оборонительная линия Балтийского флота, преграждавшая проход в Финский залив.
[3] Гидроавиатранспорт — название кораблей и судов несущих гидросамолеты, но не имеющих артиллерийского вооружения.
Глава 4.2
Ну а пока идея создания полноценного авианесущего корабля еще только начинала свой долгий и тернистый путь в административных дебрях Морского министерства, флот разместил заказ на обычные штурмовики, получившие шанс стать основой береговой авиации Балтийского флота. Будучи втрое дешевле закупаемых ныне У-3, и производящиеся в куда больших количествах, эти машины могли значительно укрепить оборону, как Рижского залива, так и ЦМАП. Во всяком случае, «загрызть» эсминец, а то и легкий крейсер, эскадрилье ШБ-2 виделось вполне по силам. Правда, тут тоже не обошлось без серьезных проблем — штурмовики в стране строили на одном единственном заводе, который оказался буквально завален заказами от ИВВФ. Все же по окончании весенних боев в Восточной Пруссии армии обеих сторон тоже не сидели, сложа руки, и самым активным образом готовились к новым кровопролитным сражениям, начало которых не заставило себя долго ждать. А все началось, или же продолжилось, с того, что взбешенный очередными поражениями армии и флота кайзер буквально вынудил своих генералов начать действовать задолго до того, как разбитые войска 8-й, 9-й и только-только сформированной 11-й армий восстановили свои силы.
Нанесшим сходящиеся удары силами 11-й армии со стороны Кенигсберга и левофланговыми дивизиями 8-й армии, немцам еще в начале июня без особых проблем удалось пробить сухопутный коридор в осажденный Кенигсберг и даже наладить железнодорожное сообщение с городом-крепостью. Впрочем, на этом их успехи и закончились. Предпринятая тогда же попытка оттеснить русские войска на юг и восток откровенно провалилась по причине отсутствия резервов и больших потерь в полевой и тяжелой артиллерии, которые не представлялось возможным полностью восполнить в ближайшие полгода. Какой бы продвинутой ни являлась промышленность Германской империи, но произвести всего за пару месяцев полторы тысячи полевых пушек и полтысячи тяжелых орудий, она никак не могла. Во всяком случае, не в 1915 году, когда общий годовой выпуск подобного вооружения не обещал превысить четырех тысяч штук.
Естественно, это вовсе не означало, что армии остались без артиллерии. Далеко не все попало в руки противника или оказалось уничтожено его вездесущей авиацией. К тому же за прошедшие 2 месяца почти четыре сотни 77-мм пушек и 105-мм гаубиц были отгружены армиям Восточного фронта. Но того кулака, состоящего из сотен тяжелых орудий, гаубиц и мортир, что являлся одной из основных составляющих успехов германских войск на обоих фронтах, более не существовало. Атаки же пехоты, поддержанные слишком малочисленной полевой
Да, все эти орудия по праву считались устаревшими и не могли похвастать высокой скорострельностью, но это нисколько не снижало той опасности, каковую их тяжелые снаряды представляли для фортов и полевых укреплений. После же подавления остатками авиации всех тяжелых орудий немцев, что пытались вести контрбатарейную борьбу, расчеты этих мортир принялись методично прогрызать вражескую оборону, наглядно демонстрируя всем наблюдателям, что русские войска ведут активную подготовку к штурму одного из важнейших городов Германской империи.
Но пик противостояния в этом уголке мира случился в начале сентября 1915 года, когда количество обстреливающих Кенигсберг тяжелых орудий перевалило за полторы сотни стволов калибром от 8 до 12 дюймов. Здесь даже применили полдюжины относительно современных 45-тикалиберных десятидюймовок, что, обладая вдвое большей дальностью стрельбы, нежели орудия старых систем, смогли, при помощи авиационных корректировщиков, прицельно накрывать железнодорожные вокзалы, тыловые склады, полевые лагеря и казармы сосредоточенной в городе пехоты. Для любого здравомыслящего военачальника стало бы кристально ясно, что такими темпами противник перемешает с землей немалую часть его войск, прежде чем предпримет атаку. Ведь сами немцы не единожды поступали точно так же! Именно поэтому, а также в связи с очередной порцией истерик кайзера, причиной которых стали постоянные налеты русской авиации на Данциг, директивой Большого Генерального Штаба командующим 8-й, 9-й и 11-й армий, в очередной раз срочно пополненных свежими силами, был отдан приказ перейти в наступление. Без малого 400 тысяч штыков и сабель, свыше 1500 полевых орудий и легких гаубиц, 224 аэроплана, включая 17 истребителей, пришли в движение ранним утром 3 сентября, чтобы обрушить всю свою мощь на засидевшегося в обороне противника.
Одного не учли в должной мере создатели данного плана наступления. Время быстрых переходов и стремительных атак в Восточной Пруссии прошло. Более линия обороны русских войск не зияла многокилометровыми прорехами. Воспользовавшись огромными запасами инженерного имущества, оставленного немцами при отступлении, войска 1-й, 2-й, 10-й и находящейся в резерве 12-й армий за прошедшие месяцы вырыли столько сотен километров траншей и выстроили столько тысяч ДЗОТ-ов и пулеметных гнезд, что отныне вид сверху на линию соприкосновения сторон ничем не отличался от картины предстающей взгляду на Западном фронте. Более того, впервые с начала войны именно русские войска получили солидное преимущество в полевой и тяжелой артиллерии, что не замедлило сказаться уже в самый первый день немецкого наступления.
Подавляющий огонь тысяч станковых пулеметов, полевых орудий и осадных мортир за пять часов сражения превратили подступы к передней линии обороны в самый натуральный могильник. Не помогла германской пехоте даже предварительная трехчасовая артиллерийская подготовка. Однако в направлении главных ударов давление противника оказалось столь великим, что к концу дня первая линия окопов русских войск местами все же перешла под контроль немцев. А после, ночной штыковой атакой была отбита обратно. И так повторялось еще не единожды на всем протяжении линии противостояния, растянувшейся на более чем полторы сотни километров.
За те три недели, что длилась активная фаза этого сражения, многие участки первой линии окопов русских войск не менее десяти раз переходили из рук в руки. В таких местах перепаханные снарядами траншеи, в конечном итоге, оказывались забиты трупами столь плотно, что приходившие на смену павшим, при попытках окопаться, втыкали лопаты не столько в грунт, сколько в гниющую человеческую плоть. Порой доходило до того, что присыпанные землей тела павших русских и немецких солдат перемешивались друг с другом в десяток слоев. И лишь когда французы начали крупную наступательную операцию в районе Шампани, потребовавшую от немецкого командования срочного возврата было снятых с Западного фронта дивизий, а почти все орудия оказались разбиты вражескими бомбами и снарядами, германские войска прекратили давить и постепенно оттянулись на ранее занимаемые позиции. Именно тогда Кенигсберг превратился в один сплошной госпиталь, вырваться из которого на «большую землю» с каждым новым днем становилось все сложнее и сложнее. И не последнюю роль в этом вновь сыграл ИВВФ, три полка легких бомбардировщиков которого столь сильно разрушили все ведущие в Кенигсберг железнодорожные пути, что доставку грузов и эвакуацию мирного населения с ранеными смогли продолжать лишь по воде. Но если летом, сновавшие между Данцигом, Пиллау и Кенигсбергом пароходы, то и дело подрываясь на выставляемых русскими эсминцами минах, или же подвергаясь атакам подводных лодок, все же справлялись с возложенной на них миссией, то к началу осени ситуация кардинально изменилась.