Превосходство
Шрифт:
По спортзалу пронесся бесстрастный смех, от которого у постороннего человека поседели бы волосы.
— Глупый человечек, — произнес женский голос. — Что ты замыслил?
Голос казался глубже и холоднее любого из колодцев. У ритуалиста возникло ощущение, будто каждое слово сочится тьмой.
— Кто ты? — спокойно спросил Эклектика, не пытаясь встать или отменить ритуал.
— Кто я? У меня много имен и титулов и вы, люди, несколько раз в столетие придумываете для меня новые. Я — бедствие. Смерть человечества.
— Бедствий не меньше пяти, а человечество
— Ты слишком осведомлен для птенца из свежего мира. Ритуальные знаки, разговоры о бедствиях… Расскажи, откуда у тебя эти знания.
— Мы можем поочередно задавать друг другу вопросы и давать ответы. Я открыт к общению и переговорам.
— Переговоры? — голос будто бы растерялся. — Человечек, ты путаешь требование с просьбой. Ты скажешь мне всё, или я сама вырву ответы из твоей головы.
Угроза не казалась пустой — по углам уже клубились тени, а лучи солнца, заглядывавшего в окна спортзала, выцвели, будто что-то голодное выпивало из мира краски.
— Я думаю, это не слишком удачное начало, — хладнокровно продолжил Эклектика. — Если бы ты могла, уже сделала бы подобное. Давай общаться нормально, без условий в стиле «и тогда я тебя не убью». Предложи мне что-нибудь равнозначное.
— Как интересно. Маленький человечек решил поиграть?
— Давай перейдем к делу, — поторопил мужчина. — Я не могу слушать тебя весь день.
Голос замолчал на минуту, а потом спросил столь же спокойно:
— Чего ты хочешь, маленький человек? Денег? Власти над такими же муравьями? Бессмертия, милосердия?
— Всего лишь ответов. А чего хочешь ты?
— Чтобы ты жертвовал мне разумных. Будет неплохо, если ты раз в три дня будешь убивать кого-нибудь и говорить «Жертвую его Моас».
— Значит, мать пауков.
— Технически, я управляю всеми насекомыми, — поправил голос. — Но мне нравится твоя осведомленность. Могу я надеяться, что ты так же знаешь о моих возможностях, и сам вонзишь себе в грудь нож?
Спортзал будто опускался на дно глубокой ямы. Эклектика не мог этого не заметить, но оставался спокоен.
— Не думаю. Ладно, тогда клянусь своей жизнью и душой, что буду убивать для тебя людей с соответствующей фразой до конца своих дней, если ты развернуто и правдиво ответишь на три моих обозначенных вопроса в течение десяти минут, — кивнул Эклектика. — И первый вопрос: как и зачем вы лезете в этот мир?
По помещению снова пронесся стылый ветер.
— Наш мир был создан тысячелетия назад кем-то гораздо более могущественным, чем любое существо, которое я знаю. Изначально Клинг был зыбким, нереальным. Он был созданным для развлечения сном, который могли видеть люди в окрестных мирах. Но мир, в который поверили сотни тысяч разумных, стал реальностью и зажил по иным законам.
Бедствиям, которые жили до меня, не понравилась роль забойного скота для вторженцев. В Кошмары поверили, и они ожили, стали реальнее. Те из нас, кто обитал под кроватями, выглянули и посмотрели на спящих людей. Кто скребся когтями изнутри шкафа, толкнул
— И тогда вы нашли способ вторгаться в миры, которые вторгаются к вам, — кивнул Эклектика.
Довольное бедствие едва ли не замурлыкало.
— Верно, человечек. Мы тоже развивались и становились умнее. Мы убиваем вас в ваших мирах, а потом вы в искусственных телах спускаетесь со своих островов на землю Клинга, и там уже гибнете либо скрываетесь в норах. Вы обречены вымирать.
— Второй вопрос: что случится, если оградить в моем мире зону, в которой действуют ваши силы?
Голос произнес хлестко и холодно:
— Рано или поздно пролом закроется. Он всегда закрывается. Где-то раньше, где-то позже.
— И вы почему-то не можете обойти это ограничение, — утвердительно сказал Эклектика.
— Не можем. То, что дает старт прорыву в другие миры, находится на северных землях, куда нет доступа никому из нас. А теперь задавай третий вопрос.
Вместо вопроса Эклектика поднялся на ноги.
— Не думаю, что мне стоит это делать. Продолжение разговора с тобой бесполезно и лишь наложит на меня ненужное обязательство.
Эклектика спокойно поправил рукава, пока безмерно старое существо столь же спокойно говорило:
— Ты забываешься. Я бог, а ты лишь помарка на книге жизни. Поверь: я не та, кого ты хочешь разозлить. Я жду третий вопрос.
— Мы ведь оба пытались обмануть друг друга, — с легким удивлением заметил Эклектика. — Ты уже шесть минут тратишь массы энергии, затягивая это помещение в свой мир, я не собираюсь задавать третий вопрос. Каждый из нас по-своему пытался обмануть другого.
Эклектика дотронулся до бус на шее и исчез. Спустя секунду руны выстроились в новые печати, которые разом выпустили всю накопленную энергию. Помещение перестало существовать, его распылило на атомы. Часть от этого удара попала и по бедствию.
Минимальная программа была выполнена: любопытный Архикошмар, заглянувший на огонек, потратил массу сил и получил если не рану, то неприятную оплеуху.
Ритуалист шагал по покинутому городу, мимо тварей, занятых мелкой грызней и охотой на людей, мимо людей, пытающихся уничтожить нескольких тварей из тысяч и раздумывал над новой информацией. Видимая Эклектикой картина мира становилась все более понятной.
Глава 17
Fly bastion, Флайбаст, Бастион. «Огромная летающая крепость». Настоящий хаб, набитый сильными, хитрыми и подловатыми искателями. Банка, полная кусачих пираний, центр сбора летающей гопоты, озлобленных на жизнь людей, пристань всяческих мошенников, преступников и ребят, которые рады за деньги ломать чужие лица. Словно отдаленный район города, потасканный и обшарпанный, который остальные горожане называют «гетто»; где любой неместный выделяется, как набитый пятихатками кошелек посреди тротуара.