Превращение
Шрифт:
– Что за маразм?
– пробормотал я, глядя на дикую роспись.
Мне стало стыдно, что я сюда пришел. Я едва не повернул обратно. Но Ники уже спускалась по ступенькам. Пришлось последовать за ней.
Помещение за дверью слегка примирило меня с росписью и афишками. Внизу "Драконья дыра" выглядела респектабельнее, чем снаружи. Видно было, что тут поработал дизайнер по интерьеру, создав атмосферу сумрачного средневекового подземелья с кирпичными стенами и сводчатыми потолками. Даже было похоже на средней руки пивбар. В вестибюле было адски накурено. Где-то в глубине играла музыка, нечто этническое.
На стенах вестибюля тоже белели
– О, тебе повезло!
– сказала она, ткнув пальцем в одну.
– Сегодня семинар у Идолищева. Только-только начался, мы еще ничего не пропустили.
Я прочитал афишу.
– "Осознанное драконство в отечественных реалиях". Господи, это еще что?!
– Сейчас увидишь. Пошли?
Лекторий драконьего клуба выглядел вполне современно: оштукатуренные стены, пластиковые стулья рядами, экран для видеопроектора и белая доска с надписью маркером "Что для вас - быть драконом?!" На зрительских местах сидело человек двадцать самого разного возраста. Перед ними выступал высокий громогласный старикан с косматой бородой, в потертых штанах и свитере домашней вязки. "Матерый человечище!" - так и хотелось сказать про него. Очевидно, это и был Идолищев.
– Драконство, или драконность - понятие, означающее состояние бытия драконом, или подобным дракону, - раскатывался под сводами его гулкий бас.
– Этот сомнительный термин, пришедший к нам недавно с гнилого запада, используется теми, кто ощущает себя драконом в психологическом, эзотерическом, и реже - в биологическом смысле...
Я таращился на него во все глаза, сдерживая смех. Но слушатели были настроены совершенно серьезно.
– Термин этот хоть и нелеп, но весьма удобен для совокупного обозначения множества драконов, драконообразных и примазавшихся. В последние годы бурный поток осознавших себя драконами растет в геометрической прогрессии, что внушает серьезное беспокойство нам - старейшей части драконьего сообщества. Мы опасаемся, что это способствует растворению подлинных драконов в общей массе и дискредитирует нашу субкультуру в целом.
Слушатели заволновались. В воздух поднялось несколько рук.
– Как же точно узнать, дракон ты или нет?!
– пропищала какая-то девчонка в очках.
Идолищев развернулся к ней всем корпусом.
– Наверняка вы узнаете это только после превращения! Но для начала я рекомендую вам всем пройти так называемый духовный поиск.
– А что это?
– спросил кто-то с задних рядов.
– Это метод, которым можно заниматься только под руководством опытного наставника. Кстати, по духовному поиску я с осени буду вести цикл платных семинаров. Имейте в виду, количество слушателей ограничено.
Лекторий наполнился шумом. Идолищев легко перекрыл его своим зычным басом:
– Также существует метод быстрого просмотра реинкарнаций. С этим вы, с помощью методического пособия под моей редакцией, легко справитесь самостоятельно. Изучите его внимательно, загляните внутрь себя и честно спросите - "кто я"? Подчеркиваю - честно! Либо вы убедитесь в своей драконности, либо разубедитесь и поймете, что вы обычный человек, просто увлекающийся драконами...
Идолищев обвел взглядом упрямые лица слушателей, слегка ухмыльнулся и добавил:
– Правда, такое случается исключительно редко.
– Где можно купить вашу методичку?
– выкрикнул кто-то.
– У бармена. Кстати, там же продаются наши замечательные тесты, которые с
– Фу-у!
– отозвались все дружным хором.
– Мы же драконы!
– возмущенно заявила девица в очках.
– Как иначе мы можем называться?
Идолищев милостиво покивал.
– Вопросы по драконности есть?
Со стула поднялся длинноволосый парнишка в кожаной жилетке.
– У меня вопрос не по теме. Черный и глубинный драконы - одно и то же, или все-таки разные названия одного вида?
– покраснев, спросил он.
– О!
– оживился лектор.
– Это очень тонкий вопрос! Их часто путают, но разница принципиальна. Глубинный дракон - и не дракон как таковой, а некая разновидность Великого Червя. Черный же дракон - это хорошо изученный, распространенный вид. Они предпочитают темные, мрачные, болотистые места, поэтому климат Петербурга для них идеален. Черные драконы отличаются свирепостью, предпочитают дневному свету безлунные ночь. Хоть от природы они тупы, но хитры и коварны...
– Это про нас!- прошептал я на ухо Ники, давясь от хохота.
– Боже мой, ну и ахинея!
– Ш-ш!
– злобно зашипела на меня Ники.
Она внимательно слушала старого вруна. Точно так же ему восторженно внимал весь зал. Некоторые даже конспектировали.
Мне стало противно слушать, как Идолищев цинично вешает лапшу на уши доверчивым драконообразным. Я отвернулся от него и принялся бродить взглядом по залу. На стенах через равные промежутки висели картины, изображающие, - кто бы мог подумать?
– драконов. Мастерство художников в целом было невысоким, зато сюжеты самые разные - от слащаво-романтических до тупо-кровожадных. Большая часть просто изображала дракона во всей красе. Драконы парили среди грозовых туч, восседали на вершине гор, возлежали на кучах золота, разрушали замки, скалились, испускали пламя, налаживали отношения с девственницами...
"Слабые и уродливые существа воплощают свою мечту о красоте и силе", - подумал я, испытывая неприязнь ко всем присутствующем в зале, не исключая и лектора.
Никаких драконов тут и близко не пролетало. Обычный человеческий молодняк, да и тот какой-то тухлый. Наверняка Грег утаил от меня настоящий клуб, подумал я в сердцах. А Ники велел отвести меня в этот притон, чтобы навсегда отвратить от общения с себе подобными.
С ощущением, что меня кинули, я встал и пошел покурить.
Смог в вестибюле висел такой, что меня, с моим обострившимся восприятием оттенков, чуть не стошнило. Вдобавок там было еще и шумно. Юнцы, перебивая друг друга, взахлеб обсуждали какого-то всеобщего кумира, боевого дракона-экстремала по фамилии Чудов-Юдов. Один парнишка привязался ко мне и начал назойливо выпытывать мое мнение по поводу какого-то подвига этого деятеля. Я сердито отодвинулся и громко заявил, что понятия не имею, чем прославлен Чудов-Юдов, но судя по его фамилии, это редкостный дятел. В курилке мгновенно воцарилась мертвая тишина; юнцы уставились на меня так, будто не поверили своим ушам, или будто у меня отвалилась голова, или что-то в этом роде. Их глупые, ошеломленные физиономии рассердили меня еще сильнее. Я кинул в урну недокуренную сигарету и перешел в бар. Точнее, кафетерий, потому что спиртное там не продавали.