Превратности судьбы

Брент Мэйдлин

Я была единственной женщиной на борту, и мне дали каюту, которую обычно занимал первый помощник капитана. Она была крохотной, но я обнаружила, что все каюты на эсминце были очень маленькие. Главной задачей конструкции судна был не комфорт, а экономия пространства. Капитан и другие офицеры из кожи вон лезли, чтобы сделать наше путешествие приятным, и относились к нам с подчеркнутым уважением. Я заметила, что мистер Марш больше не вел себя как слуга. Он был теперь человеком, наделенным специальными полномочиями. На борту все его звали «мистер Марш», а меня – «мисс Люси». Нам

не задавали никаких вопросов, и даже капитан не знал, почему он везет пассажиров. Он получил приказ из Лондона по телеграфу и выполнял его.

Чтобы убить время, мистер Марш научил меня играть в пикет и вист. Оказалось, что капитан большой любитель виста, и мы иногда по вечерам играли с ним и с кем-нибудь из его офицеров. Перед отъездом мне казалось, что я всю дорогу буду с тревогой думать о том, что ждет меня впереди, но снова, как только я оказалась на борту судна, я очутилась в крохотном пространстве, обособленном от всего мира, и у меня было сильное ощущение, что мы словно подвешены во времени.

Когда мы остановились на заправку в Коломбо, мистер Марш сошел на берег и вернулся с небольшим пакетом. Позже я увидела его оживленно разговаривающим с кочегаром-китайцем из Гонконга на жутком англо-китайском гибриде и удивилась, почему он не попросил меня переводить.

На следующий день в мою каюту постучали. Я открыла и застыла от изумления, передо мной стоял китайский кули. На нем были сандалии из грубой кожи, рваные брюки, вязанная куртка из грубой шерсти, бесформенная фетровая шляпа с широкими свисающими полями, закрывающими лицо. Он стоял передо мной, склонившись в подобострастном поклоне. Через секунду я поняла, что это никакой не кули, потому что его смоляные волосы были слишком короткими и у него не было косички. Не хватало еще некоторых маленьких деталей. Что-то в его позе, в скованности сложенных вместе рук, в том, как сидела на нем бедная крестьянская одежда, говорило о том, что это не китаец.

Я спросила по-английски:

– Кто вы?

Он снял шляпу и только после этого я узнала его лицо, скрывавшееся под обвислыми полями. Это был мистер Марш. Выкрашенные в черный, воронова крыла, цвет волосы делали его на десять лет моложе, и на мгновение в глазах промелькнул шальной блеск, напомнивший мне о Нике.

– Я знаю, мне еще придется многому учиться, прежде чем я смогу сойти за китайца, – сказал он, – но чем раньше ты начнешь меня учить, тем лучше, Люси. Эта одежда очень приблизительно напоминает китайскую, конечно, но в Гонконге можно достать настоящую.

Я рассмеялась, не успев сообразить, что все это значит. Он собирался отправиться со мной в Пекин.

– Но вы не можете, – сказала я, – лорд Шипли сказал…

– Я знаю. Но я больше не солдат, поэтому я могу не подчиняться приказу. И если я смогу сойти за китайца, ты будешь в большей безопасности, Люси. Никто не заподозрит в тебе специального курьера, я знаю, но молодая девушка одна на дороге в раздираемой войной стране – большое искушение для злых людей, дитя мое.

– Я знаю, но я буду осторожной, и я умею быстро бегать…

– Погоди, Люси, – перебил он. – Просто выслушай меня. Я хочу, чтобы ты научила меня,

как ведет себя обыкновенный китайский крестьянин. Просто дай мне имя, расскажи, чем я занимаюсь, какие у меня могут быть повседневные заботы. До Тяньцзиня у нас еще дней десять-двенадцать. Затем ты сама решишь. Если я достаточно убедителен на твой взгляд, ты возьмешь меня с собой. Если нет, я уступлю, положившись на тебя. Ради твоей безопасности.

Скорее для того, чтобы его не обидеть, я сказала:

– Пойдемте на палубу, там попытаемся научиться ходить. Я не уверена, что из меня может выйти хороший учитель, но попробуем. – Я не особенно верила в то, что из этой затеи что-нибудь получится.

Под удивленные взгляды моряков я заставила мистера Марша, одетого в маскарадный костюм, позаимствованный у китайца-кочегара, пройтись туда-сюда.

– Любой поймет, что вы чужак, – вздохнула я. – Кули не маршируют, как солдаты. Наклонитесь немного вперед, мистер Марш. Кисти должны быть вялыми, чтобы ваши руки болтались, как плети. Ноги тоже слишком прямые. Да, так лучше. Сначала посемените ногами, затем постепенно переходите на шаг, двигайтесь, чуть наклонившись вперед. Нет, вот так, немного шаркая, что ли. О господи! Все равно что-то не так, не могу понять, что. Прижмите локти к туловищу… так лучше.

Через час я с сомнением покачала головой.

– Я не знаю, мистер Марш. Кроме всего прочего, у вас нет косички. А волосы за десять дней так не вырастут.

Он ухмыльнулся и снова напомнил мне Ника.

– Люси, дорогая, ты можешь спокойно поделиться со мной своими волосами. Я буду подкрашивать свои волосы, я купил в Коломбо достаточно краски, хватит и на косичку. Как насчет глаз? Я думаю, что если надену повязку на один глаз, а ремешок пропущу над вторым, то трюк может получиться. Тебе тем не менее придется хорошенько прятать свои глаза, как только нам кто-нибудь попадется на пути.

– Я знаю, но я могу сделать их немножко уже и длиннее с помощью черного карандаша, мистер Марш. Я иногда их подкрашивала так в миссии, потому что мне мои глаза казались ужасно некрасивыми. И потом, если кто-то появится, я всегда могу подобострастно склониться, как ничтожная женщина.

Он рассмеялся.

– Ничтожный крестьянин может сделать то же самое.

– И вот еще что. Я знаю, мы с вами немного загорели на солнце, в открытом море, но все равно, нужно купить шафрану. От него кожа будет более желтой.

Каждый день мы не менее двух часов занимались, и результаты наших занятий меня обнадеживали, потому что мистер Марш, казалось, научился влезать в шкуру китайского крестьянина. Он научился ходить, как настоящий кули, я предложила ему при ходьбе наклонять голову набок и ходить с открытым ртом, чтобы походить на дурачка. По вечерам я учила его петь старинную детскую песенку высоким дрожащим голосом. С каждым занятием его успехи становились все заметнее.

Когда мы встали на заправку в Гонконге, я купила для нас старую одежду, шляпы кули и шафран. Мы переоделись и снова отправились в город. У мистера Марша была косичка, сплетенная из моих волос, и теперь его звали Лу Йен, и он был моим отцом.