Превыше всего
Шрифт:
«Я хочу провести сегодняшнюю ночь с тобой. Не будешь ли ты любезен принять меня?»
Только Кэтрин могла написать так. Прямо, требовательно, до неприличия откровенно и с вежливым вопросом в конце. Будет ли он любезен принять ее? Да разве может сомневаться солнце, что земля с радостью встретит его, Кэт? Он хмуро поглядел на свои руки, жестко сжимающие послание. Он был слишком эгоистичен, чтобы сказать нет.
Кэтрин постучалась через час в дверь, разделявшую их спальни, вошла и первым делом подумала, что на этот раз ничего не напоминало классическую сцену обольщения невинной. Не было ни круглого
Похоже, что поведение его будет не таким простым. А может, наоборот, он сделает все легко и быстро? Судя по его одежде, более вероятно второе. На Фрэдди был халат, плотно запахнутый, но обнажавший длинные ноги и грудь. Они были густо покрыты волосами, и Кэтрин подумала, что он мог вообще обходиться без одежды. Если она однажды пришла к нему как похотливая девка, то он сейчас сидел перед нею как сфинкс!
Однако Фрэдди был намного опытнее, чем она. Он был просто очарован невинной растерянностью жены и наслаждался ее призывным желанием, которое она излучала, а Кэтрин ощущала в его позе лишь обиду и затаенный гнев.
— Ты и дальше намерен сидеть в кресле? — спросила она после нескольких минут молчания, в течение которых они лишь обменивались многозначительными взглядами.
— Только скажи, что ты хочешь, и я немедленно сделаю это. Я лишь раб твоих желаний, моя госпожа. Ты здесь приказываешь, я повинуюсь.
Кэтрин подошла к нему. В темных глазах ее что-то блеснуло, но, Фрэдди не понял что. Может, гнев, а может, слеза? Он надеялся — гнев. Ее слезы слишком сильное оружие против него.
Она наклонилась близко к Фрэдди и положила руки ему на плечи. Граф не двигался. В темноте он казался таким огромным. Он продолжал улыбаться, как казалось Кэтрин, насмешливой улыбкой. А Фрэдди считал, что ведет себя просто великолепно, и опасался только того, что сохранять самообладание с каждой секундой становилось все труднее и труднее.
— Обними меня, — сказала она.
Руки мужа тотчас же обвили ее бедра и прижали к себе. Раздвинув его ноги своими, Кэтрин со вздохом опустилась коленями на сиденье стула. Тело Кэтрин прикрывали лишь тонкие кружева лимонно-желтой ночной рубашки. Фрэдди хотелось выть от исходившего от нее сладостного влажного тепла.
— Крепче, — прошептала она, склоняя голову ему на грудь.
Он повиновался. Граф еще теснее обвил ее бедра, сильно прижал ее мягкое ароматное тело к своему. Только тонкий шелк разделял теперь его налитые мышцы и мягкие груди.
Кэтрин уткнулась лицом в его шею и с наслаждением вдыхала его аромат, присущий только одному мужчине — графу Монкрифу. Она потерлась носом о его кожу, а затем нежно прикоснулась губами к мочке его уха.
— Поцелуй меня, — попросила ласковая покорительница, наклоняя к нему голову.
Фрэдди поцеловал. Это был милый, но лишенный страсти поцелуй. Так дедушка мог бы поцеловать внучку.
— Не так. — Кэтрин слегка прикусила его нижнюю губу и быстро, чуть касаясь, пощекотала ее языком. Она вспомнила его уроки, полученные в
Низ живота буквально пылал. Облако страсти расплылось сладостным туманом по всему телу. Она вся дрожала от желания и, казалось, искрилась страстью, доставляя ему сладостную муку. Но он оставался по-прежнему неподвижен.
Прерывисто дыша, Кэтрин еще раз поцеловала его в губы и провела дрожащей рукой по волосам. Затем ее пальцы заскользили по его груди, плечам и сомкнулись на спине. Она наклонилась еще ниже и прислушалась к его сердцу, бешено стучавшему, как и ее собственное. За дело вновь принялись губы, покрыв горячими короткими поцелуями грудь Фрэдди, его плечо и замерев в небольшом углублении между ключицей и шеей.
Глаза графа были закрыты, лицо казалось непроницаемой маской.
— Ты решил, что у нас сегодня это не должно получаться так просто, да, Фрэдди?
Его имя в ее устах прозвучало соблазнительной, нежной мелодией. Он открыл глаза и медленно покачал головой.
Вспоминая то, чему он ее научил, Кэтрин облизнула губы и заглянула в глаза мужа. Улыбка графа стала мягкой и чувственной. Даже в темноте было видно, как на его лице отразилась бурлящая в нем страсть. Он явно ослабил сдерживающие его узы.
— Я хочу чувствовать тебя в себе, Фрэдди, — прошептала она. — Войди в меня.
Кэтрин склонилась еще ниже и храбро провела пальцами по вожделенной части его тела. Дни неудовлетворенного возбуждения требовали награды. От прикосновения Фрэдди вздрогнул, и она почувствовала на руке капельки влаги. Кэтрин улыбнулась, в глазах заплясали озорные бесенята.
— Ты хочешь меня, Фрэдди? — Вяло лежащие на ее талии руки мужа пришли в движение. Он крепко обнял ее и тут же дрожащими пальцами стянул ее шелковую рубашку. Кэтрин неотрывно смотрела в его загорающиеся глаза. Он разглядывал ее груди с потемневшими после родов сосками. Взгляд Фрэдди уже искрился страстью. Слова ее — теперь уж совсем очевидно — действовали так, как нужно.
— Мне хочется почувствовать твои губы здесь, — произнесла она вкрадчивым тоном, притрагиваясь к вздрагивающему соску.
Это уже было выше всяких сил. Подобно тигру, вырвавшемуся из клетки и кинувшемуся на добычу, Фрэдди сбросил путы самоограничения…
На этот раз память ее не подвела. Эта была первая мысль Кэтрин, когда она очнулась в объятиях мужа. Он спал, уткнувшись головой ей в подмышку. Руки остались на том же месте, где были, когда его, утомленного бурными ласками, застал сон. Это произошло совсем недавно, и Кэтрин подумала, что она все-таки развратная женщина, коль ей так хочется поскорее разбудить его вновь. Она с наслаждением вдохнула мускусный аромат мужского тела.
Нет, память не подвела. Все было именно так, как она представляла в мечтах во время бессонных ночей. Отзвуки волшебного наслаждения все еще бродили в ней, заставляя трепетать и жаждать повторения. Она вздохнула и начала потихоньку поворачиваться, чтобы оказаться еще ближе к Фрэдди.
Глава 23
Будто и не было этой ночи.
Кэтрин проснулась одна в своей собственной постели, и, судя по поведению Фрэдди, все будет без изменений, пока она не напишет ему новое послание. И не на кого обижаться. Граф точно выполнял ее же собственные условия, и выполнял весьма добросовестно. Беда была в том, что она этого уже совсем не хотела.