Прежде, чем их повесят

Аберкромби Джо

Глокта скорчил раздраженную гримасу.

— Вас никогда прежде не пытали?

— Нет.

— А видели когда-нибудь, как это делают?

Тулкис сглотнул. Видел.

— Тогда имеете некоторое представление, чего ожидать. — Иней поднял крышку коробки Глокты. Маленькие лотки приподнялись и разложились веером, выставляя на обозрение инструменты Глокты во всем их завораживающем, зловещем великолепии. Глокта взглянул в глаза Тулкиса, полные страха и очарования.

— В этом деле я лучший. — Глокта вздохнул и сложил перед собой руки. — Гордиться тут нечем. Но это так, иначе вы бы не были тут. Я говорю вам это,

чтобы не осталось никаких сомнений. Чтобы вы отвечали на мой следующий вопрос без иллюзий. Посмотрите на меня. — Он подождал, пока Тулкис поднимет взгляд. — Вы подпишете признание?

— Я невиновен, — прошептал посланник после недолгого молчания.

— Я спрашивал не об этом. Спрошу еще раз: вы подпишете признание?

— Я не могу.

Они уставились друг на друга, и у Глокты не осталось сомнений.

«Он невиновен. Если он смог перебраться через стену дворца и проникнуть внутрь незамеченным, то, конечно, мог бы улизнуть из Агронта и исчезнуть, прежде чем мы спохватимся. А он остался, заснул, оставил окровавленную одежду в шкафу дожидаться, когда мы ее найдем. Такие кричащие подсказки, что слепой разберет. Нас пытаются надуть, и даже не очень изящно. Наказать невиновного — это одно. Но позволить делать из себя дурака — совсем другое».

— Один момент, — пробормотал Глокта. Он с трудом выбрался из кресла, добрался до двери, тщательно прикрыл ее за собой, морщась, доковылял до соседней комнаты и вошел.

— Какого черта вам тут надо? — зарычал архилектор.

Глокта склонил голову в позе глубочайшего уважения.

— Я пытаюсь установить истину, ваше преосвященство…

— Установить что? Закрытый совет ждет признания, а вы тут чепуху несете?

Глокта посмотрел архилектору в глаза.

— А если он не лжет? Если император действительно жаждет мира? Если он невиновен?

Сульт смотрел, словно не верил своим ушам.

— Вы в Гуркхуле потеряли зубы или мозги? Кого волнует невиновность? Нас заботит только то, что требуется сделать! Нас заботит то, что необходимо! Нас заботит только бумага с чернилами, вы… вы… — У него чуть пена изо рта не пошла, он яростно сжимал и разжимал кулаки. — Вы — хромой огрызок! Заставьте его подписать, покончим с этим и отправимся лизать задницы представителям открытого совета!

Глокта поклонился еще ниже.

— Разумеется, ваше преосвященство.

— Ну что, ваше извращенное пристрастие к истине не доставит мне больше хлопот сегодня? Я, конечно, предпочитаю действовать аккуратно, но я вырву у него признание любым способом! Мне позвать Гойла?

— Разумеется, нет, ваше преосвященство.

— Тогда идите, черт побери, и заставьте его подписать!

* * *

Глокта, шаркая, вышел из своей комнаты, покрутил головой в разные стороны, потер больные ладони, помял ноющие плечи и услышал, как щелкают суставы. Тяжелый допрос. Секутор сидел, скрестив ноги, на полу, откинув голову на грязную стену.

— Подписал?

— Разумеется.

— Мило. Еще одна загадка разгадана, да, начальник?

— Сомневаюсь. Он не едок. Совсем не такой, как Шикель. Он чувствует боль, поверь мне.

Секутор пожал плечами.

— Она говорила, что у каждого свой талант.

— Говорила.

«И все же».

Глокта, размышляя, вытер слезящиеся глаза. Кто-то убил принца. Кому-то выгодна его смерть. «Хотел

бы я знать, кому — даже если никто больше не хочет этого знать».

— Есть еще вопросы, которые я должен задать. Охранник у спальни принца прошлой ночью — я хочу с ним поговорить.

Практик поднял брови.

— Зачем? Мы получили бумагу, разве нет?

— Просто приведи его.

Секутор расплел ноги и подскочил.

— Ладно, вы начальник. — Он оттолкнулся от грязной стены и двинулся по коридору. — Один рыцарь-телохранитель, будет исполнено.

Держать строй

— Вы спали? — спросил Пайк, почесывая менее обгорелую сторону искалеченного лица.

— Нет. А вы?

Сержант, бывший заключенный, отрицательно покачал головой.

— Уже несколько дней, — тоскливо пробормотал Челенгорм. Он прикрый ладонью глаза и посмотрел на северный хребет, на рваную линию леса на фоне серо-стального неба. — Дивизия Поулдера уже отправилась?

— Еще до рассвета, — сказал Вест. — Скоро должны сообщить, что заняли позиции. А теперь, похоже, и Крой готов выступать. По крайней мере, нужно признать, что он пунктуален.

Под командным пунктом Берра, в долине, дивизия генерала Кроя начала движение в боевом порядке. Три полка личной королевской охраны — по центру, по одному полку рекрутов — на каждом фланге, на взгорьях, и кавалерия — позади. Это нисколько не походило на беспорядочный строй потешной армии Ладислава. Батальоны двигались ровными колоннами, топая по грязи, по высокой траве, по пятнам снега в низинках. Они остановились точно на обозначенных позициях и начали перестраиваться в ровные шеренги — сеть из солдат перегородила долину. В стылом воздухе эхом разносился далекий топот ног, гром барабанов, отрывистые команды командиров. Все четко и аккуратно и в соответствии с планом.

Лорд-маршал Берр сдвинул полог палатки и вышел на воздух, ответив на приветствия часовых и офицеров коротким взмахом руки.

— Полковник, — позвал он, хмурясь на небо. — Пока сухо?

Солнце висело на горизонте размытым пятном, на белом небе виднелись темно-серые полоски, тучи потемнее нависали над северным хребтом.

— Пока да, — ответил Вест.

— Сообщений от Поулдера не поступало?

— Нет, сэр. Наверное, тяжело продвигаться, лес там тяжелый.

Правда, не такой тяжелый, как сам Поулдер, подумал Вест, но не счел нужным говорить это вслух.

— Вы поели?

— Да, сэр, спасибо.

Вест не ел с прошлого вечера — и поужинал кое-как. Но при одной мысли о еде его мутило.

— Ну хоть кто-то поел. — Берр раздраженно положил руку на живот. — Проклятое пищеварение, ни к чему не могу притронуться. — Он содрогнулся и длинно рыгнул. — Простите. Ага, пошли.

Генрал Крой, очевидно, остался доволен расположением каждого в дивизии, поскольку солдаты в долине двинулись вперед. Прохладный ветерок играл штандартами полков и батальонными знаменами, вымпелы рот хлопали и развевались. Бледное солнце отражалось в наточенных клинках и начищенных доспехах, сияло на золотых галунах и отполированном дереве, играло на пряжках и сбруе. Все двигались в ровном строю, гордясь, как никогда, возможностью показать военную мощь. За ними, к востоку по долине, между деревьями возвышалась громадная черная башня. Ближайшая башня крепости Дунбрек.