Прежде, чем их повесят
Шрифт:
Ищейка потянул — стрела не поддалась. Он снова потянул — и кровь потекла из раны вокруг стрелы и двумя струйками устремилась вниз по бледной коже. Он потянул — и ее тело изогнулось, ноги ударили в землю, и она закричала, словно Ищейка убивал ее. Он потянул — и стрела не вышла, и не сдвинулась хотя бы на толщину пальца.
— Тяни, — прошипел Тридуба.
— Она ни черта не выходит! — прорычал Ищейка ему в лицо.
— Ладно! Ладно! — Ищейка отпустил стрелу, и Катиль кашлянула и забулькала, задрожала, начала хватать воздух ртом, изо рта потекла розовая слюна.
Тридуба
— Если ее нельзя вытянуть, нужно протолкнуть ее насквозь.
— Что?
— Что он… говорит? — булькнула Катиль, ее зубы стучали.
Ищейка сглотнул.
— Придется пропихнуть ее насквозь.
— Нет, — пробормотала она, широко раскрыв глаза. — Нет.
— Так нужно.
Она захрипела, когда Ищейка взялся за стрелу и сломал ее пополам, накрыв ладонями сломанный конец.
— Нет, — захныкала она.
— Только держись, девочка, — пробормотал Тридуба на общем языке, снова беря ее за руки. — Только держись. Давай, Ищейка.
— Нет…
Ищейка, стиснув зубы, нажал на сломанную стрелу. Катиль дернулась и словно вздохнула, глаза закатились, она потеряла сознание. Ищейка повернул ее набок и увидел острие стрелы, торчащее из спины.
— Порядок, — пробормотал он. — Она прошла насквозь.
Он взялся за стрелу чуть ниже лезвия и вытянул, осторожно поворачивая. Следом за обломком брызнула кровь, но не слишком много.
— Хорошо, — сказал Тридуба. — Думаю, легкое не задето.
Ищейка пожевал губу.
— Это хорошо. — Он взял свернутый бинт, приложил к кровоточащей ране на спине и стал наматывать бинт вокруг груди Катиль. Тридуба приподнимал ее, когда Ищейка накладывал бинт снизу. — Хорошо, это хорошо. — Он повторял это снова и снова, накладывая бинт, шевеля неуклюжими холодными пальцами как можно быстрее, пока не закончил повязку. Его руки были в крови, повязка была в крови, живот и спина Катиль были покрыты розовыми отпечатками от его пальцев и полосами крови и грязи. Ищейка снова натянул на нее рубашку. Он потрогал ее лицо — теплое, глаза закрыты, грудь мягко двигалась, от дыхания поднимался пар.
— Нужно одеяло. — Он поднялся порылся в мешке, достал свое одеяло, разбрасывая остальное вокруг. Он развернул одеяло, встряхнул и накрыл Катиль.
— Так теплее? А? Хорошо и тепло. — Ищейка подоткнул одеяло со всех сторон, защищая от холода. Обернул одеялом ноги. — Так теплее.
— Ищейка.
Тридуба склонился над ней, прислушиваясь к дыханию. Потом выпрямился и медленно покачал головой.
— Умерла.
— Что?
Белые искорки закружились вокруг них. Снова начинался снег.
— Где этот чертов Поулдер? — рычал маршал Берр, глядя в долину. Он с досады сжимал и разжимал кулаки. — Я сказал: надо ждать, пока они втянутся в битву, а не пока нас разобьют!
Вест не знал, что ответить. В самом деле, где Поулдер? Снег шел гуще, он мягко опускался, кружась, и укрывал серым занавесом поле боя, придавая происходящему атмосферу нереальности. Звуки доносились как будто из невообразимого далека, приглушенные и обманчивые. Посыльные носились
Даже за снегом было очевидно, что людям Кроя приходится туго. Тщательно выстроенные ряды опасно прогибались по центру, подразделения сбились в одну неровную массу, перемешались в хаосе и суматохе боя. Вест сбился со счета — скольких офицеров штаба генерал Крой отправил на командный пункт, требуя поддержки или разрешения отойти. Всех отправляли обратно с одним и тем же сообщением: держаться и ждать. От Поулдера тем временем не поступало ничего, Берра удивляло такое зловещее и неожиданное молчание.
— Где он, черт побери? — Берр прошагал в палатку, оставив темные следы на свежей белой корке. — Вы! — заорал он на адъютанта, нетерпеливо махая ему. Вест на почтительном расстоянии проследовал за адъютантом в палатку, Челенгорм вошел вслед за Вестом.
Маршал Берр склонился над столом и выдернул перо из чернильницы.
— Поднимайтесь в этот лес и найдите генерала Поулдера! Выясните, какого черта он там делает, и немедленно возвращайтесь!
— Да, сэр! — ответил офицер, встав по стойке «смирно».
Перо Берра заскрипело по бумаге, строча приказы.
— Сообщите ему, что я приказываю начать атаку немедленно! — Он подписался сердитым росчерком и протянул бумагу адъютанту.
— Слушаю, сэр! — молодой офицер решительно вышел из палатки.
Берр повернулся к картам и поежился, взглянув на них. Одной рукой он вцепился в бороду, другую прижал к животу.
— Где этот чертов Поулдер?
— Возможно, сэр, он сам отражает атаку…
Берр рыгнул, поморщился, снова рыгнул и стукнул по столу так, что чернильница зазвенела.
— Проклятое пищеварение! — Его толстый палец уткнулся в карту. — Если Поулдер не появится, нам придется ввести резервы, Вест, слышите? Придется вводить кавалерию.
— Да, сэр, разумеется.
— Нельзя допустить поражения. — Маршал нахмурился и сглотнул. Весту показалось, что Берр внезапно побледнел. — Нельзя… нельзя… — Он качнулся, моргая.
— Сэр, вы…
— Бэ-э! — И маршал Берр согнулся пополам. Его вырвало на стол, прямо на карты. Бумага окрасилась красным. Вест застыл, его челюсть начала отвисать. Берр забулькал, вцепился в стол, его трясло, потом он снова согнулся и его снова вырвало.
— Га-а-а! — Он покачнулся, красная слюна текла с губ, глаза выпучились на бледном лице, маршал издал сдавленный стон и качнулся назад, стаскивая со стола окровавленную карту.
Вест наконец сообразил, что происходит, и рванулся вперед, успев подхватить тело лорда-маршала, не дав ему упасть. С трудом удерживая Берра, он, шатаясь, сделал несколько шагов.
— Вот дерьмо! — ахнул Чеоенгорм.
— Помоги же! — взревел Вест.
Здоровяк подскочил и схватил Берра с другого бока. Вместе они дотащили его до кровати. Вест расстегнул маршалу верхнюю пуговицу, ослабив воротник.