Прежде чем проститься

Кларк Мэри Хиггинс

— Я поехала, — сообщила Лиз Хенли, приоткрыв дверь кабинета Корнелиуса Макдермотта.

— Пора. Я уже хотел вам напомнить.

— Не волнуйтесь, Мак. Сейчас половина третьего. Ровно в три я буду у нее.

— Знаете, Лиз, мне как-то совестно, что я втравил вас в это дело, но вы понимаете, насколько оно важно.

— Учтите, Мак: если эта женщина меня сглазит, вы будете виноваты.

— Не говорите чепухи, Лиз. Когда закончите с ней, сразу же возвращайтесь.

— Или она... закончит со мной, — вздохнула Лиз.

Сказав

водителю такси адрес, Лиз поудобнее устроилась на заднем сиденье. Несмотря на внешнее спокойствие, ее нервы были взбудоражены.

Если Герта непоколебимо верила в парапсихологические феномены, то Лиз просто допускала, что такое вполне может быть. Есть же люди с необычайной памятью или способностью производить в уме сложнейшие подсчеты. Так почему бы не быть людям с экстрасенсорным восприятием?

Однажды Лиз имела неосторожность поделиться своими суждениями с Маком. И услышала:

— Моя мать не знала таких мудреных слов, как «экстрасенсорное восприятие», но зато она была абсолютно убеждена, что умеет читать знамения. Если среди ночи трижды раздался стук в дверь, если вдруг со стены упала картина или в окно влетел голубь — все это признаки скорой смерти.

Мак тогда явно наслаждался своим монологом.

— И если где-то через полгода мать получала письмо с известием о смерти своей девяностовосьмилетней тетушки, она говорила отцу: «Помнишь, Патрик, как среди ночи нам трижды постучали и дверь? Я уже тогда знала: жди плохих новостей. Вот и дождались».

Мак всегда умел убеждать. Он пускал в ход свою любимую логику здравого смысла, в беспощадном свете которой все загадочные явления начинали казаться нелепыми и смехотворными. Но ведь есть сотни рассказов о том, как к людям являлись их умершие родственники, чтобы попрощаться. Лиз вспомнилась большая статья в «Ридерз дайджест», которую она читала несколько лет назад. В статье рассказывалось об Артуре Годфри, телезвезде середины XX века. Во время Второй мировой войны Годфри служил на военном корабле. Однажды во сне он увидел отца, стоявшего возле его матросской койки. Годфри проснулся и запомнил время этого странного сна. На следующее утро он получил радиограмму о смерти отца. Время сна и время смерти совпали до минут.

«Надо будет разыскать эту статью и дать прочитать Маку, — подумала Лиз и тут же грустно усмехнулась. — Но стоит ли? Мак и тут найдет контраргументы. Если он не поверил снам своей внучки, что ему сон Годфри?»

Ее первое впечатление от Бонни Уилсон совпало с тем, что рассказывала Нелл. На редкость привлекательная женщина и к тому же моложе, чем казалось Лиз. Но насчет облика квартиры она не ошиблась: после солнечного июньского дня мрачная прихожая показалась ей подземельем.

— У меня испортился кондиционер, — пояснила Бонни, перехватив ее взгляд. — Единственный способ избежать духоты — держать окна плотно зашторенными. Я люблю старые дома с их просторными комнатами, но система кондиционирования здесь никуда не годится.

Лиз

чуть не проговорилась, что живет в таком же доме на Йорк-авеню, но вовремя вспомнила: она — Мойра Кэллахан, живущая на Бикман-Плейс. «Никогда не умела врать, а после шестидесяти уже поздно учиться».

Она послушно проследовала за Бонни по длинному коридору. Затем хозяйка квартиры открыла дверь справа и ввела Лиз в свою приемную.

— Прошу вас, садитесь на кушетку, — сказала Бонни. — Так мне будет удобнее разговаривать с вами.

Она пододвинула стул.

— А теперь позвольте мне подержать ваши руки.

Столь же послушно Лиз протянула ей руки. «Втянул меня Мак в историю!»

Бонни Уилсон сидела с закрытыми глазами.

— Вы носите обручальное кольцо, однако я чувствую, что вы — вдова, причем уже давно. Это так?

— Да, — прошептала Лиз и подумала: «Боже милосердный, неужели она так быстро все это считала с меня?»

— Недавно вы отмечали весьма важное для вас событие. Я отчетливо вижу число сорок. Это сороковая годовщина вашей свадьбы. Вы выходили замуж в июне. Все эти дни вы предавались ностальгическим воспоминаниям.

Ошеломленная Лиз могла только кивать головой.

— Подождите... Передо мной всплыло мужское имя. Шон. В вашей семье был мужчина по имени Шон? Вряд ли это ваш муж. Скорее брат... ваш младший брат.

Бонни Вилсон дотронулась до своего лба, затем переместила руку выше.

— Я ощущаю сильную боль в этом месте, — прошептала она. — Шон погиб в результате несчастного случая. Это была автокатастрофа?

— Шону было всего семнадцать, — дрожащим голосом ответила Лиз. — Он любил гонять на предельной скорости. В тот день он не справился с управлением... Ему раздробило весь череп.

— Поймите, Мойра, погибло лишь его тело. Сейчас Шон находится по другую сторону завесы, вместе с вашим мужем и остальными членами вашей семьи, совершившими переход. Он просит передать, что все они посылают вам свою любовь. Ваша встреча с ними состоится еще очень не скоро, однако чувство оторванности от любимых, которое владеет вами, — это ошибочное чувство. Нет никакой оторванности. Все, кого вы любили и продолжаете любить, незримо находятся рядом с вами. Более того, они служат вашими духовными проводниками и защитниками. Пусть эта мысль утешает вас.

Как в тумане Лиз вновь шла с Бонни по темному коридору. Там, где он поворачивал к прихожей, находился столик. Над ним висело зеркало. (Серебряный поднос на столике был полон визитных карточек Бонни. Лиз протянула руку за карточкой и вдруг похолодела. В зеркале помимо своего лица она увидела другое, внимательно глядящее на нее. Видение было мимолетным. Второе лицо сразу же пропало. «Воображение разыгралось после сеанса», — успокоила себя Лиз.

Утешительного объяснения хватило ненадолго. Возвращаясь в такси на работу, Лиз снова вспомнила про то лицо и... едва не вскрикнула. Она только сейчас поняла, что из коридорного зеркала на нее глядел Адам Колифф!