Прежде, чем умереть
Шрифт:
Ни на входе в подъезд, ни на лестнице растяжек мне не повстречалось, даже битого стекла на подходах не было. Эти ребята явно расслабились, столько лет имея дело с одними мародёрами. Но недооценивать их всё же не стоило, поэтому я снял с плеча «Скаут» и решил действовать наверняка. Мои опасения подтвердились — снайпер был не один, с ним в паре у парапета примостился второй боец со здоровенным биноклем в руках и стоящим рядом РПК. Дверь на крышу при этом была даже не прикрыта. Не наказать за такое — ребёнка испортить. Я подошёл почти вплотную и, рассудив, что два гида
— Ко мне, — передёрнул я затвор и отошёл от парапета, держа заливающегося кровью стрелка на прицеле. — Ближе. Встал. Жилет, ремень на пол. Молодец. Штанины задери. Хорошо. Руки за спину, на колени.
Я достал из его кармана капроновые стяжки и стянул на запястьях, после чего вернулся к парапету и подобрал аккуратно уложенный на ранец ПНВ.
— Встал и вперёд.
— Чего ты хочешь? — поинтересовался мой нечаянный гид, неловко поднимаясь на ноги.
— Это обширная и сложная тема, за одну ночь не раскрыть. Начнём с простого — хочу, чтобы ты двигал вниз по лестнице, — нахлобучил я ему ПНВ.
— Если решил взять заложника — это тебе не поможет.
— Шагай, сказал. Там разберёмся.
Глава 61
Его величество случай. Знаете, почему его так называют? Да потому что мы ничего не можем с ним поделать, он выше нас, любого из нас, даже меня. Грёбаное отродье хаоса! Он — птица, насравшая на лацкан твоего подвенечного костюма. Он — солёные грибочки, скрутившие живот на деловых переговорах. Он — пуля, срикошетившая от осинового листа в твой перспективный череп. Он — сущее зло.
— Зачем вы пришли в Самару? — потопал мой «заложник» вниз по ступеням. — Откуда вы?
— Экий ты любопытный.
— Альметьевск? Сызрань?
— Те ребята, по которым ты палил, из Пензы.
— Так ты не с ними?
— Я похож на имбецила? Впрочем, не отвечай. Учитывая обстоятельства нашего знакомства, выводы могут быть нелицеприятными, а как будущее сложится нам неизвестно. Вдруг подружимся и потом твой импульсивный ответ будет создавать ощущение неловкости, когда мы в очередной раз предадимся воспоминаниям, сидя у камина с бокалами бренди в старческих артритных руках.
— Что?
— Забей. Тебя как звать, кстати?
— Капрал Вайц.
— Что из этого имя?
— Виктор, — добавил он, немного потупив.
— А Вайц, стало быть, фамилия? Довольно необычная.
— Немецкая. Я из поволжских немцев, как и многие здесь.
— И давно вы в Самаре?
— Зачем тебе это?
— У тебя что, винтовка в руках? А ну покажи. Хм, пусто. Эй, погоди-ка, она же у меня! Так что отвечай на вопросы
— С две тысячи пятнадцатого.
— Через три года после войны? И каким хером вас сюда занесло? Откуда всё это высокотехнологичное дерьмо?
— Ты про ПНВ?
— ПНВ, лазеры, дроны.
— Откуда ты знаешь про...?
— Я — твою мать — грёбаный эрудит. Я дохуя всего знаю. На вопросы отвечай.
— Наш первый капитан — Адам Шлехтер — был учёным-кибернетиком. Работал на армию. После войны он с единомышленниками организовал коммуну здесь, в Самаре. Изолированную коммуну. Он знал, что рано или поздно люди вылезут из своих нор, и всё пойдёт по второму кругу.
— По какому ещё кругу?
— По тому, который всегда ведёт к войне — кругу мироздания. И он готовился.
— Каким образом?
— Отправлял отряды на поиск уцелевшего промышленного оборудования, материалов, готовых технологий. В первые послевоенные годы это было несложно. Люди просто выживали, им было не до «железок». Разве что радиация... Она многих убила, но это были необходимые жертвы.
— Цель оправдывает средства?
— Да. Именно так.
— А почему немцы? Чего не татары, к примеру?
— Хм... — усмехнулся мой гид и посмотрел через плечо с недобрым прищуром, скрытым ПНВ, но я уверен — он там был. — Адам считал, что немецкая нация более всего подходит на роль титульной в объединённом мире. «Германский цемент нового общества» — так он об этом говорил.
— Звучит знакомо. Что-то подобное я уже слышал от долбоёбов из одной секты. Как же они себя называли...?
— Фашисты?
— Сука! Да ты колдун! Откуда знаешь?
— Это знает каждый, изучавший историю Германии двадцатого века. Мы все изучали. Нам преподавали её, как пример неудачной попытки объединения человечества.
— Неужели? Для сектанта ты кидаешь чересчур мало заученных лозунгов.
— Ещё нас учили критическому мышлению. Отбросить лишнее, невозможное и бесперспективное. Руководствоваться логикой и прагматизмом. Вот путь к победе. Как тебе такой лозунг?
— Разумно, но слишком пресно. «Один народ! Один рейх! Один фюрер!» —позабористее, конечно, будет. Вон как в башке засело. А вашим бормотанием толпу не заведёшь. В этом деле ведь что главное — чтобы было кратко, хлёстко, воодушевляюще. А смысловая нагрузка — дело десятое. Вы найдите себе кого-нибудь с языком подвешенным, а то под такую душноту народ за вами не пойдёт, на войну-то. Да и выучку прежде подтянуть не помешало бы. Мир объединять собрались, а подходы минировать не научились, теоретики бля.
Мы вышли из подъезда, и я стволом направил своего нового знакомого в сторону багги:
— Город хорошо знаешь?
— А сам-то как думаешь?
— Подерзи мне ещё. Лезь в машину.
— На север ты не прорвёшься, мосты охраняются, — начал гид, дождавшись, когда я сяду за руль. — Тебе сейчас на северо-восток надо, до Смышляевского путепровода, а там...
— Сначала мне надо в ваш штаб, — прервал я построение плана эвакуации.
— Зачем? — вылупился на меня капрал окулярами ПНВ.