Президенты RU
Шрифт:
Расплачиваемся мы. Все мы? Стоит задуматься. Снизится ли хоть на цент уровень жизни Путина в результате неизбежных «ошибок»? Наверное, нет. Значит, миллиарды долларов потеряем не совсем «все мы». Из нас надо вычесть тех, кто с гарантией не обеднеет: президент, губернаторы, депутаты…
Когда стало ясно, что подлодка «Курск» утонула, когда стало ясно, что генералы-адмиралы непрерывно врали, спасая карьеру, вместо того чтобы думать о людях, – многие кроме горя испытывали законное недоумение: почему никто не подает в отставку?
Только через десять дней после катастрофы президент сообщил новость: военные якобы
Может быть, и написали. Мы не видели. Но если и написали – то это были фальшивые рапорты.
Искренний порыв «в отставку!» возникает сразу, как только становится известно о катастрофе. А если рапорт пишут на десятый день, то похоже, что генералам сказали: «Давайте для приличия напишите прошение об отставке. А президент ее не примет».
Чубайс минувшим летом не раз заявлял, что угля запасено выше крыши, что РАО «ЕЭС» готово к зиме как никогда. Увы, у этого «как никогда» оказался совсем иной смысл. Больницы отключали как никогда, люди замерзали и умирали как никогда. Но Чубайс летних обещаний не вспоминал, в отставку не просился, боролся за немедленную приватизацию РАО, которую называет реструктуризацией, а противников – врагами России.
Когда Приморье окончательно замерзло, и президент спросил: «Кто ответит?», и запахло жареным, Чубайс немедленно и по всем телеканалам заявил:
– Президент абсолютно прав! Мы примем любое решение президента! [173]
На наших глазах государство отделилось от страны.
Страна сократилась. По размерам – на четверть. По населению – вдвое.
А число чиновников увеличилось в разы. Обогатились они – в разы.
Население – бедный родственник государства.
Президент постоянно говорит о необходимости усилить государство. Но государство – это абстракция. А реальность – это государственный аппарат. Президент постоянно говорит, что аппарат проела коррупция. Это бесспорно. Но выходит, что усиливать государство – это усиливать тех самых чиновников, которых проела…
173
В точности эти слова Чубайс говорил, когда Ельцин разгневался на несусветный гонорар «Союза писателей».
Президент убрал двух олигархов. Но система осталась. Сталин убирал тысячами – система только крепчала. Ельцин убирал кого попало, в том числе и преданных, – система не менялась.
Путин продолжает прежнюю линию. Его назначили внезапно, и он действует так же. Его назначили – «из соображений», и он руководствуется тем же. Но эта система уже доказала свою неспособность наладить нормальную жизнь.
…Мы ждем перемен. Подумайте: мы ждем? или надеемся? или требуем? Ждать и надеяться – это рабская позиция. Можно еще «молим», «умоляем». У нас помазанник или президент? Или президент, из которого мы стремительно делаем помазанника? То есть не выбранного нами, а дарованного нам милостью Божьей. А его даровал Б.Н. по инициативе Б.А.
Пусть бы назначал преданных в повара, в охрану. Но не в руководство страны. Хочешь преданности – возьми щенка. Но там, где от человека зависят жизни других людей,
Пока Ельцин держал унтера Барсукова в кругу своей обслуги – ладно. Когда возвел его на пост шефа охраны – ладно. Сделал генералом человека, вся работа которого была открывать дверь и кланяться, – ладно. Но вот Барсуков стал шефом ФСБ и вскоре возглавил операцию по спасению Первомайска, захваченного Радуевым. Результат: села нет, Радуев ушел через тройное кольцо, а Ельцин остался в нашей памяти с идиотской фразой про тридцать восемь снайперов.
Позор за ошибочное назначение вылился на президента, а не на унтера.
Когда президент Путин недавно поменял силовиков, самое большое восхищение вызвали не назначения, а абсолютная неожиданность этих назначений. Публично звучали восторги: без утечек! никто не знал! даже Касьянов! даже Волошин!..
А почему столь полная секретность? Зачем она президенту? Из любви к прежней профессии?
Но решение, принятое втайне, выглядит интригой, а не заботой о благе страны. Интрига нуждается в тайне, а забота – нет.
Вообще, что делают втайне? Готовят сюрприз или замышляют зло, диверсию. Первое держат в тайне, чтобы было больше радости. Второе скрывают – от страха, что сорвется, что помешают.
Назначения состоялись втайне от народа (и втайне от своих!) – чтобы нас обрадовать? Или – чтобы мы не имели даже возможности сказать «нет»? И кто же это в силах сорвать президентские планы? От кого он таился? Почему он действовал как диверсант? Он в Кремле или в тылу врага?
Узнав о новых назначениях, аналитики хватаются за голову и начинают усердно обдумывать новую позицию. В точности как шахматисты из Васюков на сеансе одновременной игры с Остапом.
Им казалось, что это были хитроумные дебюты, а это были вообще не шахматы.
Кадровые назначения должны соответствовать интересам Родины. Дайте нам сообразить: неужели под генералом КГБ армия станет лучше? Неужели под Грызловым милиция станет лучше?
Лучше для нас – тогда зачем втайне? Лучше для Кремля – тогда, конечно, втайне.
Что же мы анализируем: государственную политику или дворцовую интригу?
У всякой палки два конца, даже если это – вертикаль.
Путин частью уничтожил, частью запугал оппозицию; точнее, она сама запугалась и уничтожилась. Он полностью подчинил себе Совет Федерации и Думу. Потеряв силу, потеряв влияние, они заодно избавились и от ответственности. Если не влияешь – значит, и не отвечаешь. И значит, Путин действительно отвечает за всё. Просто потому, что больше некому.
А расплатимся мы. Просто потому, что больше некому.
Технология свободной любви
7 сентября 2001, «МК»
Если в программе нашего ТВ вы прочтете: «Один день с президентом», документальный фильм, – сомнений у вас не возникнет: это о Путине.
В минувшее воскресенье заглянул случайно в программу, увидел – 18:00 «Один день с президентом» и включил, чтобы посмотреть, как и за что будут хвалить Путина. Включил с опозданием на несколько минут. Сразу появился наш президент в окружении Аллы Пугачевой, рядом суетились Кучма и Лукашенко.