Презренная госпожа. Леди-попаданка в деле
Шрифт:
— Давай, — ответила я, чувствуя, как будто заключаю сделку века. — Договорились, как там тебя зовут на самом деле... Келан?
— Отлично, Евангелина, — сразу же расслабился горец.
— Ах да, — добавила я, резко вспомнив еще кое-что важное. — Знаешь… я хотела бы поставить в нашем храмовом помещении одну… табличку. Табличку в память о твоем брате преподобном Ксандере. Он был выдающимся человеком и бесславно погиб. Даже его тело исчезло. Думаю, мы должны помнить о нем…
Ворон вдруг изменился в лице.
— Ты уверена, что это необходимо? — уточнил он несколько напряженно.
Я удивилась
— Ты против? Но почему? — мне стало неприятно…
Глава 37. Преобразить поместье...
Ворон так и не объяснил, почему памятная табличка для его брата оказалась ему не по душе. Я не стала сопротивляться — сейчас было не время для конфликтов, хотя в сердце что-то больно кольнуло. Преподобный Ксандер по-прежнему был мне дорог, и я хотела сохранить о нем память. Неужели Ворон просто ревнует? Я решила отложить этот вопрос, но не собиралась отказываться от своей идеи.
Возвращаясь к повседневным делам, я оглядела дом. Генри отвратительно заботился о нем: стены местами потрескались, лестницы, окна и фасад требовали покраски и ремонта. Большинство комнат на втором этаже давно пустовали и едва ли прибирались. Было очевидно, что Генри либо был слишком ленив, чтобы заниматься этим, либо слишком скуп, чтобы вкладывать деньги в то, что ему не было нужно. Тогда возникал вопрос: зачем ему вообще понадобился настолько большой дом?
В прежние времена огромные замки служили домом для множества народа, жившего в них целыми семьями. В таком случае наличие большого количества спален имело смысл. Однако в этом поместье первый этаж, отведенный для прислуги, оказался забит до отказа маленькими комнатушками, тогда как хозяйские этажи пустовали.
Вряд ли кто-то тщательно облагораживал эти пустующие помещения в последние годы. Мне хотелось избавиться от старого, застоявшегося духа опустошения, который жил здесь. Пора бы переселить слуг хотя бы на третий этаж…
На следующее утро ко мне подошёл Ворон с неожиданным предложением. Я сразу заметила решимость, сверкающую в его глазах. Мы встретились в саду. Ветер слегка растрепал его темные волосы, придав молодому человеку особую притягательность.
— Мы должны сделать это поместье лучше, чем оно было раньше, — сказал он. — Здесь абсолютно нечем дышать…
Я удивлённо посмотрела на него. Никогда бы не подумала, что мужчина может замечать такие тонкости, как окружающая атмосфера. Да, растрескавшиеся стены, ветхие деревянные балки, сад, местами заросший сорняками и частично разрушенный из-за частых стычек — всё это было брошено на произвол судьбы и вызывало уныние. И Ворон, кажется, чувствовал это так же остро, как и я.
— Ты думаешь, мы справимся? — спросила я, идя по слегка разрушенной аллее, поврежденной во время последнего налёта.
— Похоже, ты забыла, что всё золото твоего бывшего мужа теперь принадлежит мне, — рассмеялся Ворон, но в его голосе не было ни пафоса, ни гордыни. Он просто констатировал факт, и это заставило меня улыбнуться в ответ.
— Да, я забыла…
Само по себе богатство меня не привлекало. Я не из тех, кого можно было бы этим заинтересовать.
— Ладно, давай попробуем, — выдохнула я. — В конце концов, нам нужны перемены.
Глаза
Горец шагнул ко мне, заглядывая прямо в глаза. Шагнул осторожно, не скрывая своих намерений. Я не отступила и тоже смотрела ему в лицо. Он медленно положил руки на мои плечи и начал так же медленно наклоняться, этой медлительностью как бы говоря: «Я хочу тебя поцеловать, но даю тебе возможность оттолкнуть меня, если ты не хочешь…»
А я просто ждала. Ждала, когда это произойдёт. Когда его губы коснутся моих и чужое дыхание обожжёт кожу. Когда дрожь пробежит по телу, а руки сами потянутся к его шее…
И это произошло. В том порядке, как я и ожидала. Ворон был очень спокойным, нежным и осторожным. И мне это нравилось. Мне нравились его внимательность и мягкость.
Поцелуй вскружил голову, а тело покрылось мурашками.
Наконец, горец медленно отстранился, отпустив мои губы, и посмотрел на меня с той самой странной тоской, которая уже не раз мелькала в его лице и до сих была мне непонятна. Наконец улыбнулся и сказал:
— Я очень давно мечтал о том, чтобы вот так просто подойти к тебе, поцеловать и при этом не получить в глаз твоим прекрасным крепким кулачком…
Кажется, это был потрясающий комплимент!
Я рассмеялась:
— Ну что ж, твоя мечта сбылась. Но учти, у меня иногда срабатывают рефлексы. Никогда не знаешь, когда они сработают в следующий раз...
Ворон ухмыльнулся.
— Я этого не забыл, моя прекрасная леди-воительница…
Его слова принесли мне глубокое удовольствие. Кажется, я потихоньку становлюсь счастливой. Даже неприлично счастливой как для вдовы…
***
На следующее утро работа закипела, и я проснулась под звуки топоров, стук молотков и радостные голоса людей. Неужели Ворон уже успел всё организовать? Горцы и слуги теперь работали вместе, и общая энергичность, уверенность в успехе буквально витали в воздухе. Ветхие заборы были быстро укреплены крепкими и надёжными досками. Кто-то перекладывал камни, восстанавливая разрушенные клумбы и аллеи, а другие замазывали щели в стенах раствором.
Улыбнувшись, я вышла во двор и бродила по нему, радуясь тому, как всё меняется. Воздух казался свежим, наполненным ожиданием чего-то хорошего.
Я обошла поместье вдоль и поперёк, отмечая, где ещё нужно вмешательство трудолюбивых рук. Наконец, добралась до чердака, где обнаружила множество старых сундуков. Деревянные, обитые железом и изъеденные шашелем — они выглядели настолько древними, что вызывали невольное почтение. Каждый из них было покрыт толстым слоем пыли.
Рядом со мной топталась Маняша. Когда я попыталась поднять крышку одного из сундуков, она поспешила помочь — оказалось, что девушка знала механизм открытия.
Когда крышка оказалась откинута, в воздух метнулись клубы пыли. Я закашлялась и начала отмахиваться руками от этого облака. Когда пыль осела, я осторожно заглянула вовнутрь. Внутри лежали... тряпки. Не золото, не драгоценности, не драгоценные камни — просто старые, истлевшие ткани. Осторожно вынув верхний сверток, я увидела платье. Оно было сшито из дорогих тканей, но нынче стало совершенно непригодным для употребления. Его тупо сожрала моль…