Презумпция невиновности
Шрифт:
Сегодня присяжные явно волнуются. Еще бы, все знают Реймонда Хоргана. Он знаменитость, а дель Ла-Гуарди всего лишь эпизодический персонаж. Заявление о плотских утехах прокурора возбуждает нездоровое любопытство. Как и предсказывал Сэнди, вызов Реймонда в суд – важный этап процесса. Глаза присяжных устремлены на свидетельскую кафедру. В притихнувшем зале Мольто начинает допрос.
– Будьте добры, назовите свое имя.
– Реймонд Патрик Хорган, – отвечает мой бывший шеф и через секунду добавляет: – Третий.
Я понятия не имел, что он «третий». Чего только не узнаешь
Мольто и на этот раз хорошо подготовился. Реймонд знает, чего от него ждут, и они быстро находят общий язык. Реймонд совершенно спокоен, больше того – излучает обманчивый ирландский шарм. Чуть понизив свой хрипловатый баритон, он дает понять, что знает больше, чем говорит.
Томми не спешит, ему нужно вытянуть из Хоргана как можно больше, чтобы взять реванш за вчерашние неудачи. Он сообщает основные данные биографии свидетеля. Родился в нашем городе, окончил среднюю школу при церкви Святого Путника на Северной стороне, два года учился в колледже, но потом умер его отец, и он поступил на работу в полицию. Прослужил семь лет и, когда окончил вечерние юридические курсы, был уже сержантом. Я жду, не проговорится ли Мольто о том, что Реймонд и Ларрен вместе занимались частной практикой, но он лишь касается этого факта. Реймонд поясняет, что их было трое, вели в основном уголовные дела.
– Да, – говорит Реймонд, – на некоторых выборах я побеждал, на некоторых проигрывал. – Он улыбается Нико.
Тот отрывает лысину от бумаг и скалится в ответ. Господи, как они смотрят друг на друга! Друзья до гроба, не разлей вода. Присяжные в восторге, они знают, что это товарищество выковано на пламени злейшей вражды. Особенно радуется улыбчивая учительница. Я чувствую, что впереди у меня трудный день.
– Знаете ли вы ответчика, Рожата Сабича?
– Да, я знаю Расти.
– Покажите, где он и как одет.
– Он сидит за столом защиты, рядом с мистером Стерном. На нем синий костюм в светлую полоску.
Эта мелкая формальность призвана подтвердить, что Сабич, о котором идет речь, – это я. Мы прошли эту процедуру вчера, при допросе Евгении, и, казалось бы, нет необходимости еще раз тыкать в меня пальцем. Но Сэнди шепчет мне: «Встань!» Я поднимаюсь и смотрю на Реймонда. Лицо у меня каменное, я еле сдерживаю злость. Благожелательность Реймонда как рукой снимает.
– Он самый, – негромко подтверждает Реймонд.
Мольто вскользь упоминает о нашей с Реймондом совместной работе. Но ничего, Сэнди расскажет о ней во всех подробностях. Затем Мольто спрашивает свидетеля о Каролине. Тот моментально трезвеет, с деланным смущением опускает глаза.
– Да, я тоже был с ней знаком.
– Каков был характер ваших отношений?
– Я познакомился с мисс Полимус, когда она вела надзор за выпущенными на поруки, условно освобожденными и прочей подобной публикой. Потом восемь лет она работала прокурором, а в конце прошлого года у нас с ней завязались личные отношения.
Коротко и ясно.
Теперь Мольто переходит к факту убийства.
– Прокуратура следит за следствием,
– Конечно. В крупных делах заместитель окружного прокурора сотрудничает с полицией самым тесным образом. Убийство мисс Полимус именно такое дело.
– И кто же принял решение о том, чтобы это дело вел мистер Сабич?
– Как вам сказать… Мы с мистером Сабичем вместе решили, что за это дело должен взяться он.
– Но идея исходила от кого-то одного?
– Я не помню, кто именно внес это предложение. Голова у меня другим была занята. Во всяком случае, мистер Сабич был рад вести это дело. Сказал, что приложит все силы, чтобы раскрыть преступление.
– Он выполнил свое обещание?
– По-моему, нет. Работа шла медленнее, чем следовало бы.
Такой ответ можно опротестовать, но Сэнди, видимо, не хочет прерывать Мольто. Пухлым пальцем он поглаживает переносицу и подбородок и испытующе, словно просвечивая его рентгеном, смотрит на Хоргана. Он впитывает каждое произнесенное слово, каждый жест как губка, но ничем не выдает своих чувств. Временами кажется, что он в трансе. Я давно понял, что Сэнди думает не о фактах и не о тактике оппонента – он старается проникнуть в душу человека.
Реймонд распространяется о том, что был недоволен моей медленной работой. Ему пришлось поторопить меня с получением результатов дактилоскопического анализа и заключения эксперта по волокнам. С его слов получается, что я умышленно затягивал расследование. Затем он рассказывает о нашем разговоре в тот день, когда мы оба поняли, что он проигрывает выборы.
– Он спросил, был ли я в интимных отношениях с мисс Полимус.
– И что вы ему сказали?
– Я сказал правду. Но наши отношения не носили серьезного характера. Через три месяца мы расстались.
– Выразил ли мистер Сабич удивление вашим признанием?
– Нет, не выразил.
Куда он гнет?
– А не говорил ли мистер Сабич вам, что у него самого были интимные отношения с мисс Полимус?
Сэнди немедленно встает.
– Я протестую. Ваша честь, никаких доказательств интимных отношений между мистером Сабичем и мисс Полимус не существует.
Сэнди избрал верную тактику, хотя бы для того чтобы сбить темп допроса и вернуть присяжных к событиям вчерашнего дня. Но она, эта тактика, заставляет меня мучиться. Нельзя же постоянно говорить об отсутствии доказательств, если я собираюсь свидетельствовать по собственному делу. Тогда мне придется признать: то, что две недели отвергал мой адвокат, – чистая правда. Признать, что между мной и Каролиной был роман.
Сэнди прибегает к таким ухищрениям, чтобы заронить семена сомнения в правдивости моих показаний.
– М-м, – мычит Ларрен, – я бы сказал, почти никаких. – Это высказывание выгодно для защиты. – Я не отклоняю вопрос, однако хочу дать уважаемым присяжным настоятельный совет. Леди и джентльмены, мистер Мольто задает вопрос, основанный на предположении. Вам предстоит решить, верно оно или нет… Продолжайте, мистер Мольто.
Мольто повторяет вопрос.
– Конечно, нет, – говорит Реймонд с самым серьезным видом.