Презумпция виновности

Шульгина Анна

— Как он?

— Нормально. Врачи уже немного задолбали, но с коленом, вроде, все хорошо. Связки, конечно, растянуты, но без разрывов. И трещин костей нет. Так что ты молодец, если потренируешься, будешь хорошим костоправом.

— Нет, уж, спасибо, из меня и юрист, вроде как, неплохой, — от услышанной новости даже только что завершившаяся экзекуция в женском кабинете как-то перестала казаться неприятной. — Нашли того, кто все организовал?

Вопрос был очень даже актуальным, ибо от него зависит, сколько ей придется просидеть под трепетной опекой

Даниила. Кстати, надо бы его навестить, все-таки человеку больно…

— Мы занимаемся этой проблемой.

— Ясно. "План "Перехват", как всегда, результатов не дал"…

Пока они разговаривали, стоя посреди коридора, из соседнего кабинета выскочил тот самый врач, который так жаждал пустить Маркевич на анализы.

— Ой, как хорошо, что вы здесь, — он тут же зашуршал какими-то сероватыми листиками, вынутыми из кармана. — Софья Андреевна, вы, на удивление, здоровый человек. Только есть небольшая анемия, — медик в упор уставился на девушку, словно требуя по этому поводу объяснения.

Решив его не разочаровывать, она страдальчески поморщилась и серьезно шепнула:

— Комары.

Поймав укоризненный взгляд Димки, носящего признаки скрытого веселья, Соня только пожала плечами, предлагая оспорить это заявление. Желающих не появилось, и девушка пошла следом за Дмитрием.

— Здесь есть помещения для родственников, которые хотят остаться на ночь, — он открыл дверь и пропустил Софью в комнату.

А ничего так. Правда, зачем-то в не очень просторные апартаменты втиснули двуспальную кровать, отчего сразу создавалось впечатление, что находишься в каком-то придорожном мотеле. Небольшой шкаф, тумбочка, крохотная ванная с душевой кабиной. И, как апофеоз всего — витые решетки на окнах.

— Что это за место? — бегло осмотревшись, Софья только вздохнула. Конечно, по сравнению с квартирой, в которой она пряталась перед тем, как уехать из Владивостока, это просто пятизвездочный отель, но интересно же. — На районную поликлинику не похоже.

— Это и не она. Частная клиника, — поставив привезенную сумку на край постели, Димка немного потоптался на пороге. — Здесь безопасно, можешь ходить, где хочешь, но на улицу лучше не высовывайся. Во всяком случае — не предупредив. Если сильно надо, скажи, выделим тебе сопровождающего.

— Спасибо, — Соня повернулась к нему, решив все-таки задать вопрос, который уже пару часов не давал ей покоя. — Почему ты так резко стал почти вежливым?

— Ты помогла моему брату, значит, помогла и мне, — он передернул плечами, словно то, о чем она спрашивала, было несусветной глупостью. — Я по-прежнему считаю, что у тебя есть свой интерес в этом всем, но Данька предупредил о твоем новом статусе. Так что, если не планируешь ничего плохого в адрес моей семьи, никаких проблем, ты — желанный гость и в моем доме.

— Как у вас все запущено…

— Вот так и живем, — пожелав приятного отдыха, мужчина, наконец, оставил её одну.

Первым делом Соня закопалась в сумку. И напомнила себе, что нужно поблагодарить Нелли Павловну, потому что явно

собирала сумку эта святая женщина. Мужик бы сгреб первое, что попалось под руку, даже если бы это оказалось коктейльное платье, какие-нибудь угги и кожаный корсет с заклепками. Но никогда бы не догадался к паре белья добавить пижаму, зубную щетку и увлажняющий крем.

Хотя привезли ей едва ли не самый скромный из имеющихся у Софьи спальных комплектов, девушка усомнилась в уместности здесь полностью кружевного топа и таких шортиков. Ладно, они хотя бы без вырезов и разрезов на пикантных местах, уже хорошо.

Торопливо сменив свою распашонку на этот наряд, девушка покосилась на дверь с почему-то отсутствующим замком и решила не пододвигать к ней стул. Потому что в комнате его просто напросто не было.

Уснула она, едва коснувшись головой подушки, успев разве что только муркнуть от удовольствия, когда уставшее тело устроилось на прохладном, чуть жестковатом белье. Кто-то пытался её разбудить, вроде бы, бормоча что-то про ужин, но Соня тоже пробормотала в ответ, чтобы от её оставили в покое, правда, в выражениях, которые приличной девушке и знать-то не положено. Зато отстали.

Но вот когда рядом с ней кто-то сел и осторожно погладил по плечу, Маркевич не столько проснулась, сколько вскинулась, не поняв спросонья, что происходит.

— Тихо, это я.

Да уж, этот голос она узнает когда угодно и где угодно. Ещё бы что-нибудь рассмотреть в темноте, было бы просто шикарно.

— И что ты тут делаешь? — глаза упрямо закрывались, а сознание грозило отключиться в любой момент.

— Пришел проситься в политическую эмиграцию.

— В смысле?

— Пусти к себе переночевать.

— Даниил, а ты точно головой не бился, только коленом? В этой клинике есть и другие места, иди туда, — Соня ещё глубже закопалась под одеяло. Понятно, что видеть её в неглиже он сейчас не может, но она-то знает, что, скорее, изысканно раздета, чем экипирована по требованиям викторианской морали. — И вообще, у тебя своя палата есть!

— Сонь, — теперь голос был настолько уставшим, что девушка почувствовала два взаимоисключающих желания — прибить из сострадания и обнять и пожалеть. — В меня сегодня полдня тыкали иголками, потом толпа народа рассматривала и лапала мои колени. А теперь медсестры по очереди, каждые двадцать минут заглядывают в палату, чтобы узнать, жив я или уже помер.

— Сочувствую, но в кровать не пущу.

— Мы с тобой уже спали вместе, так что хватит упрямиться. Ты очень красивая и сексапильная, только сейчас я тупо хочу спать. Подвинься, а?

— Да спрячься в любой другой комнате! — тем не менее, девушка, сграбастав в охапку одеяло, поползла на левую половину.

— Они придут и туда, — судя по тому, как прогнулся матрас, беженец уже вовсю обживал выделенную ему территорию.

— А сюда, думаешь, заглянуть не догадаются? — Соня от души зевнула, укладываясь удобнее. Пусть хоть все отделение прибежит, только бы свет не включали и не топали.