При дворе Тишайшего
Шрифт:
Отец, сдвинув сурово брови, глянул на него. С некоторых пор он был сильно настроен против сына. До него стали доходить слухи, что Леон слишком часто бывает у боярыни Хитрово, что его занятия с царевичем идут вяло, что он потакает во всем мальчику. Но главное, что сердило старика, так это таинственное приключение с кинжалом; он чувствовал, что тут что–то произошло, о чем сын не хочет сказать ему, и эта–то скрытность сильно раздражала князя.
— Ну, что ты можешь сказать? — спросил он, недружелюбно
Последний смешался от такого явного пренебрежения со стороны отца, тем более что отлично понимал причину такового и сознавал, что старик имеет основание сердиться, и замолчал на полуслове.
— Говори, коли начал, — одобрил его князь Орбелиани. — Всякий совет не лишний.
— Я пригляделся к здешним обычаям, — неуверенно начал Леон, — и кажется мне, что надо бы подкупить кое–кого из бояр!
Грузины с недоумением посмотрели на молодого человека, а его отец махнул рукой и, усмехнувшись, промолвил:
— Ну, что же я говорил? Что может он сказать толкового? Совсем с пути сбился молодец!
Леон вспыхнул, хотел резко возразить отцу, но вовремя Удержался и только до крови закусил губы. За него неожиданно вступилась царевна.
— Князь Леон прав, — тихо проговорила она. — Я тоже Думаю, что давно следовало сделать подарки кое–кому из бояр.
— Подкуп бояр? Это опасный шаг! — проговорил какой–то осторожный грузин.
— Да и кого подкупать? — спросил Джавахов.
— Милославского лучше всего, — ответил Леон, — он принимает подарки и пользуется большим влиянием при царе.
— Ой уж мне этот советник! — покачал головой Вахтанг Джавахов. — Введет он нас в беду!
— Мое дело сказать, а ваше — принять или отвергнуть, — задетый за живое, ответил Леон.
Грузины стали совещаться, а князь Вахтанг подошел к сыну и сурово спросил его:
— Где твой кинжал?
— Ведь я уже сказал тебе, отец!
— Ты солгал и должен сказать мне теперь правду. Сейчас говори! Слышишь? Я хочу знать!
Старый князь был страшен в гневе, и сын совсем растерялся, зная, что последует, когда отец узнает, что кинжал потерян.
Но между отцом и сыном вдруг встал царевич.
— Не сердись, князь Вахтанг, — проговорил мальчик, — Леон не виноват! Хочешь, я тебе скажу, что сталось с его кинжалом? Но только отойдем в сторону, а то они мешают своими разговорами!
Царевич отвел старика в противоположный угол комнаты и там подробно рассказал о случае с Леоном.
Мальчик говорил горячо и старался выгородить своего наставника пред отцом, а когда кончил, то, заглядывая под насупленные седые брови в глаза князю, спросил:
— Ты видишь, Леон ни в чем не виноват, не правда ли?
— Так зачем же он скрыл от меня потерю кинжала? — угрюмо спросил старик.
— Леон боится
— Боится — значит, знает, что совершил нехорошее дело.
— Что же худого он сделал, князь?
— Разве он отмстил обидчику, осмелившемуся оскорбить Джавахова? — сверкнув глазами, спросил князь.
— Но он поразил его кинжалом! — произнес царевич.
— Хорош удар! — презрительно возразил Вахтанг. — Враг остался жив!
— Он не убийца! — гордо повторил мальчик слова юного наставника.
Старый грузин холодно посмотрел на царевича.
— Это тебя Леон научил? — проговорил он. — Хорошему же он тебя учит! Ты не будешь уметь держать оружие в руках с такими понятиями. Нас учили за обиду убивать, — с горечью произнес Вахтанг, — а вас, юношей грузинских, скоро будут безнаказанно бить по лицу!
Лицо царевича перекосилось, глаза засверкали, как у молодого львенка, и он схватился за свой кинжал.
— Потише, потише, мальчик! — остановил его князь, положив свою сильную, загрубелую в боях руку на его плечо. — Ты еще молод, чтобы грозить старику!
— Да, счастье твое, что ты старик, а то я показал бы тебе, что оскорбления не остаются у нас безнаказанными, — надменно произнес царевич.
Эта вспышка очень понравилась старому князю.
— Ну, ладно, — спокойнее проговорил он. — Так помоги вот сыну вернуть наш старый дедовский кинжал!
— Я сам верну его, — вмешался Леон, недовольный тем, что отец дает ему в компаньоны мальчика.
— Что ж ты до сих пор не взял его?
— Некогда было, — хмуро ответил Леон. Царевич стал проситься взять и его на поиски.
— Возьми его, — произнес старик Джавахов, — он славный будет воин.
— Да на что он мне? — уклонился Леон. — Если понадобится, возьму.
В это время кончилось совещание совета. Приближенные царевны решили попытаться одарить боярина Милославского и через его сестру действовать в пользу Грузии.
— Кто повезет подарки? — спросил князь Зичианов.
— Ну, хотя бы ты, князь, — предложили ему.
— Нет, меня увольте! — возразил он кланяясь. — Устал я и стар для этого тонкого дела; лучше просите князя Орбелиани.
— Я сделаю, что мне прикажет моя царевна, — почтительно склоняясь в ее сторону, ответил Орбелиани.
— Я прошу тебя, князь! — скромно опуская глаза, ответила польщенная Елена Леонтьевна.
Порешив на этом, грузины стали расходиться. Все поочередно подходили к царевне и низко кланялись ей. Она сидела не шевелясь, потупившись; возле нее стоял царевич и важно отвечал на поклоны грузинских князей.
XX
ВОРОЖЕЯ МАРФУША