При невыясненных обстоятельствах (сборник)
Шрифт:
— Хорошо, батоно Серго.
Тенгиз мягко, бочком обогнул столик, по-особому, чуть припадая на одну сторону, пошел по проходу, скрылся за портьерой.
Сергей Петрович налил в пустую до сих пор рюмку Гогунавы коньяк. Добавил в свою, приподнял:
— Батоно Малхаз, понимаю — вы за рулем. Но позвольте за успех дела.
— Ну что ж, раз за успех…
Глядя друг на друга, Гогунава и Сергей Петрович выпили коньяк до конца. Поставив свою рюмку, Сергей Петрович вздохнул:
— Честно говоря, сам люблю, когда нет посторонних.
Гогунава осторожно пощупал локтем пистолет. В горле першит, это нехорошо.
— Первое условие: при обмене будем только мы вдвоем.
— Хорошо.
— Обмен между мной и вами произойдет завтра, перед батумским поездом, в шесть утра.
— Куда же я дену Тенгиза?
— Тенгиз должен пойти в другой конец поезда, в последний вагон. А мы подойдем к первому. Платить за проезд вы будете проводнику.
— Пожалуйста, если так надо.
— Надо, мне так спокойней. Это первое. Второе. Поезд стоит семнадцать минут. Вы договариваетесь с проводниками — Тенгиз у последнего вагона, вы у первого. За пятнадцать минут до отхода вы с деньгами подходите к автоматической камере хранения. Она здесь, сразу за рестораном. Утром там пусто, нас никто не увидит. У ячейки вы открываете чемодан, мы считаем деньги, чемодан кладем в ячейку, запираем, шифр видим оба. После этого идем к поезду. Вещь вы получите на перроне за пять минут до отхода поезда.
— Не понял. Обычно обмен производится сразу.
— Обычно да, но это случай особый. Я отдаю вещь дешево, за такую цену имею право зря не волноваться. Номер шифра вы будете знать. Если покажется, что вещь не та, в конце концов, можете пожертвовать поездом. Но обманывать мне вас не имеет смысла. То, что это не фуфель, вы увидите сразу. Поезд увозит вас с вещью, я остаюсь с деньгами.
— Серьезно вы все продумали. Но Витя должен был предупредить: мы играем честно.
— Верю, но я хочу без нервов, совсем без нервов. И потом, у меня ведь не горит.
— Хорошо, пусть будет по-вашему. Но раз уж мы оба согласились, хотелось бы посмотреть вещь. Вы обещали взять.
— Она при мне. — Гогунава осторожно сунул руку во внутренний карман куртки. — Хочу быть с вами откровенным: бомбардиров, как вы, я не захватил, но в случае чего готов пойти на крайние меры, возможности для этого у меня есть.
— Я вас понял.
— Тогда сядьте ближе.
Сергей Петрович придвинулся. Гогунава перевел руку с пистолетом, достал из внутреннего кармана мешочек. Прежде чем вынуть перстень, спросил:
— У вас есть каталог двенадцатого года?
— Не сам, пересъемка с каталога.
— Понятно. Все равно вам все будет ясно.
— Мне и так будет ясно. Я сравнивал копию с фотографией.
Гогунава положил на мешочек перстень. Сергей Петрович надолго застыл, разглядывая переливающийся световой игрой бриллиант. Наконец оторвал взгляд от камня:
— Прекрасная вещь!
Гогунава убрал перстень, сказал:
— Расходимся по одному. Сначала я. Вы не раньше, чем через двадцать минут. И учтите назавтра и напарника предупредите: у меня есть чем ответить. Хорошо?
— Опять вы, Малхаз Теймуразович! Уверяю вас: все будет по условиям договора.
— Замечательно. И все же выходите не раньше, чем через двадцать минут. Договорились?
— Договорились.
— До завтра.
— До завтра.
Пройдя через шумный зал, Гогунава вышел на привокзальную площадь. Здесь было
Развернув машину, не спеша поехал домой. У поворота в горы сбавил ход и включил дальние фары. Машина поползла по извилистой ленте, круто меняющей направление через каждые сорок — пятьдесят метров. Дорогу наверх Гогунава знал наизусть и уверенно вписывался в поворот за поворотом. Свет фар выхватывал из темноты то усыпанный камнями и ветками асфальт, то кусты и деревья у края обрыва, то редкие здесь дома, то неровную поверхность скал. У очередного разворота дорогу преградил толстый кривой сук, которого раньше не было. Гогунава резко затормозил. Вгляделся: никак не объедешь. Как ни хочется оставлять машину — придется выйти. Может быть, кто-то подложил нарочно? Тенгиз? Выключил мотор и фары, вгляделся в окружающую машину неясную мглу. Никого. Все спокойно. Скорее всего, сук надломился во время урагана и сейчас упал под собственной тяжестью. И все же надо принять меры предосторожности. Гогунава достал из внутреннего кармана куртки пистолет, вышел из машины. Подошел к преграде на дороге, прислушиваясь к каждому шороху. Огляделся. Нет, по-прежнему никого. Похоже, он пугает сам себя. Положив пистолет в наружный карман куртки, нагнулся, легко приподнял сук, потащил к краю обрыва.
Утром мы с Джансугом наспех позавтракали в гостиничном буфете и тут же позвонили в МВД. Бочарову я коротко доложил: искомой крупной вещью, из-за которой был убит Чкония, мог быть некий «Перстень Саломеи», причем, по словам Церетели, сведения об этом перстне можно найти в каталоге Музея Грузии выпуска 1912 года. Бочаров обещал тут же связаться с Телецким и попросил быть у него в девять утра.
Когда ровно в девять мы вошли в кабинет Бочарова, там уже сидел Эдуард Алексеевич. Как только мы разместились за столом, он развернул лежащий перед ним старинный каталог — тонкую тетрадь огромного формата с потертыми краями:
— Константин Никифорович уже ознакомился, послушайте вы. Это редчайшее издание. «Каталог Музея Грузии» выпуска 1912 года. Слушайте. — Найдя нужную страницу, прочел: — «Перстень Саломеи». Перстень из платины с уникальным бриллиантом «Шах-Джахан-7» (масса 17,3 карата, класс «ривер» ИС). Бриллиант является одним из исторических бриллиантов мира. Изготовлен из одного из осколков всемирно известного алмаза «Шах-Джахан», в честь которого назван. Как известно, из алмаза «Шах-Джахан» был изготовлен бриллиант «Орлов», украшающий в наши дни Скипетр Российской Империи. Бриллиант «Орлов» был подарен Ея Императорскому Величеству, Императрице Всероссийской Екатерине II Великой в день Ея тезоименитства его светлостью графом Гр. Орловым. Таким образом, бриллиант «Шах-Джахан-7» является «родственником» всемирно известному, крупнейшему в мире бриллианту «Орлов», «Шах-Джахан-7» бриллиант редкой чистоты, с легким голубовато-зеленоватым оттенком, без видимых включений даже при 10-кратном увеличении.