При невыясненных обстоятельствах (сборник)
Шрифт:
— А не в последнее?
Котик явно колебался. Наконец что-то решив, тронул уложенные на пробор волосы:
— Не помню, Манучар Шалвович. То, что было не в последнее время, было давно.
— Давно… Хороший ответ. А то, что Гогунава и Чкония убиты, знаешь?
Котик нахмурился:
— Не знаю. Слышал краем уха: Гогунава попал в аварию. Но что он убит первый раз слышу.
— Он убит. Так же, как и Чкония. Сдается мне: здесь не обошлось без твоего участия.
Котик долго сидел неподвижно. Усмехнулся:
—
— Никакого прихвата. То, что Гогунава и Чкония убиты, факт. То, что их убили из-за этой побрякушки, тоже не вызывает сомнений. Поскольку ты был связан и с побрякушкой, и с Гогунавой, вывод сделать несложно.
— Но ведь это нелепость! Я здесь ни при чем. Совершенно ни при чем.
— Пока я вижу одно: ты отрицаешь даже очевидные факты, не хочешь говорить о перстне.
— Какие факты? Я все сказал.
— Ничего ты не сказал. Прошу вразумительно объяснить: когда, где и при каких обстоятельствах ты видел этот перстень?
Поджав пальцы на правой руке, Котик некоторое время сосредоточенно изучал собственные ногти, затем поднял глаза:
— Хорошо, объясню. Только можно немного подумать?
— Думай, но учти: нам тоже домой хочется. Так что не затягивай.
Котик вздохнул:
— Прошлой осенью я сидел в «Аджаре». Один сидел, ждал кого-то. Помолчал, будто решая, стоит ли продолжать, затем усмехнулся, продолжил: Ну и подсела ко мне старушка. Такая лоховская — дальше некуда. Ей авоськи носить, такой старушке, а не в «Аджаре» подсаживаться к столикам.
— Что значит «лоховская»? — спросил Манучар. — Объясните понятней, Манагадзе.
— Ну простая совсем. Ни в чем ни ухом, ни рылом. Я глаза вытаращил, как ее увидел.
— Пожалуйста, подробней. Сколько лет, как выглядит? Как зовут, адрес?
— Адреса не знаю. Зовут Таисия Афанасьевна. Фамилии не сказала. На вид лет семьдесят.
— Приезжая или местная? Грузинка, армянка, русская?
— Русская, обыкновенная русская старушка. Но по выговору местная. Говорит, как по-русски говорят в Грузии.
Таисия Афанасьевна… Я слышал это имя и отчество. Таисия Афанасьевна… Определенно слышал. Причем совсем недавно.
— И что же старушка? — спросил Окруашвили. — Таисия Афанасьевна?
— Старушка долго извинялась, а потом говорит: «Молодой человек, хочу попросить об услуге. Вы что-нибудь понимаете в драгоценностях? Есть у меня фамильный перстень, хочу продать». Я, естественно, проявил интерес. Ну и достает из своей сумки. Посмотрите, говорит. Стал я его смотреть, а сам чуть со стула не падаю. Ка-амень… Таких сейчас вообще не бывает. Даже на выставке.
— Ты хочешь сказать, это был настоящий бриллиант? — спросил Окруашвили.
— О чем вы, батоно Манучар! Я все же не фраер. Самый настоящий бриллиант. Слеза. Одна дорога — в Алмазный фонд.
— Ясно. Дальше.
Котик
— Ну дальше… Дальше я решил эту старушку осадить малость. Вещь, говорю, интересная, но надо проверить, оценить. Оставьте, берите любой залог. Она ни в какую. Ничего, мол, не нужно проверять. Или помогите, или я обращусь к другому. Спрашиваю, сколько хочет. Она: «Сто тысяч, сразу и без всяких проверок. Если у вас таких денег нет, найдите покупателя. За услугу я вам заплачу пятьсот рублей». Сам я сто тысяч не мог набрать, хоть лопни. А она тут и говорит: «Вы знаете Малхаза Теймуразовича Гогунаву?» Я говорю: «Конечно». — «Так вот, сведите меня с ним. Он купит. А с меня комиссионных пятьсот рублей».
— Она первая назвала Гогунаву? — спросил я.
— Первая. Я еще подумал: не такая уж лоховская это старушка. Мне что, пятьсот рублей на дороге не валяются. Говорю: «Хорошо, сведу». Малхаза я хорошо знал. Не скажи старушка о Гогунаве — сам бы ему предложил.
— Значит, ты сказал о перстне Гогунаве? — продолжил допрос Окруашвили.
— Сказал.
— И что Гогунава?
— Согласился посмотреть.
— Ты с него что-нибудь взял за это?
Котик отвел глаза:
— Взял. Штуку.
— Понятно. Дальше.
— Дальше мы встретились. Вчетвером. Малхаз, я, эта Таисия Афанасьевна и Глонти, ювелир.
— Где?
— Прямо на улице. В машине Малхаза.
— Где именно?
— Около Песок. [14]
— Встретились и что?
— Все. Малхаз посмотрел перстень и взял. Отгрузив Таисии Афанасьевне сто штук.
— Глонти проверял перстень?
14
Пески — район на берегу Куры в старом Тбилиси.
— Проверял. Сказал, полный порядок, можно брать.
— Понятно. — Окруашвили откинулся на спинку стула, усмехнулся. Слушай, Котик. Ты ведь неглупый парень. Неужели думаешь, я поверю этой байке.
Подняв глаза, Котик довольно умело изобразил обиду:
— Манучар Шалвович, вы что? Какой байке? Где я соврал?
— Соврал, соврал.
— Да что вы, Манучар Шалвович! Чистая правда от и до. Да вы спросите… Глонти. Зачем мне врать?
— Не знаю зачем. Но знаю точно: соврал.
— Да, Манучар Шалвович, в чем вранье-то?
— Знаешь сам, в чем вранье. — Окруашвили смахнул со стола пылинку. Котик, ну кого ты пытаешься обмануть? Неужели я поверю, что ты так спокойно уступил Гогунаве этот перстень?
— Почему же нет? Я для Малхаза и не такое делал. Я ж говорил, что все равно сто тысяч не набрал бы. Нет у меня таких денег.
— Деньги здесь ни при чем. Говоришь, старушка была совсем простенькая? Вроде божьего одуванчика?
— Ну… да.