При невыясненных обстоятельствах (сборник)

Ромов Анатолий Сергеевич

Войдя, Лариса по моей просьбе присела на стул. Терпеливо сообщила заполнявшему протокол Окруашвили свою фамилию, имя, отчество, адрес, паспортные данные. Затем в разговор вступил я:

— Лариса Васильевна, в разговоре со мной вы сообщили, что во внутреннем кармане куртки вашего мужа был пистолет. Это так?

— Да, так.

— Вы сказали также, что этот пистолет обнаружили утром, в день отъезда вашего мужа в город Галиси. Вы подтверждаете это?

— Подтверждаю.

— И вам, и нам известно, что по приезде в Галиси

ваш муж, Малхаз Теймуразович Гогунава, погиб. Иными словами, увидев пистолет и проводив мужа, вы больше мужа живым не видели. Это вы тоже подтверждаете?

— Подтверждаю.

— Чьего производства был пистолет, советского или иностранного?

— Мне показалось, иностранного.

— Почему вам так показалось?

— Я заметила на пистолете слово на иностранном языке.

— Вы помните это слово?

— Помню только первую букву, латинское «B». Еще там было клеймо над рукояткой: всадник на коне.

— Какого размера был пистолет? Большой, средний, небольшой?

— Небольшой.

— Можете показать руками, какой примерно?

Лариса показала.

— Примерно вот такой.

— Вы смогли бы узнать этот пистолет?

— Думаю, смогла бы.

— Лариса Васильевна, сейчас мы вам покажем три пистолета. Вы должны сказать, есть ли среди них тот, который вы видели в куртке своего мужа. Вы готовы?

— Готова.

Я убрал листы. Внимательно осмотрев три пистолета, Лариса без колебания указала на «Байярд».

— Вот этот. Это он, я точно помню. Я и слово вспомнила: «Байярд».

Сделка

Оформив опознание и отпустив Ларису и девушек, мы с Окруашвили перешли в его кабинет. Усевшись, Манучар достал из кармана куртки завернутую в платок копию перстня. Положил на стол:

— Наконец-то можно поговорить спокойно. Я все выяснил. Кто, чего, кому, как.

— Слушаю с нетерпением.

— Значит так. Эта копия изготовлена в Тбилиси в мае-июне прошлого года. Автор — Реваз Мгебуа, ювелир, берущий частные заказы. Заказ ему сделал Виктор Чкония. Для выполнения заказа Чкония дал Мгебуа «Перстень Саломеи». Что это был подлинник, Мгебуа ручается, готов подтвердить. Чкония предупредил: заказ срочный, копия нужна в течение месяца, за затратами не постоит. Заказ Мгебуа выполнил в срок, вознаграждение получил. Остальным, по его словам, не интересовался. Чему я охотно верю.

— Манучар, огромное спасибо. Я твой должник.

— Ладно тебе… Вот что, ты с утра хоть что-нибудь ел?

— Ни крошки.

— Я тоже, с твоим перстнем. Сходим в буфет?

— С радостью. Только, ты разыскал Котика?

— Разыскал. И назначил прийти в шесть тридцать ко мне. Пропуск заказан. У нас в запасе почти час. Так что успеем.

Мысленно поблагодарив Манучара еще раз, отправился вместе с ним в буфет. Пережевывая сосиски и запивая их соком, я не мог отключиться от аферы с перстнем. Организатором этой аферы,

конечно же, является Челидзе. В прошлом году он похитил «Перстень Саломеи» у Дадиани, заменив его копией. Десять дней назад, судя по всему, он вернул подлинник. Это ясно. А в остальном — путаница. Зачем Челидзе похитил подлинник? Чтобы продать какой-то старушке? Какой? Ладно, может быть, эта старушка тоже отдаленный потомок князей Дадиани. Но почему тогда старушка продала «Перстень Саломеи»? При этом она неожиданно проявила недюжинный опыт — нашла Котика, опытного посредника, завсегдатая злачных мест. Но тут еще одна загадка. Человек вроде Котика никогда не будет трудиться ради какой-то старушки. Хорошо, может быть, Котик — подставное лицо, работающее на того же Челидзе? Опять же ведь с ролью посредника до этого идеально справлялся Чкония.

Когда мы вернулись в кабинет Окруашвили, часы показывали шесть двадцать пять. Я попросил Манучара сделать при допросе особый упор на выяснение личности старушки. Он кивнул:

— Не волнуйся, будет тебе старушка. Только что-то он задерживается.

— Может, вообще не придет?

— Исключено. Знает: я могу ему попортить жизнь.

Примерно через минуту раздался стук в дверь. Вошедший в кабинет человек в целом соответствовал описанию Ларисы — высокий, модно одетый, с красивым лицом и настороженным взглядом. Прикрыв за собой дверь и по очереди изучив нас, сказал:

— Извините, Манучар Шалвович. Задержался. Обстоятельства.

— Что с вами сделаешь. Садитесь, Манагадзе.

Присев на стул и продолжая незаметно изучать меня, Котик спросил:

— Я слушаю, Манучар Шалвович. Что-нибудь случилось?

— Особенного — ничего. — Манучар достал копию перстня, положил на стол. — Посмотрите, Манагадзе, вам знакома эта вещь?

Котик пристально посмотрел на перстень:

— Возможно, я эту вещь где-то и видел. Всего не упомнишь.

Манучар усмехнулся:

— Котик, за кого ты меня принимаешь? За круглого дурака? «Всего не упомнишь… Может, где-то видел…» Да любой нормальный человек, раз увидев такую вещь, запомнит ее на всю жизнь!

— Не нужно на меня давить, Манучар Шалвович. Ведь если я скажу, что не видел эту вещь, мне ничего не будет.

— Будет тебе что или не будет, решит суд.

— Почему суд? При чем тут суд, Манучар Шалвович? Я ничего не делал.

— Это как посмотреть. Георгий Ираклиевич, у вас есть вопросы?

— Есть.

Я разложил перед Котиком четыре фотографии: Челидзе, Джомардидзе, Гогунавы и Чкония.

— Посмотрите, вам кто-нибудь знаком?

Котик тронул две из них:

— Малхаз Гогунава, Витя Чкония. Третьего не знаю. И четвертого.

— Давно ты видел Гогунаву и Чкония? — спросил Окруашвили.

— Давно. С Чкония я вообще дел не имею. Здравствуй, до свидания.

— А с Гогунавой?

— В принципе, тоже. Во всяком случае, в последнее время.