При попытке выйти замуж
Шрифт:
— Предполагается, что я должен тебе верить, — медленно проговорил Огурцов.
— Не надо, Петя. Ты меня не первый год знаешь. Наверное, есть и у меня недостатки, хотя я лично пока не замечал. Но то, что я слово держу, тебе каждый скажет. Мы тебе поможем, но только при условии, что ты поможешь нам. Не просто все расскажешь, но и поможешь.
— Мне надо подумать, — уже безо всякой агрессии попросил Огурцов.
— A-а, это я понимаю. Сам любитель. — Василий уселся на диван и с видом мученика «начал ждать». Гоша показал ему глазами на дверь, и они вышли в коридор.
— Молодец! —
— Я и вправду ему помогу, — возразил Василий. — Все-таки не посторонний человек, хотя и гад.
— Да нет, — отмахнулся Гоша, — я об убийстве Морозова. Ловко ты ему чужое шьешь.
— Грех было бы не воспользоваться, — улыбнулся Василий.
В коридор выглянул Огурцов.
— Ладно, уговорили, — мрачно сказал он. — Пишите телефон. Вам ведь доказательства на него нужны, я правильно понял? Тем более что человек он влиятельный, с большими связями.
— Умник! — Василий послал Огурцову воздушный поцелуй. — Нам надо его с поличным взять. Давай, родной, оговорим подробности операции…
…Через полчаса Огурцов звонил по телефону шефу. Он был бледен, руки дрожали, но роль свою он сыграл неплохо, даже натурально:
— Алло. Это я. У нас неприятности. Евгений… да, охранник, сломал ногу. Плохо сломал, со смещением. Не знаю, говорит, с лестницы свалился. И Кирилл его увез в больничку и категорически отказывается возвращаться туда один. Не знаю! Ну, такие вот пуганые, других-то нет… Нет, выбраться они не выберутся, но и без еды-питья долго не протянут… Вот, я собрался поехать, но… Да, дело в том, что у меня тоже проблемы. Нет, нет. Касается моих прошлых дел. Нет, служебное расследование. Дело одно закрыл, хотя не следовало бы. Да. Меня пасут. Еще вчера заметил и через ребят выяснил — что, почему… Точно, за то дело, которое закрыл. Что, что! Взятку будут шить. Да.
Он помолчал, послушал и опять быстро заговорил:
— Нет, я ничего не предлагаю. Наоборот, я не могу придумать, как теперь быть. Да, да, деньги по идее должны прийти завтра… А как? Не-ет, вам я этого не предлагаю, но… Кого же я найду, когда за мной… У меня надежных людей нет… Думаю, не сложно. Там всего и делов-то — вывести их под дулом пистолета из дома и отвезти в лесок подальше. Сами поедете? Не советовал бы. Да, делать нечего.
Огурцов повесил трубку.
— Молодец, — похвалил Василий. — А чья это дача?
— Его, — ответил Огурцов.
— На него и записана?
— Нет, записана на его тетку. Он осторожный человек.
— Неужели ты всерьез надеешься, что он туда поедет? — спросил полковник Зайцев, только что появившийся в кабинете. — Ведь главным в его гениальной комбинации было как раз то, что никто из заложников его не видел.
— Поедет, — вяло сказал Огурцов. — Загримируется и поедет. Ему сложнее будет разбираться с одиннадцатью трупами, когда они все перемрут от голода и жажды. Вот и вяжите его с поличным.
— А кто будет получать деньги? — спросил Зайцев.
— Деньги будет получать не он, а подставное лицо. — Огурцов усмехнулся. — Вот с кем вы намучаетесь. Редкая гнида. Поляк литовского происхождения. Счет открыт на его имя. Кстати, шеф сегодня ждет его звонка.
Зайцев понимающе кивнул и пошел
— Уже всех поймали? А на суд можно будет прийти? Ой, как интересно!
— Почти всех, — сдержанно ответил Василий. — Остался самый главный злодей. Но без вас мы не сможем доказать его вину.
— Все, что угодно! — пообещала Маша.
— Задание сложное, — осторожно начал Василий.
— Ух! — Машу просто распирали восторженные чувства.
— Нам необходимо, чтобы вы все на полдня собрались в той самой даче, где вас держали…
— Ой, вот здорово! — перебила его Маша. — Повидаемся, воздухом подышим. Правда, Паша?
Пал Палыч что-то протестующе закричал в глубине квартиры, но быстро стих, и Василий от души порадовался, что начал переговоры не с ним, а с его очаровательной супругой.
Илья Дмитриевич Гинзбург тоже вызвался помочь:
— Было бы черной неблагодарностью отказать вам, после того как вы нас спасли. Конечно, можете на нас с Таней рассчитывать.
Зато Максимов отказался наотрез.
— Об этом не может быть и речи! — визгливо вопил он в телефонную трубку. — Я и так чуть живой, мне плохо, у меня одышка!
Бросив трубку, Василий требовательно уставился на Гошу:
— Что делать?
— Найди похожего жиртреста с красной рожей и подсунь вместо Максимова. Вряд ли наш любимый шеф знает каждого в лицо. А скорее всего вообще не знает, — беспечно посоветовал Гоша.
— Тогда зачем мы всех сгоняем в кучку? — обрадовался Василий. — Наймем маленькую актерскую труппу и разыграем спектакль с трогательным названием: «Мамочка, нас похитили!»
— Не перебарщивай, — погрозил пальцем Гоша. — Твой покойный живодер мог достаточно подробно описывать пленников, докладывая, как продвигаются переговоры по вымоганию денег.
Василий вздохнул и набрал номер кузнецовского офиса:
— Хочу пригласить вас завтра на дачу. — С женой, разумеется. Компания хорошая — Тропины, Гинзбурги, Зубы и так далее.
Кузнецов помрачнел:
— Не хотелось бы. Я бы еще ничего, а вот Виолетта… Она до сих пор в себя прийти не может.
— Поймите, Игорь Владимирович… — заныл Василий.
— Все понимаю. Попробую. Позвоню вам вечером.
Василий по крохам собирал команду заложников, был то покладист, то напорист, то грозен, но Александр Максимов и Виолетта Кузнецова не сдались и ехать на дачу категорически отказались. В результате роль Виолетты была поручена симпатичной лейтенантке из Управления по борьбе с экономическими преступлениями, а Максимова взялся сыграть приятель Леонида по Школе-студии МХАТа. Он работал в каком-то богом забытом маленьком театре и даже там почти не получал ролей, так что предложение сыграть «нового русского» воспринял как подарок судьбы.