При попытке выйти замуж
Шрифт:
— А мне кажется, я был неплох, — гордо сказал актер. — И зря вы пытались выдать меня за психа.
— У нас не было выхода, — сказала Маша.
— Дорогие мои, — Гинзбург хлопнул в ладоши, стараясь переключить компанию на другую тему. — Нам было велено его рассмотреть и запомнить. Но это весьма затруднительно, потому как он скрыл от нас свою внешность: темные очки, явно приклеенная борода, шляпа.
— А ты бы как хотел? — спросил Тропин. — Чтобы он специально засветился? И документы еще тебе предъявил? Вот, запоминайте, граждане, я такой-то и такой-то, выгляжу так-то.
— Я понимаю, — протянул Гинзбург, —
Машина резко затормозила, загремел замок, и поступила команда: «На выход». Заложники вышли и принялись растерянно озираться. Вокруг был темный заснеженный лес, над которым жутковато зависла огромная полная луна.
— Красота-то какая! — воскликнула Маша. — Просто дух захватывает.
— Я рад, что вам здесь нравится, — сказал загримированный «странник». Отсюда до ближайшей станции — пять километров. Больше я вас не задерживаю.
— Пардон, — Наталья вышла вперед. — Вы хотите сказать, что нам придется идти пять километров по сугробам? Да вы за кого нас принимаете?
— Необязательно по сугробам, можно и по дороге. Впрочем, как вам будет угодно.
— Ну уж нет! — возмутилась Наталья. — Мы не альпинисты и не полярники. Вы просто обязаны нас довезти до трассы.
— Увы, это в корне противоречит моим интересам. — Он достал из кармана пистолет и грубо скомандовал: — Отойдите подальше от машины.
— О, благодетель, не бросай нас здесь, в царстве тьмы и ветров! — взвыл актер, и бросился к машине. Маша побежала за ним, Зуб — за Машей. Орали они при этом как резаные. Все остальные с замиранием сердца наблюдали за возникшей у машины свалкой. Больше всех растерялся бандит. Он пятился назад и вертел головой то вправо, то влево, пытаясь удержать на прицеле всех, что было совершенно невозможно, потому что сплоченная прежде группа заложников распалась на две части. Прижавшись спиной к толстой березе, он изо всех сил закричал на Машу, Пал Палыча Зуба и актера, приказывая им вернуться к остальным. Они нехотя, но повиновались. Бандит немного успокоился и с видимым облегчением опустил руку с пистолетом.
— Так-го лучше, — сказал он.
И в этот самый момент где-то совсем рядом послышался шум двигателя, и из темноты на дорогу выскочил милицейский «УАЗ». Уж на что плохая машина, но фары светят ярко. Точнее, слепят. Переход от тьмы к яркому свету был столь резок, что ни заложники, ни бандит не увидели, как из двери милицейской машины посыпались на снег омоновцы, зато все услышали зычный крик капитана Коновалова:
— Всем лежать! Падайте на снег, на землю падайте!
Упали все, кроме бандита. Он, щурясь, как крот, принялся палить во все стороны и успел выстрелить четыре раза. Омоновцы, сопя, сжимали кольцо, и ближайшее будущее разбушевавшегося бандита уже не вызывало сомнений: считанные секунды — и он будет лежать на снегу лицом вниз, придавленный увесистым омоновцем. Но Василий Коновалов не относился к числу тех людей, которые легко отдают лавры победителя бодрым ребятам из отряда особого назначения. И ему смертельно хотелось лично заломать именно этого злодея, с которым у старшего оперуполномоченного были свои счеты. Поэтому Василий повел себя как полный дурак, хотя сам-то он полагал, что совершает подвиг. Он вошел в полосу света и, глядя бандиту в лицо, грозно скомандовал:
— Брось пистолет, сука!
В следующую секунду раздался еще один выстрел, и
— Ну ты подумай — попал. Вот сволочь.
Пока Гинзбург и Маша хлопотали вокруг старшего оперуполномоченного, рана на плече которого оказалась пустяковой, омоновцы, весьма удивленные странной выходкой Василия, надели наручники на «клиента» и усадили его под березу.
— Вот и все, — спокойно сказал Василий. — Всем спасибо. Сейчас снимем с товарища грим, все друж-ненько посмотрим на него, запомним его неотразимую внешность — и по домам.
Самый молодой из омоновцев наклонился к человеку в плаще, резко дернул за фальшивую бороду, содрал с него очки и, присев на корточки, добродушно поинтересовался:
— Не ушиблись? Я не слишком вас помял?
— Безмерно рад нашей встрече, — сказал Василий. — Давно хотел познакомиться поближе. Ильин, если не ошибаюсь? Вениамин Гаврилович? Защитник всего живого?
Бандит пытался держаться мужественно.
— Давно бы и зашли, — ответил он. — Зачем же было себя сдерживать? Я работаю ежедневно с девяти до шести.
— Повода не было. Но зато теперь мы проведем вместе много упоительных часов. В беседах, конечно, поймите меня правильно.
— Только в присутствии адвоката, — голос бандита дрожал.
— Только не говорите, что дело развалится в суде, как карточный домик, — зло сказал Василий. — Я этого уже слышать не могу. Кроме того, дела о вооруженных нападениях на сотрудников милиции никогда не разваливаются. Никогда.
Эпилог
— Ваше имя, фамилия, отчество?
— Зеленский Олег Наумович.
— Место работы? Должность?
— Окружная префектура, заместитель префекта.
— Вам знакомы эти люди? Посмотрите на фотографии и выберите тех, кого знаете.
— Вот, и вот, и этот.
— Кому из вас принадлежала идея создания преступного сообщества по похищению людей?
— Мне об этом ничего не известно. Сам факт знакомства с преступниками, насколько я знаю, ненаказуем. Я не имею к этому отношения.
— Ваши сообщники говорят обратное. Они называют вас…
— Они?! Они — меня?! Да как же так? Да они сами…
— Вы готовы дать показания о преступной деятельности этих людей?
— Да, конечно! Да, разумеется! У меня есть доказательства.
— Возьмите ручку и напишите, пожалуйста, все подробно…
— Ваше имя, фамилия, отчество?
— К чему эти формальности? Вы прекрасно знаете мое имя.
— Я повторяю вопрос…
— Ильин Вениамин Гаврилович.
— Место работы, должность?
— Зубоврачебная клиника «Улыбка», директор и владелец.
— Не хотите ли, пользуясь случаем, передать кому-нибудь привет? Какой-нибудь своей знакомой?
— Надеюсь, она все сама поймет. Очень надеюсь.