При загадочных обстоятельствах
Шрифт:
— Ух ты, детективщик, — Антон улыбнулся. — А как теперь Тузкова?..
— По уголовным делам больше не проходила, но с друзьями бывшего мужа, по-моему, общается. Недавно в ресторане видел с Сашкой Бабенко.
— Кто это такой?
— Похлеще карманника Винтикова. Из неполных тридцати — десять лет провел в местах не столь отдаленных.
— Как выглядит внешне?
— Черный… Здоровый…
— Кличка?
— До судимости был «Шуровоз», в колонии могли перекрестить.
— «Шуровоз», говоришь?.. — Антон вдруг нахмурился. — Значит, Шура… Шур… Шуруп, а?..
— Вполне возможно! — подхватил Голубев, на
19. Психологический эксперимент
Антон Бирюков прекрасно понимал, что многие события и факты, кажущиеся поначалу необъяснимыми совпадениями, на самом деле закономерны и объяснимы. Надо только настойчиво и быстро искать ту невидимую нить, которая впоследствии увяжет все «случайности» в единую логическую цепь.
— Не Сашку ли Бабенко успокаивал Иван Степанович, когда руку поранил? — неуверенно произнес Голубев.
— Может быть. Еще?..
— У Тузковой и Екашева на квартирах есть телефоны. С любого из них Майя и Иван Степанович, сговорившись, могли без свидетелей «разыграть» Барабанова с покупкой машины.
— Сколько лет Тузковой?
— Не больше тридцати.
— Ивану, насколько знаю, далеко за сорок. Сомневаюсь в их альянсе… — Антон придвинул к себе телефонный аппарат, задумался; — Сейчас, Слава, проведем психологический эксперимент. Я звоню Тузковой и спрашиваю, знает ли она Андрея Барабанова…
— Что это даст?
— Во-первых, по тому, как отреагирует Тузкова, можно узнать, насколько близка она была с Барабановым. Во-вторых, если только Майя принимала участие в розыгрыше, она от неожиданности должна растеряться или хотя бы замешкаться. Согласен?
— Логично… Но как ты назовешься? Скажешь, что говорят из уголовного розыска?
— Я ничего не скажу, я спрошу.
— А дальше?..
— Будем действовать в зависимости от того, как отреагирует Майя.
— Дерзай, Игнатьич!
В телефонной трубке долго раздавались длинные гудки, словно в квартире никого не было. Бирюков совсем уж было хотел разочарованно положить трубку, но в это время гудки смолкли, и, похоже, нетрезвый женский голос нараспев протянул:
— Да-а-а…
— Майя? — быстро спросил Антон.
— Да-а-а…
— Вы знаете Андрея Барабанова из Серебровки?
— Андрея? — голос как будто протрезвел, в трубке громко треснуло и сразу запикал сигнал отбоя.
Голубев вскочил из-за стола.
— Что?!
— Она бросила трубку, — поднимаясь, сказал Антон. — Вот так. Слава! Я немедленно еду к Тузковой, а ты звони ей. Ответит — говори, что хочешь. Не ответит — все равно набирай ее номер, Пусть думает, что тот, кто только что звонил, не отходит от телефона.
— Слушай, Игнатьич, — заволновался Голубев. — Если у Тузковой окажется Бабенко, он может много шуму наделать.
— Постараюсь сработать тихонько, — пошутил Антон.
Оперативный милицейский «газик» стремительно промчался по сумеречному райцентру. Минут через пять Бирюков уже надавил кнопку звонка возле дверей Майи Тузковой. В ответ — ни звука. Где-то внизу, под лестницей,
— Кто-о-о?..
— Уголовный розыск. Откройте, пожалуйста.
— Бросьте разыгрывать! Я сейчас в милицию позвоню!
— Если не верите, приглашу соседей.
Шаги за дверью удалились, но вскоре опять послышались вблизи. Все тот же голос заспанно проговорил:
— Подождите. Мне одеться надо.
Ждать пришлось долго. Наконец за дверью раздался тяжелый вздох. Замок щелкнул, дверь медленно отворилась на длину запорной цепочки, и в образовавшейся щели Бирюков увидел невысокую молодую женщину в коротком халатике, внешне очень похожую на пани Монику из популярной в свое время телепередачи. В том, что перед ним Майя Тузкова, Антон не сомневался, однако для порядка спросил:
— Ваша фамилия Тузкова?
— Да-а-а.
— Мне необходимо с вами поговорить.
— Покажите документы.
— Пожалуйста.
Бирюков раскрыл удостоверение, Тузкова изучала его слишком долго. Затем вялым движением сняла с двери цепочку.
— Входите.
Антон вошел в узкую прихожую, по укоренившейся профессиональной привычке огляделся. Слева была кухня. Хотя лампочка в ней и не горела, но на кухонном столе можно было различить остатки недавнего пиршества и массивную пепельницу с грудой белых папиросных окурков. Справа — небольшая квадратная комната, ярко освещенная люстрой со стеклянными подвесками. Из комнаты — дверь в спальню, где виднелась кровать с вроде бы наспех разобранной постелью. В квартире сильно пахло свежим табачным дымом, а под потолком, как показалось Антону, даже еще не успели раствориться сизоватые дымные полосы. В спальне настойчиво звонил телефон.
— Вы одна? — спросил настороженную Тузкову Антон.
— Да-а-а. Что вам надо?
— В первую очередь — присесть.
— Говорите на ногах.
— Разговор серьезный.
— Да-а-а?.. — Тузкова с неохотой повернулась к Антону спиной и пошла в комнату. — Проходите.
Пройдя за ней, Бирюков, опять же по привычке, прежде всего сориентировался. В спальне так же, как в кухне, света не было. Балконную дверь и широкое окно в комнате прикрывала плотная красная штора. Справа — диван-кровать, на которой таращил глаза-пуговицы большой плюшевый медвежонок, и в углу — телевизор на высоких черных ножках. Слева — полированный шифоньер, а рядом с ним — выкрашенная в голубой цвет двухстворчатая дверь, прикрывающая нишу платяного шкафа, где, по рассказу Голубева, повесился Тузков. Посреди комнаты — квадратный стол, возле него четыре стула.
Тузкова поставила один из стульев так, чтобы усадить Бирюкова спиной к двери и к платяному шкафу. Сама села на диван-кровать, обхватила ладонями локти. Тускло сказала:
— Садитесь…
Бирюков сам выбрал место. Слева от него оказалась Тузкова и открытая дверь в спальню, справа — полированный, как зеркало, шифоньер и голубая дверь шкафа, а прямо — выход в прихожую.
Притихший на несколько секунд телефон зазвонил снова. Тузкова не шелохнулась. Бирюков встретился с ней взглядом:
— Кто так настойчиво звонит?