Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

Часть I

ПРИБАЛТИКА МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ

Глава 1 ОВАЫС ЫАСН ОЗТЕЫ

Однажды Остап Бендер, мечтавший выехать с милли­оном дензнаков в Бразилию, вдруг, отчаявшись, в серд­цах воскликнул, что за Шепетовкой, стоявшей тогда на западной границе СССР, наверное, нет никакой другой страны, а лишь плещутся океанские волны. Если пове­рить в фантазию Бендера, то такой же океан отделял в ту пору Советскую страну и от Прибалтики. Ныне, когда оке­ан неприязни отделяет прибалтийские страны от России, может создаться впечатление, что непреодолимый барь­ер, невидимый или видимый, всегда разделял Россию и Прибалтику. На самом деле воды Балтийского моря от­деляли Прибалтику не от

российских просторов, а от За­падной Европы. Подобного барьера между восточноев­ропейскими равнинами и юго-западными прибалтийски­ми землями не существовало и в те времена, когда первые люди стали заселять Прибалтику после отступле­ния ледников.

Первые племена, осевшие в Прибалтике, говорили на угро-финских наречиях (эсты, ливы). Со II тысячелетия до н. э. туда же стали переселяться с юга племена, говорив­шие на балтийских языках: курши, земгалы, латгалы, селы, жемайты, аукшайцы (или литовцы). Близость бал­тийских народов к соседним с ними славянам была оче­видна: их языки имели много общего с восточнославян­скими языками.

Обитавшие на общем массиве земной суши с восточ­ными славянами народы Прибалтики поддерживали с ними постоянные и разнообразные связи. Важной водной артерией, связывавшей племена балтийских народов со славянским племенем кривичей, являлась Западная Дви­на (Даугава). О степени же взаимоотношений кривичей с финноязычными племенами с конца I тысячелетия до н. э. свидетельствуют схожесть их языков, а также постепен­ные изменения в их антропологическом типе и материаль­ной культуре.

Правда, по мере развития морских путешествий Бал­тийское море стало не разделять, а соединять Прибалтику с Западной Европой. Известно, что уже в IV веке до н. э. из Прибалтики в Средиземноморье вывозили янтарь. О том, что племя эстов добывает янтарь, а эсты носят изображе­ние дикого кабана, писал римский историк Тацит в I веке н. э. Известно и о древних торговых связях прибалтийских племен со скандинавскими. Впрочем, сохранились сведе­ния и о набегах скандинавских племен на берега Прибал­тики, а также о походах эстов на берега Дании и Швеции.

Не подозревая о долгосрочных последствиях своих действий, балтийские и угро-финские племена размести­лись в регионе, расположенном на важных сухопутных, морских и речных дорогах между Западной Европой и остальной частью Евразийского континента, самого круп­ного на планете. Борьба за контроль над Юго-Восточной Прибалтикой во многом предопределила будущую исто­рию населявших ее народов.

Другим обстоятельством, повлиявшим на судьбы этих народов, стали исторические особенности их националь­ного формирования, приведшие к тому, что они значите­льно уступали по численности окружавшим их народам. Угро-финские племена так и не сложились в единую угро- финскую нацию даже в пределах Северо-Востока Европы. Хотя в начале XIII века ускорилось создание эстонской на­родности, в Эстонии сохранились три языковые группы, границы которых до сих пор в основном совпадают с гра­ницами древних языковых группировок. Примерно в том же столетии ускорилось формирование литовской народ­ности, хотя различия между группами литовцев сохраня­лись, а в период феодализма даже усилились. Кроме же- майтов и аукштайтов, сохранивших место жительства и наименование древних племен, оставались такие само­стоятельные этнические группы, как дзуки, капсай, зана- викай. Еще медленнее складывалась латышская народ­ность, формирование которой завершилось лишь в конце XVI — начале XVII века. И здесь феодальная раздроблен­ность консервировала древние племенные различия.

Несмотря на тесные связи между всеми народами При­балтики, создания единой прибалтийской нации не прои­зошло. Лапинь, один из националистических идеологов режима Ульманиса в Латвии, жаловался в 1936 году в жур­нале «Сеейс»: «Если бы 2000 лет тому назад балтийские племена высказали единение и дух культуры, мы в настоя­щее время могли бы говорить о балтийской мировой им­перии, которая властвовала бы вместо теперешней Рос­сии». Можно высказать немало предположений, почему так случилось. Скорее всего, стремление оберегать тра­диционный уклад своего племени оказалось

сильнее же­лания объединиться с близкими по культуре и языку или другими соседними народами во имя создания единой нации. Сопротивление сил традиционной местнической культуры тормозило формирование прибалтийских на­родностей, мешало им в создании своей государственно­сти. Сетования Лапиня были запоздалыми: по его собст­венному признанию, возможность создания великой при­балтийской империи была упущена свыше двух тысяч лет назад, и малочисленные разобщенные племена Прибал­тики не могли не превратиться в малые народы.

Между тем в соседних с Прибалтикой землях формиро­вание единых народов из отдельных племен шло значите­льно быстрее. Хотя сопротивление центробежных сил тен­денции к объединению среди восточных славян было не­малым и порой вновь проявлялось, раскалывая единый русский народ, оно было впервые успешно преодолено еще в IX—X веках на землях от Ладоги до среднего тече­ния Днепра. Из племен ильменских славян, кривичей, дреговичей, радимичей, северян, полян, древлян и других восточнославянских племен возникло единое Древнерус­ское государство. Укреплению его единства способство­вало крещение Руси в 988 году.

Новое мощное государство могло диктовать свои усло­вия небольшим и раздробленным племенам Прибалтики, державшимся за свои обычаи и языческие верования. В «Истории Литовской ССР» сказано: «Русские летописи от­вечают, что жители Литвы и Жемайтии (неромы) наряду с куришами, латгалами, земгалами и ливами давали дань Древнерусскому государству; они могли быть зависимы­ми от Полоцка, Пскова или Новгорода». В зависимости от Полоцка находилось латгальское княжество Герцика (Ер- сика); латгальское княжество Талава зависело от Пскова. Административными подразделениями являлись скаискез (замковые округа с городищем в центре) и радазй (от рус­ского погост). В 1030 году князь Ярослав Мудрый завое­вал городище Тарту и основал там крепость Юрьев, а в 1030—1061 годах Юго-Восточная Эстония входила в со­став Киевской Руси.

Свидетельства связей с русским государством ныне обнаруживаются в том, что многие термины торговли в латышском языке были заимствованы из русского языка. Нередко русские купцы расплачивались византийскими и арабскими монетами, которые у них тогда были в ходу, а теперь их обнаруживают в прибалтийской земле. Из Руси стало распространяться в Прибалтике и христианство. Почти все термины христианской культуры в латышском языке заимствованы из русского.

Несмотря на усиление влияния Руси на прибалтийские народы в целом и создание русских крепостей на их зем­лях, границы между Древнерусским государством и При­балтикой мало менялись на протяжении нескольких веков. Также известно, что русские не раз выступали союзника­ми племен Прибалтики. Историки упоминают, например, участие эстонцев в походе князя Олега на Константино­поль.

Угроза самостоятельному существованию прибалтий­ских племен шла не с Востока, а с Запада. Крестовые по­ходы, проводившиеся с XI века, свидетельствовали о стремлении стран Западной Европы начать экспансию за пределы своего региона на Восток, не ограничиваясь Па­лестиной. Одним из объектов захватнической политики Запада под идейным руководством Римской церкви стала Прибалтика, через которую путь лежал в Северную Евра­зию. В то же время, в отличие от крестовых походов в Па­лестину, продвижение в Прибалтику стало прежде всего делом немецкого рыцарства, выдвинувшего лозунг: «Огапд пасМ Оз*еп».

Начало германской экспансии на Восток было поло­жено в конце XII века немецкими купцами, стремившими­ся закрепиться в устье Западной Двины (Даугавы). Одно­временно папская курия направила в область Западной Двины, где тогда жили ливы, своих миссионеров. Но они были изгнаны. Тогда папа провозгласил крестовый поход против народов Восточной Прибалтики. Поход возглавил бременский каноник Альберт, получивший помощь папы Инокентия, германского императора и датского короля. Собрав крестоносцев, Альберт вторгся на кораблях в устье Западной Двины (1200 г.). В 1201 году, после раз­грома ливов, был заложен город Рига. В следующем, 1202 году, став рижским епископом, Альберт создал Ор­ден меченосцев.