Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

Жизнь в городах Эстонии строилась по западноевро­пейскому образцу. В первой половине XVI века городское население Эстонии (15—20 тысяч) составляло 6—8% все­го населения Эстонии (250 тысяч). Как сказано в «Совет­ской исторической энциклопедии», «Таллин, Пярну и Ви- льянди были членами Ганзейского союза. Города Эсто­нии, особенно Таллин, играли существенную роль в торговле между русскими городами и Западной Евро­пой... Немецкие бюргеры, господствовавшие в магистра­те и купеческой гильдии, властвовали над эстонцами, ко­торые составляли основную массу городского населения. В городском ремесле существовал заимствованный в Германии цеховой порядок».

33

Эстонский историк О. Сепре отмечал: «Как в

деревне бароны, так в городе немецкие купцы в эпоху феодализма образовали особую касту, которая не смешивалась с эс­тонцами и имела постоянные экономические, политиче­ские и культурные связи с Германией». Сепре подчерки­вал: «Германский образ жизни преобладал во всех горо­дах на территории Эстонии. Городские дома строились по образцу немецких; мебель, одежда, обычаи были немец-

2 Емельянов "Прибалтика"кими... Бароны и городские немцы смотрели на эстонцев как на низших людей... Говорить по-эстонски считалось недостойным».

В Латвии главным торговым центром и портом была Рига. В «Советской исторической энциклопедии» указано: «Немцы подчинили себе экономику города, управление (магистрат), организации торговцев и ремесленников (ги­льдии и цехи). Таким же было положение и в других горо­дах Латвии (Цесис, Валмиера и другие)».

Народы Латвии и Эстонии не раз поднимались на борь­бу против иностранных поработителей. 23 апреля 1343 года в Харьюмаа вспыхнуло восстание, получившее на­звание «восстания Юрьевой ночи». Лишь после упорной борьбы войска Ливонского ордена подавили это восста­ние.

Однако разгром войск Тевтонского ордена при Грюн- вальде не привел к освобождению Прибалтики от немец­кого ига. В значительной степени это было вызвано глубо­кими разногласиями в стане победителей. Полный раз­гром немецких рыцарей и освобождение Прибалтики от господства крестоносцев означали бы для литовских вла­стей нарушение баланса сил в этом регионе. Как подчер­кивали авторы «Истории Литовской ССР», «в расчеты Ви­товта не входило совсем обессилить орден. По всей веро­ятности, он опасался, что в таком случае Польша может упразднить самостоятельность Великого княжества Лито­вского. Польско-литовские противоречия позволили не­мецким рыцарям удержаться на захваченной террито­рии».

Мирный договор 1411 года, подписанный в Торуни, со­хранил существование ордена и значительной части его владений. Даже Жемайтия возвращалась Литве не на веч­ные времена, а лишь до смерти Витовта. Поскольку орден уцелел, то после смерти Ягайло и Витовта его руководи­тели требовали возвращения ему Жемайтии. Лишь по мирному договору 1422 года орден был вынужден отказа­ться от своих притязаний на Жемайтию и Занеманье. Од­нако западнолитовские земли (Клайпеда и Клайпедский край) так и остались под властью Тевтонского ордена.

В битве при Грюнвальде вновь проявилась способ­ность литовского народа наносить сокрушительные удары немецким захватчикам. Налицо была и солидарность всех славянских народов (от польского до русского) с литовца­ми в их совместной борьбе против агрессоров с Запада. Однако этот союз оказался непрочным и сменился взаим­ной подозрительностью. Исторический шанс освободить все народы Прибалтики был упущен.

Г лава 3

ПОЧЕМУ ЛИТВА ПОВЕРНУЛА НА ЗАПАД?

Парадоксальным образом успех объединенного сла­вянского и литовского войска в разгроме немцев привел не к укреплению единства народов Прибалтики в борьбе против поработителей и их единства со всеми славянски­ми народами, а к повороту верхов Литвы на Запад. После Грюнвальдской битвы Польша постаралась укрепить узы с Литвой. В октябре 1413 года в Городпе состоялся поль­ско-литовский сейм, который ознаменовался заключени­ем Городельской унии. Бояре-литовцы обязывались не принимать после смерти Витовта в великие князья никого, кроме как

по указанию Ягайло и его польско-литовской рады; польская шляхта должна была после смерти Ягайло не выбирать никого в польские короли без ведома и со­гласия боярства Великого княжества Литовского.

В «Истории Литовской ССР» подчеркивалось: «Городе- льская уния носила явно католический характер. Русские князья и бояре Великого княжества Литовского, как пра­вославные «схизматики», по новому закону не допуска­лись к высшим должностям, к участию в совете великого князя и решению важнейших государственных вопросов. На воеводства в земли Полоцкую и Витебскую, Киевскую и Подольскую назначались только люди, проникнутые духом воинствующего католицизма, что вызывало национальную вражду в государстве... Великое княжество Литовское и Королевство Польское в официальных актах изобража­лись как обширное, политически единое государство, простиравшееся от Балтийского моря до Черного и от Оки до Одера как форпост «западной культуры», оплот католи­ческого мира против враждебного мусульманского и ^схизматического» Востока. Римский папа, стремясь ис­пользовать Литву и Польшу в своих целях, даже назначил Витовта и Ягайло генеральными викариями католической церкви для Новгорода и Пскова. Однако жизнь довольно скоро доказала несостоятельность этих притязаний».

Правда, на первых порах последовавшие события, ка­залось, подтверждали надежды Ватикана. Как отмечалось в «Истории Литовской ССР», после смерти московского князя Василия в 1425 году дочь Витовта, София Витовтов- на, став регентом, явилась со своим малолетним сыном Василием Васильевичем и сановниками в 1427 году к отцу и приняла его покровительство. «Воспользовавшись этим, Витовт добился восстановления выгодных ему договоров с Псковом (1426) и Новгородом (1428) и подчинил себе Тверское, Рязанское княжества и более мелкие — в вер­ховьях Оки».

Но хотя Городельская уния стала заметным шагом в распространении католицизма в Литве и «полонизации» ее верхов, планы Рима не учитывали глубоких внутрен­них противоречий в польско-литовской унии и давних связей Литвы и Руси. В «Истории Литовской ССР» сказа­но: «Усиление Великого княжества выдвигало вопрос об изменении его отношений с Польшей. Вновь поступило предложение присвоить Витовту королевский титул, то есть превратить Великое княжество в самостоятельное королевство». В этом Витовта поддерживали русские князья. В Вильнюс, где собирались совершить корона­цию Витовта, прибыли великий князь Московский Васи­лий Васильевич, великие князья Тверской и Рязанский, мирополит Фотий. Не входившие в Литву русские земли играли значительную роль во внутриполитической жизни Великого Литовского княжества. В свою очередь в прав­ление Василия Васильевича (Темного) (1425—1462) рус­ские князья и их приближенные не раз обращались к Ви­товту, а затем его преемнику Швитригайло за поддерж­кой в междоусобной борьбе. Однако коронация Витовта, на которой настаивали русские князья, не состоялась. Задержание в Польше послов, которые везли королев­ские регалии, сорвало церемонию коронации. А вскоре Витовт умер.

В своей борьбе против Польши преемник Витовта, младший брат Ягайло Швитригайло (Свидригайло), опи­рался на литовских феодалов, которые сблизились с фео­далами русских, украинских и белорусских земель. Как подчеркивалось в «Истории Литовской ССР», «их объеди­няло стремление к независимости от Польши».

Разногласия между Литвой и Польшей усиливались. Швитригайло тайно заключил оборонительно-наступате­льный союз с магистрами Тевтонского и Ливонского орде­нов, договорился о помощи с татарами, закрепил мирные отношения с Новгородом. Война 1431 года между Литвой и Польшей завершилась перемирием, в результате кото­рого Западная Подолия осталась за Польшей, Волынь — за Великим княжеством Литовским.