Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

Растущее усиление Московского княжества противоре­чило экспансионистским целям литовских князей. По этой причине накануне Куликовской битвы 1380 года великий князь Ягайло (1377—1392) заключил союз с Золотой Ор­дой против московского князя Дмитрия. Исход Куликов­ской битвы мог бы быть иным, если бы войско Ягайло успело подойти к месту сражения до разгрома войска Ма­мая. В то же время свидетельством сложности и противо­речивости отношений между Литвой и Москвой служат та­кие факты: брат Ягайло, полоцкий князь Андрей, прини­мал участие в Куликовской битве на стороне Дмитрия Донского, а другой его брат — князь северский Дмит­рий — перешел на сторону Московского княжества.

А вскоре вражда между правителями Литвы и Руси вновь сменилась сотрудничеством. Проявлением этого явился брак между дочерью Витовта и московским князем Василием, заключенный

в 1391 году.

Правда, несмотря на это, Витовт предпринял попытки укрепить и расширить свой контроль над русскими земля­ми. После восстания жителей Смоленска под руководст­вом князя Юрия Святославича в 1401 году и отделения Смоленской земли от Литвы войско Витовта осадило в 1404 году Смоленск и в течение семи недель осаждало его. Как говорилось в «Истории Литовской ССР», «город, измученный голодом, сдался. Часть бояр, сторонников князя Юрия, Витовт истребил, часть изгнал. В городе и во­лостях Смоленской области он посадил своих наместни­ков. После этого Витовт повернул на Псков. В начале 1406 года он вторгся в пограничные псковские волости. Псков был связан договором с Новгородом. Псковичи и новго­родцы обратились за помощью к великому князю москов­скому. Литовско-русская война продолжалась три года, но без сражений».

Как отмечалось в «Энциклопедическом словаре Брок­гауза и Ефрона», «Витовт... был грозный враг. Владея Смоленском и юго-западными русскими княжествами, он недаром носил титул великого князя литовского и русско­го; на восток его владения простирались до Оки. Родст­венные отношения смягчали борьбу; но Витовт был не из тех людей, которые всему предпочитают родственные связи. Псковичи и новгородцы просили помощи у велико­го князя московского. Три раза сходились тесть и зять, и ни разу битвы не было, каждый раз дело кончалось свида­нием и миром: в 1406 г. близ Крапивны, в 1407 г. у Вязьмы и в 1408 г. на берегах р. Угры. После мира на р. Угре не было больше столкновения у Василия с Витовтом». Летом 1409 года Витовт заключил мир со Псковом.

Совершенно очевидно, что, несмотря на напряженные отношения, которые не раз сводили литовцев и русских в схватки друг с другом, в течение нескольких веков между Литвой и Русью преобладали отношения добрососедства, а родословные представителей литовских и русских вер­хов тесно переплетались. В ту пору многие могли сказать слова странствующего монаха Варлаама из драмы А.С. Пушкина «Борис Годунов»: «Литва ли, Русь ли, что гу­док, что гусли».

На западе же Литвы не прекращались кровопролитные войны с немецкими рыцарями, не оставлявшими своих попыток покорить или уничтожить литовский народ. С 1340 по 1410 год Тевтонский и Ливонский ордена пред­приняли более 100 военных походов против Литвы. Каж­дый из них мог привести к тому, что Литва повторила бы судьбу Пруссии: полное онемечивание или уничтожение. Особенно мощным был крестовый поход 1345 года против Литвы Тевтонского ордена при участии королей Чехии и Венгрии. Однако Ольгерд сумел не только отразить крес­тоносцев, но и вторгнуться в Ливонию, а затем осадить Ригу. Правда, взять ее великому князю не удалось.

В 1348 году произошло сражение немецких рыцарей против войска Ольгерда у реки Стревы. В рядах литовско­го войска были русские полки из Бреста, Витебска, Смо­ленска и Полоцка. Литовское войско одержало победу.

В 1377 году немецкие рыцари предприняли новое на­падение на Литву, а в сентябре 1379 года великий князь

Ягайло подписал перемирие с Тевтонским орденом на 10 лет. Воспользовавшись междоусобной борьбой в Литве между Ягайло и его старшим братом Кейстутом, кресто­носцы заключили тайный союз с Ягайло. Раскрыв эту сделку, Кейстут лишил в 1381 году Ягайло власти. Тем временем рыцари Тевтонского ордена вторглись в Литву. При поддержке крестоносцев Ягайло сверг Кейстута, ко­торый был убит. Его сын Витовт был брошен в тюрьму. Со­гласно новому договору 1382 года, заключенному Ягайло с Тевтонским орденом, Ягайло и его брат Скиргайло обе­щали крестить Литву и отдать Жемайтию вплоть до реки Дубисы.

Бежавший из заключения Витовт также стал искать поддержки у ордена, который умело использовал междо­усобицу в Литве. Тевтонский орден вновь напал на Литву, обвиняя Ягайло в том, что он не заставил жемайтов подчи­ниться ордену и не окрестил Литву. Витовт же пообещал ордену стать его вассалом после возвращения ему лито­вского престола. Лишь после заключения тайной сделки с Ягайло, благодаря которой он получил под свою власть Гродно и Брест, Витовт порвал с

орденом, сжег два замка крестоносцев и вернулся в Литву. Борьба Литвы с Тевтон­ским орденом продолжалась.

В ходе своих наступлений на Литву крестоносцы по­строили на берегу Немана ряд крепостей (Баербург, Ма- риенбург, Готисвердер, Мариенвердер). Одновременно они разрушали литовские замки (Велюона, Каунас). Литве все труднее было сдерживать натиск тевтонцев и ливон- цев в одиночку.

Чтобы укрепить свои позиции, 14 августа 1385 году в Кревском замке литовские князья заключили с Польшей так называемую Кревскую унию, в соответствии с которой князь Ягайло, вступив в брак с королевой Ядвигой, был провозглашен польским королем. Одновременно Ягайло обязался принять католичество лично, а в 1387 году с язы­чеством в Литве официально было покончено и литовцы были окрещены, став католиками. (Правда, историки утверждают, что большинство населения сохраняло вер­ность языческим обрядам еще по крайней мере полтора века. Некоторые же обычаи языческих времен, такие как культ змей или ужей, сохранялся в литовской деревне го­раздо дольше. Обычай же держать дома рептилий и при­кармливать их сохранялся в некоторых деревнях вплоть до конца XX века. Характерно, что даже солнечные лучи на гербе Литовской ССР были, в отличие от подобных лучей на гербах СССР и других союзных республик, не ровными, а извивающимися. Очевидно, это отвечало сложившимся в народе эстетическим представлениям о красоте змее­подобных тел.)

Создание литовско-польской унии позволило двум го­сударствам увереннее противостоять Тевтонскому орде­ну. Магистр ордена пытался опротестовать у папы рим­ского крещение Литвы, ссылаясь на то, что право на кре­щение литовцев было отдано в XIII веке лишь ордену, но безуспешно.

После восстания населения Жемайтии против ордена в 1409 году началась «Великая война» между Тевтонским орденом, с одной стороны, и Польским королевством и Великим Литовским княжеством — с другой. 15 июля 1410 года под Грюнвальдом войско из 32 тысяч человек под во­дительством Ягайло встретилось с войском ордена из 27 тысяч под водительством великого магистра Ульриха фон Юнгинена. На стороне Ягайло сражались польские, лито­вские, русские, украинские, белорусские, валашские, чешско-моравские, венгерские и татарские отряды. Под руководством фон Юнгинена сражались немецкие, фран­цузские и другие рыцари, а также отряды наемников (швейцарцы, англичане и другие). Решающую роль в сра­жении сыграла стойкость смоленских полков под коман­дованием Мстиславского князя Юрия Лингвеньевича. Кре­стоносцы были окружены, и большая их часть, включая фон Юнгинена, перебита.

Войска, которыми командовали Ягайло и Витовт, всту­пили в глубь Пруссии. Казалось, перед польско-литовским войском открывалась возможность освободить прибал­тийские земли от немецких захватчиков.

Ко времени Грюнвальдской битвы народы Эстонии и Латвии в течение 100—200 лет находились под игом ино­странных поработителей. В Ливонии были установлены феодальные порядки. Как отмечается в «Советской исто­рической энциклопедии», в Латвии «крестьяне попали под двойной гнет — феодальной и колониальной эксплуата­ции. Как подати (чинш, десятина), так и барщина непре­рывно возрастали, особенно со второй половины XV века. С этого времени развивается мызное хозяйство и непре­рывно расширяется барская запашка, так как с каждымдесятилетием на западноевропейских рынках рос спрос на хлеб и увеличивался его вывоз из Латвии».

Усиление эксплуатации крестьян сопровождалось уси­лением их порабощения. «К концу XV века в договорах о выдаче беглых крестьян впервые в Латвии документально оформлено крепостное право и для решения споров о вы­даче беглых был назначен специальный судья (так называ­емый гакенрихтер). Узы крепостничества сковали латыш­ское крестьянство, и не случайно, начиная уже с XVI века, свободных людей стали называть немцами, а зависи­мых — ненемцами».

Аналогичное положение сложилось и в Эстонии. В «Со­ветской исторической энциклопедии» сказано: «Вследст­вие развития барщинного мызного хозяйства, произво­дившего хлеб на экспорт, все ухудшалось экономическое и юридическое положение эстонских крестьян. С конца XIV века начинается процесс закрепощения крестьян, на рубеже XV и XVI веков в Прибалтике уже бытовал взгляд на крестьян как на собственность феодала. Отдельные соци­альные группировки крестьянства (сошные крестьяне, во­льные крестьяне — юксъялги) стали постепенно сливаться в относительно однородную массу крепостных».