Приближаясь к Восходу
Шрифт:
– Я, на самом деле, не ожидала такого исчерпывающего ответа! Вы – рассказчик, просто заслушаться можно! Матиарт Рифович, кто те подростки, которые нам встретились, на летающих велосипедах? Как это, а что это были за подростки, вообще возможно?
– Ты что, не слышала о проекте «Парнап-Орбита»? (Удивился он, взъерошив свои наэлектризованные волосы возле ушей).
– Как бы нет. Я хотела бы поподробнее узнать об этом.
– Просто все мировые новостные каналы передавали об этом сообщения. Это надо уметь: не услышать. Но хорошо. Мой проект представляет собой суперпрезентацию Парнап-а – «Парящий-На-Платформе»: если
– И подростки, которых мы видели, могут прямо сейчас, если захотят, поехать кататься по орбите планеты на своих велосипедах?
– Ну… спонтанно у них это не получится сделать. А вот пройдя четыре года обучения (параллельно со школой и музыкальной школой), получив Звезду Гармонии, и через неё разрешение на полёты от Тропосферы до Мезосферы. Всё зависит от полученной конкретным учеником квалификации.
– Другими словами, если ученик имеет нужную степень квалификации, он может спокойно лететь на своём велосипеде в Стратосферу, любоваться видами нашей неповторимо прекрасной Планеты?
– Абсолютно верно, это так! Вместе с наставником. Предварительно всё согласовав. Ты знаешь, у нас уже прошло несколько масштабных экспедиций. Ребята с наставниками на Вело-Парнап, взлетая выше облаков, собирали мелкие железки, обрывки электроники, отломанные при столкновениях больших объектов. Эти технические мелочи часто спонтанно сталкиваются с функционирующими орбитальными станциями, что может повредить их работе. А мы хотим, чтобы этого не происходило.
Мы даже игру с ребятами придумали Вело-Парнап-Улов: собираем мелкие отломки до двадцати килограмм с помощью специальных (созданных специально для этого) удочек и сачков. Думаю, космический археолог – это профессия, за которой будущее. Такой мы провели эксперимент. Основываясь на нём, в данный момент многие наши наставники, имеющие младшую степень, пишут научные работы.
(Честно говоря, мне верилось в происходящее с трудом).
– Матиарт Рифович, у Вас есть семья, дети? Вам не одиноко?
– Дети почти уже выросли, твои ровесники, а поддерживающего некорыстного человека встретить непросто.
Но смысл моей жизни – прогресс, как ты понимаешь, наверное? Человека держат на земле и заставляют жить незаконченные дела. Потому что он должен жить, чтобы их заканчивать, и быстрее начинать новые. Чтобы обязательно было хотя бы один строящийся проект в разработке.
– Знаешь что? – Сказал он, – давай, я наберу тебе в подарок банку светлячков? Не дожидаясь ответа произнёс: «Калачик! Сачок!», и при помощи этого инструмента поймал целую тучу мерцающих – таинственным мелодично-малахитовым зелёным светом – светлячков, так что мгновенно наполнилась трёхлитровая банка (воздуха насекомым хватало).
Перед тем, как
***
For note:
Мне трудно описать выражения лиц Тивентии, её мамы и моей мамы, которые были у них, когда я появилась на пороге моего дома в четыре часа утра, с задумчиво-мечтательным выражением лица, с застёжкой из огранённого аметиста, с коробкой пряников-звёзд в одной руке и с банкой мерцающих светлячков в другой.
– Где ты была?! Фотосессия закончилась до обеда! – Ожидаемо осыпала упрёками мама.
– Я пыталась найти мой потерянный L-phone в IT-Парке, я же тебе говорила, – начала я.
В то же время, я чувствовала, что за всего недельное отсутствие девайса, словно бы, у меня пропало какое-то из органов чувств. Например, я слышала новое слово, его нужно было уточнить, и, таким образом, появлялись рефлекторные попытки найти где-то у себя смартфон. Мне нужен был Soundcloud. Мне нужны были мои контакты, архив фотографий, Instagram. Это было странное чувство, почти схожее с ностальгией.
– Ты не понимаешь, как мы все тут волновались! – Кричали все наперебой.
– Что ни месяц, то новые новости, мы ещё после фокусов Тивентии в себя не пришли! – продолжала мама. Тивентия подавлено смотрела в пол.
– Что это на тебе? Откуда?
– Я же говорю, я пошла в IT-Парк, найти мой сотовый, который я случайно оставила на корпоративе, а встретила никогда не догадаетесь кого.
– Кого? – Резко и взволнованно перехватила моя мама.
– Помнишь моего школьного учителя по ИЗО и черчению, когда я училась здесь в гимназии?
– Матиарта Рифовича? Конечно, помню! Причём здесь он, скажи мне?
– Просто он архитектор, изобретатель, меценат и бизнес-энтузиаст. Строит мультимедийные библиотеки. По его проекту был построен IT-Парк. Матиарт Рифович там и работает. И надарил мне кучу прекрасных вещей!
– Давайте попьём чаю, – предложила Тивентия, – и всё обсудим.
И достала «Чай со слоном» (просто на его этикетке изображён индийский слон), предмет ностальгии русских эмигрантов.
– Пока ты там прохлаждалась, – сказала мама, обжигаясь об кружку, к нам, между прочим, приходил претендент на покупку. Мерзотный! Похаживал из комнаты в комнату, придирался: тут кафель отломан, тут паркет отбит, тут встраиваемая кухня недостаточно встроена. Присутствия риэлтора (знаешь, вежливого, высокого, такого, тонкой кости молодого человека)… так вот, и его не постеснялся, заметил, что тут только женщины, придирался, отпускал сальные колкости, ещё и меня и Тивентию задеть пытался. Нет, я бы не хотела, чтобы в доме, где я родилась и выросла, жил такой тип.
– Мама, прости, – если бы я пришла вовремя, я бы сняла его на видео, и выложила этот ролик везде, где только можно. А без меня вы оказались в незащищённых условиях.
– Да, нет. Просто я такого и в мыслях представить не могла!
– Теперь будем знать, к чему нам нужно быть готовыми, – констатировала я. Остальные грустно согласились с этим утверждением. Потом, мы совместными усилиями открыли банку со светлячками, и комнаты оказались надолго украшенными живыми таинственными огоньками.