Приближаясь к Восходу
Шрифт:
Как бы то ни было, я снимала видео разыгравшейся стихии на L-PAD. На горизонте, на всей видимой протяжённости – от леса до самого искусственного моря Обского, производного от реки, – возникли сгустки тёмных туч, освещаемые естественным ритмом сияния молний. Надвигающаяся стихия казалась ближе и реалистичнее, и не была похожа на привычную мне, которой практически не видно за люминесценцией больших городов. Все события, с момента моего приезда, каждый день впечатляли, я постоянно сопоставляла их с воспоминаниями из детства, почти десятилетней давности. Было чувство, что по мироощущениям нахожу себя похожей на мальчика из ностальгического фильма: кажется, герой там вспоминает детство, придя в дом,
В небе перемещались мерцающие лампочки – было похоже на то, что пассажирский лайнер кружил в ожидании разрешения о снижении.
For note:
Я подумала обо всём том, что ещё предстоит по возвращению в Камсу и в Штаты, обо всей моей неостановимо-путешествующей европейской жизни, в чём-то сходной с цыганской (наверное, сходство в постоянных кочевых перемещениях и наращиваемых навыках умения торговаться по контрактам); об изучении новых языков, о моделлинге, о знакомствах с новыми креативными фотографами и коллегами; обо всех удивительных, непостижимых и опасных городах мира, где ещё только предстоит побывать за карьеру модели – нет, пока я не смогу это оставить, ни за какие сокровища мира, даже за цену истинной любви. Страстное мечтание о романтике и дальнейшей возможности создания семьи с Матиартом сильно охладилось где-то внутри, после случайно услышанных подробностей о нём, прозвучавших из разговора Тивентии, которая говорила о любимом учителе, не зная о моём возможном присутствии. Всё это оставило после себя горечь послевкусия. То, что мы считаем для себя временным и незначительным – чаще всего, самое постоянное и основное, что только может быть в нашей жизни. Верно и обратное.
For note:
Ровно год назад мы с двоюродной сестрой приехали на фотосессию к чрезвычайно талантливому фотографу Тарт-Элу, в Горной-стране. Следование за ним на Instagram, сформировало мою внутреннюю солидарность со многими его творческими концепциями. Я была потрясена этой страной, сосредоточением в одном географическом месте разных прекраснейших природных стихий: сухого тепла – похожего на дружеское объятие, воздуха – свежего, до головокружения, и каждый день меняющихся на глазах морских настроений, и гор, протянувшихся до горизонта, и средневековых полуразрушенных башен – вплетённых в природные ландшафты, и почти уже не отличимых от них.
На той серии снимков Тарт-Элу запечатлел меня в золотисто-голубом просторном парео, на пляжах приморского городка; и на фоне морских брызг, каменистых уступов, и отполированных солнцем мостовых, и на крышах замков, которые, казалось, были выстроены по проекту песочного сооружения с ребристыми краями наверху – именно таких, которые, обычно, строят на берегу пятилетние дети.
Он остался доволен нашей совместной работой, и отправился дорабатывать фотографии и договариваться о них с журналами, не намеренный продолжать наше дальнейшее общение. Потом, по своим рабочим делам, уехала моя сестра Дарина, а я решила ещё немного отдохнуть в стареньком отеле, не менявшимся, наверное, с 1980-х годов. Он находился в двух минутах ходьбы до скалистого берега Адриатического моря, которое с первых шагов показывало отдыхающим свои глубины; я даже сильно поцарапала ногу, во время спуска с железной лестницы в воду, удивительно пахнувшую свежими огурцами, как только может пахнуть настоящее море.
Было немного одиноко, но, можно было вдоволь наедаться инжиром и ежевикой, которые продавали, тут, на каждом шагу, стройные, загорелые и суровые женщины с общей неуловимой особенностью во внешности, дающей отсылку к статуе древнегреческой Медеи.
Совершенно
Но однажды, во время ранней прогулки в мягкой рассветной теплоте, вышагивая по каменистой дорожке ещё задолго до завтрака, я встретила его – настоящего нудиста, загорелого, высокого и поджарого; он стоял на уступе, в своём первозданном виде, и вглядывался в сине-зелёное море. И я уже хотела тихонько, не тревожа его, удалиться, как он повернулся (!), и, глядя в глаза, с интонациями певца, философски заметил:
– Судьбоносные встречи с точкой принятия решения внутри них всё равно будут случаться в нашей жизни, как бы мы не стремились избегать и оттягивать их.
– Тем более, что есть судьбоносные встречи, которые приносят положительные изменения в жизнь, и радость и счастье, – решила вторить я.
– Вы так считаете? Уверяю Вас, это не так. Судьбоносные встречи с решением внутри меняют мировоззрение человека кардинально и безвозвратно. И редкие исключения, те, кто остаётся доволен ими. Счастливы ими только непонимающие принятия последствий, или так называемые: «канатоходцы», которые получают чувство драйва в том, что сосредоточены на равновесии своего движения. И только потом, уверяю Вас, они получают метафизический ответ от решения судьбоносной встречи.
– Но, ведь, выбранное решение может быть правильным.
– Выбранное решение всегда неправильное. И нам остаётся только поле избеганий в поле возможностей, и столкновение с неизбежностью, как с бурей. А пока – пока есть время, можно прислушиваться к Воссоздающей Природе и Морю, как высшим сущностям. (И на этих словах, он повернулся обратно к обрыву на скале, по направлению к волнам, так, как он находился до моего появления, и нашей короткой беседы).
– Подождите, мы же разговаривали на русском? Вы философ? Как Вас зовут, откуда Вы? Надеюсь, Вы не собираетесь прыгать с обрыва?
– Да нет. Я – Кокос. Просто Кокос. Или монах Продроп из монастыря неподалёку. Как Вам больше нравится.
*
For note:
И я прислушивалась к природе: целый день прогуливалась по горной тропе, нависшей над бескрайней Адриатикой. Она тянулась от скалистого Мала плажа, где встретила неожиданно бездонная вода и надо было быть осторожным, шагая в неё; и дальше над морем по кромке тропы с кедровым настилом, протянувшейся в два или три километра, до Велика плажа, действительного огромного и песчаного, но с довольно мелким морем: нужно идти как минимум километр, чтобы дойти до глубины. Тут недалеко, по направлению к Велика Плажа, я познакомилась со светловолосой девушкой, похожей на солистку легендарной поющей группы; она жила в туристической палатке в розовом цвете, на которой была нарисована новая популярная кукла, модный принт сезона.
Палатка была расположена в тени соснового леса, который начинался влево от дорожки, тогда как резко вправо был скалистый обрыв и Адриатическое море. Новая знакомая, она представилась мне, сказав, что её зовут «Фрагил», и мы отлично провели несколько вечеров, плескаясь в море, увлечённые друг другом, а потом решили, что было бы интересно, познавательно и весело – отправиться посмотреть монастыри. Туда мы отправились вместе с Фрагил на большом омнибусе, и почему-то я взяла с собой только немного евро – для того, чтобы по дороге купить lunch-box и две бутылки с чистой водой, моя новая близкая знакомая и вовсе, как выяснилось, не взяла с собой денег.