Прибытие на Марс
Шрифт:
Штерна это явно не порадовало. Хотя его белые полимерные черты лица и разгладились в улыбке сострадания и ненависти, он не любил, когда другие применяли нечестные приемы против него, оставляя великого Штерна без блестящей победы.
Роботу терять уже было нечего – на Ковалевского можно было больше не надеяться, – и он произвел выстрел в направлении Алексея. Тот снова увернулся и, совершив небольшой прыжок, оказался на несколько метров ближе к Штерну. Искусственный интеллект не знал страха – так его программировали, но и отступать без боя его не учили. Штерн в ответ на попытку Алексея сблизиться ответил тем,
Тактическое отступление – разгадал Алик маневр Штерна – отступить, занять ударную позицию, нанести удар и снова отступить. Такая тактика позволяла медленно выводить врага с поля боя, не вступая с ним в тесный контакт. Но Алексей вновь, сам не понимая почему, стал совершать серии аналогичных перекатов в противоположном направлении, но с большей скоростью и резче. Это позволяло ему сохранить неизменным расстояние между ним и Штерном и не попасть под выстрел последнего.
Штерн усилил скорость перемещения, Алик тоже, ход боя не изменился. И вот Штерн еще раз приподнимает руку с оружием, из подствольника вылетает небольшой округлый предмет: граната. Алик не успевал отойти назад на безопасное расстояние, и ему пришлось защищаться теми предметами, которые были рядом. Он поднял лежащий на земле стальной щит, сделал небольшой прыжок назад и выставил щит перед собой.
Раздался негромкий хлопок. Шума от осколков не было и не было белых облаков от ядовитых газов. Только нестерпимая волна жара охватила с ног до головы Алексея – граната оказалась термической. Причем разница температур была такой, что выставленный металлический щит начал раскаляться добела, а сжимавшие края щита пальцы почувствовали, как сначала расплавились, а потом и загорелись перчатки скафандра. Тут же в лицо ударил ярко-желтый с оранжевыми полосами язык пламени; Алик, превозмогая боль, оторвал обгоревшие руки от раскаленного металла и попытался как-то спасти лицо. Такого во сне испытать невозможно. Ведь боль была настоящей и очень сильной.
К счастью, химический реактив, породивший высокотемпературное пламя, быстро испарился, и огонь начал стихать. Но Алику было как раз не до этого – воспользовавшись явным замешательством противника, Штерн нанес сокрушительный удар ногой в корпус, а затем завершил свою победную атаку мощным ударом приклада по голове.
Жгучая боль, обжигавшая лицо и руки, заглушила все ощущения, полученные от удара Штерна. Алик даже не смог понять, каким образом Штерну удалось завершить свою атаку – просто в какой-то момент Алексей вдруг почувствовал, что ему не хватило воздуха, а человеческое тело само согнулось пополам.
И финальная волна резкой головной боли практически прекратила дальнейшее сопротивление человека.
Но Алексей об этом не думал, он уже не о чем не думал. Он просто ощутил, как его начинает медленно заваливать назад. А потом были долгие часы, проведенные в пустоте. Холодной и безжизненной пустоте.
– Алик! Осторожно! – попытался спасти своего друга уже почти оправившийся от удара Джереми. Но он опоздал – его крик прогремел как раз в тот момент, когда ноги инженера стояли уже на краю пробуренного колодца. Тут же раздался еле слышный женский плач, которому ответил поток ругательств Ковалевского.
И только глухой звук
Джереми, подавленный смертью друга, поднял лежавший на земле металлический лом и попытался добить улыбающегося Штерна. Всегда готовый к бою андроид только ловко щелкнул затвором.
– Стой! – неожиданно для всех подал свой голос куратор. Штерн тут же застыл, подобно каменной статуе, ожидая следующего приказа.
– Стой! Стой, жестянка! Где канистра с протоплазмой, которую нам поручено доставить на Венеру?
Два холодных безжизненных глаза тут же устремили свой взгляд на огромного и мускулистого геолога Джереми, но затем внимание убийцы переключилось на ту сторону, где укрывалась женщина.
– Она здесь ни при чем! – могучий афроамериканец кричал что было сил, стараясь переключить внимание Штерна от того ряда металлических труб, за которым нашла своё укрытие Лаура. – Она ничего не знает! Ты, жестяной болван, слишком любишь убивать и рушить. – Джереми указал пальцем в сторону шахты. – Зря ты туда Алика сбросил. То, что тебе нужно, было у него.
Ковалевский, когда понял, что львиная доля времени затрачена впустую, не выдержал и разразился потоком ругательств, адресованных Штерну:
– Ты… Я знал, что от тебя будут большие проблемы…
Ответ Штерна был быстрым и немногословным: он тут же оказался рядом с уже стоявшим на ногах куратором и выдернул титановый нож, рукоятка которого непокорно торчала из ноги Ковалевского.
Не было слышно ни криков, ни ругательств – метод общения, которым привык пользоваться Штерн, похоже, приносил большие выгоды. Однако на сей раз вовремя сработал портативный медблок, и тут же в раненое место была впрыснута инъекция коагулянта и обезболивающего. Ковалевский понял, что даже искусственный разум, каким бы плохим он не был, тоже требует к себе уважения. Поэтому, просто качнув головой в сторону бурильной установки и зиявшей дыры шахты, Ковалевский дал понять о своём желании Штерну.
Андроид без промедлений проверил готовность своего плазменного оружия к бою, прицепил лапку с тросом к корпусу бурильной установки и затем, подобно профессиональному десантнику, ловко перебирая по тросу одной рукой и одной ногой, спустился в глубокую даль шахты.
Как только мощная рука опустила своего хозяина на двадцать метров, Штерн тут же почувствовал, как в его тело начала вливаться какая-то неизвестная сила. Его энергетические батареи мгновенно зарядились до максимума, а внутренние механические повреждения, полученные в процессе выполнения миссии, начали постепенно пропадать, уступая место целым деталям его металлического скелета.
Однако, несмотря ни на что, Штерн всё равно продолжал спуск и скоро достиг той глубины, где кончался слой горных пород, образующих стенки шахты, и перед ним далеко внизу открылось удивительное зрелище – целый подземный океан, воды которого буквально состояли из чистой энергии. Ярко-голубая субстанция плескалась и бурлила, напоминая воды Синего океана Венеры во время сильного шторма. Большие волны, охватываемые зелеными и фиолетовыми молниями, возникавшие, словно пенные волны на каменном рифе, не давали полюбоваться ровной и красивой гладью загадочного океана.