Приданое Эсмеральды (Виски Бич)
Шрифт:
Оружейная коллекция дорого стоит, думал он, расхаживая по комнате. За одни только дуэльные пистолеты какой-нибудь коллекционер с радостью выложит несколько тысяч долларов. К тому же они невелики в размерах и компактны. Их несложно перевозить. Стеклянный шкаф вряд ли стал бы серьезной преградой для вора, во всяком случае для того, кто копал яму в подвале. Если бы он украл оружие, то в накладе не остался бы.
Может, он просто не знал о нем? Не знал об истории этой коллекции, качестве, месте хранения? Кроме оружия – а пистолетов было целых шесть единиц – в доме
Да и бабушка наверняка заметила бы пропажу. Однако между несчастным случаем и его приездом в Блафф-Хаус имелся вполне приличный временной зазор. И если злоумышленник им воспользовался, то, скорее всего, он в первую очередь уделил внимание подвалу.
Наибольшее внимание, мысленно повторил Эли. Значит, дело не просто в деньгах. Иначе почему вор не украл то, что было легко унести в руках? Дело явно в сокровищах.
Какой же во всем этом смысл? – ломал голову Эли. В любую темную ночь вор легко мог похитить антиквариата и столового серебра на несколько миллионов долларов. Господи, а коллекция почтовых марок двоюродного дедушки, выставленная в стеклянных витринах в библиотеке? Она же бесценна! Зачем же тогда сидеть бог знает сколько ночей в сыром подвале, копая землю в поисках мифических сокровищ?
Значит, это нечто более важное, чем деньги, сделал вывод Эли, проходя по комнатам в попытке запомнить все ценные вещи, которые в них находились.
Неужели для этого типа главное адреналин? Жажда приключений? Неужели ему нужно лишь сокровище? Или это одержимость? Неужели он одержим, как и Вулф?
Новая мысль заставила Эли вновь спуститься в подвал и внимательнее разглядеть то, что там сделал неизвестный кладоискатель. Повинуясь подсознательному импульсу, Эли даже забрался в яму. Та в некоторых местах оказалась ему по пояс. Похоже, кладоискатель начал копать посередине, постепенно расширяя ее в четырех направлениях. На север, юг, запад и восток.
Как стрелки компаса? Да откуда, черт побери, ему знать?
Эли вылез из ямы и с нескольких ракурсов сфотографировал ее мобильным телефоном. Полицейские тоже снимали ее, но теперь у него будут свои собственные снимки.
По какой-то непонятной причине это придало ему энергии. Ему страшно не хватало ощущения результатов своего труда. Любого труда. Какого угодно.
Он вернулся в дом и поднялся наверх. Взяв бронзовую подзорную трубу на подставке из красного дерева – кто-то много лет назад подарил ее бабушке, – Эли вышел на террасу.
Чтобы действовать, нужно быть информированным. Пусть сейчас не лучшее время для пеших прогулок или поездки к маяку, но это еще не значит, что он не способен ничего увидеть. Эли настроил подзорную трубу и вскоре получил вполне четкое изображение. Теперь ему была хорошо видна желтая лента полицейского ограждения. Полицейские огородили довольно большую территорию, включая и сам маяк.
За ограждением он заметил людей, по всей видимости зевак, и несколько машин, скорее всего полицейских. Слегка опустив подзорную трубу, Эли увидел изучающих место преступления
Дункан упал с большой высоты, сделал он вывод и прикинул расстояние от края утеса до камней внизу. Одно оно могло стать причиной смерти. Стреляли в него на всякий случай. Так сказать, для гарантии.
Но почему? Что он такое знал, видел или сделал?
И при чем здесь смерть Линдси? Если рассуждать логически, выходит, что связь должна быть. Так что Вулф прав. Если это не какой-то вселенский абсурд, не подчиняющийся законам логики, вроде поисков клада, то между этими двумя убийствами должна существовать какая-то связь.
Допустим, убийца Дункана как-то связан с этим неведомым кладоискателем. Но как именно? Что он мог узнать, увидеть или сделать?
Загадка. В свое время Эли обожал ломать голову над загадками. Так, может, пора проверить, не утратил ли он способности логикой доходить до сути странных событий.
Эли оставил подзорную трубу на террасе и вернулся в кабинет, где взял блокнот и ручку. Прежде чем приступить к работе, он заглянул на кухню, где сделал себе сандвич и, прихватив пиво, отправился в библиотеку.
Здесь он разжег камин и сел за огромный письменный стол, когда-то принадлежавший его прапрадеду.
Он решил начать со смерти Линдси, но понял, что поиск выводов нужно вести не от нее, а с предшествующих событий. Во-первых, проанализировать первый год их брака. Пусть это будет предварительный этап. Взлеты и падения в их отношениях, боковые движения, но фокус главным образом надо навести на обустройство нового дома.
Если быть честным, то следует признать, что их отношения начали портиться уже в самые первые месяцы жизни в этом доме. Линдси вполне справедливо решила, что не стоит торопиться заводить детей. Он не возражал, поскольку уделял работе много времени и сил.
Ей хотелось, чтобы он стал полноправным партнером фирмы, ему же казалось, что он уже на верном пути.
Линдси любила шумные компании. Ей нравилось принимать гостей и самой ходить в гости. У нее была своя карьера и свой круг общения. И все же они часто спорили о том, что работа съедает все его время, о том, что возник конфликт между их жизненными приоритетами. Наверное, так продолжалось бы и дальше, будь он честен. Шестидесятичасовая рабочая неделя – вещь довольно распространенная, этим никого не удивишь, и как адвокат по уголовным делам он работал даже ночами.
Линдси нравилось все, что могут дать деньги, но ее стало злить то, как они доставались. Эли с уважением относился к ее карьерным успехам, их постоянные стычки вскоре начали его раздражать.
Стоит добавить ее нетерпимость – это будет самое справедливое слово – к его бабушке, к его привязанности к Блафф-Хаусу и Виски Бич, и не приходится удивляться, что постепенно трещина в их отношениях стала глубже и шире. Теперь он понимал: эта эмоциональная трещина между ними появилась уже в первый год их брака, грозя со временем превратиться в пропасть. Увы, ни он, ни Линдси не имели желания найти способы для наведения мостов.