Приди и победи
Шрифт:
“Еще один демон, и где вас таких разводят?” — подумал Бестужев, но вслух ничего не сказал.
Литвинов, увидев новое лицо, протянул руку:
— Майор Игорь Литвинов. Но для своих можно просто Гарик.
— Капитан Бестужев. Для всех одинаково — Бестужев.
— Это ведь ты, капитан, и твой отдел занимались поимкой этого маньяка?
— Так точно.
— Что ж, мои поздравления. Оперативники из вас — высшего порядка. Но теперь убийца пойман, и настало время поработать кабинетным служащим. Таким, как я, — рассмеялся Литвинов. — Будем считать, что эстафету принял.
— Майор,
— К сожалению, капитан, такой возможности, как ты выразился, не имеется. Без обид. Я привык работать один, все мои вопросы и действия четко продуманы, и любые непрогнозируемые внешние факторы должны быть исключены.
— Но я не внешний фактор, — заупрямился Бестужев. — Кроме того, я просто посижу рядом. Хочу посмотреть в глаза этому гаду.
— Послушай, капитан, я ведь понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Заключенный навел шороху в подведомственном тебе городе, в результате оперативных действий погиб твой начальник и близкий друг полковник Булдаков. Поверь, это ты сейчас думаешь, что сможешь просто посидеть рядом. А когда этот гад начинает рассказывать, как прибивал к крестам иностранцев, даже мне, включившемуся в это дело лишь позавчера, трудно сохранять хладнокровие.
— То есть не пустишь, майор? — предпринял последнюю попытку Бестужев.
— Прости, капитан. Дело резонансное, пойми, за мной ведь тоже наблюдают, я облажаться не могу. Но если тебе так уж неймется, занимай комнату для наблюдения. Все увидишь и услышишь через зеркало Гизелло.
— Ну спасибо и на том.
Через пять минут допрос стартовал. Войдя в скрытое от лишних глаз помещение, Бестужев обнаружил неприятную вещь: заключенный сидел к нему спиной, на голову был натянут капюшон коричневого худи. Так что смотреть особо было не на что. Оставалось только слушать.
Голос убийцы показался Бестужеву странным, словно специально измененным, и довольно неприятным. Но капитан быстро перестал обращать внимание на такие мелочи, стоило ему прислушаться к сути разговора. Однажды открыв рот, маньяк уже не затыкался. Он разливался соловьем, во всех подробностях рассказывая все нюансы совершенных преступлений. Причем он в красках расписал не только, как он распял трио преступников, но и как сначала пристрелил, а потом обезглавил ржавой пилой полковника Булдакова.
Капитан поежился. Ему было неприятно здесь находиться, но он решил дослушать допрос до конца. Хотя бы в память о Егорыче.
Допрос продлился около шести часов. Делали небольшие перерывы на кофе, но во время них Литвинов все равно никого не впускал в комнату к заключенному.
Наконец, устали все. И даже языкастый маньяк выдохся. Последние полчаса Бестужев слушал уже вполуха. Он все больше углублялся в свои мысли и ощущения, пытаясь понять, явь вокруг него или сон. События вокруг вроде бы совпадают с теми, что он видел в своем сне. Но никто не слышал про Веру. Никто не знает Хачериди, хотя этот грекодемон стал во Владимире полноправным хозяином. Что было правдой, а что вымыслом? Вера и Хачериди ему приснились? Или сон сейчас вокруг него, обволакивает своими тенетами?
Размышляя
— Забирайте своего подопечного. На сегодня мы все. Передайте начальнику, что завтра я жду его в это же время.
Лейтенант кивнул и рявкнул, обращаясь к убийце:
— Лицом к стене, руки за спину, ноги на ширине плеч.
Маньяк медленно повернулся к зеркалу. Бестужев не видел его лица, так как голова, спрятанная в капюшоне, была низко опущена. Капитан услышал, как лейтенант защелкнул наручники.
— Развернуться, — скомандовал конвойный.
Прежде, чем повиноваться, маньяк медленно поднял голову и посмотрел прямо в глаза Бестужеву. Капитан отшатнулся. На него, играя искорками в глазах, смотрел Лозелло Парисович Хачериди собственной персоной. Не в силах сдерживаться, демон широко улыбнулся, а затем даже подмигнул: дескать, никуда я не делся, господин Четвертый Всадник, просто сменил амплуа.
Бестужев почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. Он пулей вылетел из комнаты для наблюдений, но маньяк уже находился под охраной конвоя.
— Стойте! — закричал капитан. — Он не тот, за кого себя выдает. Остановитесь. Это демон!
Конвой из трех человек встал живым щитом вокруг Хачериди. На шум из допросной прибежал Литвинов, из соседнего кабинета — Олежек.
— Что ты себе позволяешь, капитан? — грозно вопросил майор. — Я закрыл с утра глаза на твое состояние: ты ведь явно был с бодуна. Но сейчас твое поведение переходит все границы!
— Ты не понимаешь, майор. Это не убийца, это демон. Его имя Лжепророк, он вам всем голову морочит.
— Мне кажется, это с твоей головой что-то не так, Бестужев. Имя заключенного — не подарок, конечно, но не настолько. Его фамилия — Хачериди. Лейтенант, — Литвинов обратился к Олегу, — заберите своего коллегу и успокойте. Иначе мне придется это сделать моими методами.
Олегу дважды повторять было не нужно. Он схватил Бестужева за локоть и с силой оттащил в сторону.
— Пойдем, пойдем отсюда. Иначе нам всем достанется, — он потащил шефа к лестнице.
— И я бы на твоем месте, капитан, задумался об отпуске, — донеслось им в спину. — А то так можно и до пенсии не дослужить.
— Я сегодня умер и воскрес, чем ты меня можешь напугать, сволочь? — пробормотал Бестужев.
— Ты это о чем? — пристально посмотрел на него Олег.
— Да ладно, не бери тяжелого в голову, — отрезал капитан и вырвался из рук лейтенанта. — Все, все уже. Я спокоен. Пошли в отдел.
Из окна их общего кабинета Бестужев смотрел, как Хачериди усаживают в автозак, чтобы отвезти в СИЗО. Капитан был уверен: демон узнал его и вообще — разыграл всю эту комедию с признанием специально для него, Четвертого Всадника. Но зачем? И почему он сам до сих пор жив. Ведь капитан четко помнил, как пустил пулю себе в висок.