Приди, весна
Шрифт:
– Сними повязку.
Медленно, осторожно Тед разбинтовал ногу.
С учетом обстоятельств, подумал Бак, рана выглядит не так уж и плохо. Края раны были неровными, и из нее сочилась красноватая жидкость, но гноя не было. Склонившись над раной, Бак почувствовал, что у него кружится голова. Выпрямившись, он потряс головой и на мгновение прикрыл глаза.
– Достань-ка мне из комода в ногах кровати коробку из-под сигарет. Я сейчас зашью рану.
Покопавшись в ящиках, Тед достал коробку и положил ее Баку на колени. Затем подошел
– Я не буду пить, пока не зашью рану, – бросил Бак.
Тед залпом выпил виски.
– А вот я не могу на это даже смотреть, не опрокинув прежде стаканчик.
Бак вдел в ушко иголки ту же черную нить, которой зашивал рану Аннике. – Прекрати о ней думать! Он склонился над левой ногой и решительно воткнул иголку в кожу.
Старый Тед отошел в дальний угол и опустился на стул.
На лбу в верхней губе Бака выступили капли пота. К тому времени, когда края раны были наконец сшиты, он находился уже почти на грани обморока. Взяв ножницы, он отрезал нитку и дрожащей рукой отставил коробку в сторону.
– А теперь, – произнес он еле слышно, – я, пожалуй, выпью это виски.
– На, держи. – Тед протянул ему кружку и, пододвинув к кровати стул, сел. – Хочешь поговорить об этом? – Он почесал за ухом у собачки, которая высунула голову из-за пазухи хозяина и теперь беспокойно поглядывала на Бака.
– О чем? – Бак угрюмо взглянул на Теда, надеясь, что его суровое выражение лица заставит того умолкнуть. Но надеждам его не суждено было сбыться.
– О том, что эта женщина уехала и забрала с собой ребенка.
– Мне нечего сказать.
– Приехав сюда, я увидел множество следов вокруг хижины. Они хорошо отпечатались на влажной земле.
– Я сказал…
– Ты сказал, она уехала. Но я хочу знать, как это произошло.
– Ее пребывание здесь было ошибкой. Она уехала, как только наступила оттепель, только и всего. Я был на охоте в тот момент.
– Гм.
– Что ты хочешь сказать этим своим «гм»?
– Ничего. Просто «гм». – Тед отхлебнул из кружки виски. – Она уехала не одна.
Бак, не донеся кружку до рта, замер.
– На что это ты намекаешь, старик?
– Ты уверен, что она хотела уехать? – ответил вопросом на вопрос Тед.
– Ты видел ее в тот первый день. Ей, черт побери, явно не хотелось здесь оставаться, ведь так?
– Ну, то когда было! Ты хочешь сказать, за эти два месяца не произошло ничего такого, что заставило бы ее передумать?
– Ничего, – проворчал Бак. Он потер подбородок и почувствовал под рукой недельную щетину. Хорошо. Больше он вообще никогда не станет бриться. Ни для нее. Ни для кого бы то ни было. Он отрастит себе такую же длинную бороду, как у Теда и…
– Кто, как ты думаешь, мог ее забрать?
– Не знаю. Скорее всего, ее брат.
– Так у нее действительно есть брат? Мне следовало бы воспользоваться ее
– Ее брат Кейс Сторм. Слышал про него?
Старый Тед почесал нос, после чего опять стал почесывать Мышку за ушами.
– Это случайно не тот начальник полицейского участка, который покончил с бандой Досона?
– Он самый.
– Черт! Хорошо, что ты был на охоте, когда он сюда заявился.
– Я того же мнения. – Бак попытался представить радость Анники, когда ее брат подъехал к хижине. Бросилась ли она ему на шею? Поведала ли тут же о своих бедах? Рассказала ли, как надула этого большого дурака, который ее похитил, уверив его в своей любви? Не смотрела ли она и на Бейби, как на обузу? Не поспешит ли она избавиться от ребенка, устроив ее где-нибудь в Шайенне?
Он прикрыл глаза и прислонился к стене.
– Еще?
Бак открыл один глаз и увидел, что Тед протягивает ему флягу с виски.
– Почему бы и нет? – Он протянул Теду свою кружку.
Вне всякого сомнения, он был все еще слишком слаб, чтобы стоять на ногах. Что плохого в том, если он напьется, как свинья? Худшее, что может произойти с ним, – это свалиться с кровати на пол.
А самым лучшим было бы, если бы он уснул и никогда бы больше не проснулся.
– Как только ты поправишься, я отправлюсь в Шайенн. Хочешь, я возьму все твои заготовленные за зиму шкурки и продам там? – предложил Тед.
Если он позволит старику продать шкурки, подумал Бак, это избавит его от риска услышать случайно что-либо про Аннику. О ее спасении говорили, несомненно, во всех салунах. Но со временем разговоры утихнут, и тогда он сможет без всякой опаски спуститься в город.
– Конечно. Почему бы и нет? Ты поедешь назад мимо меня?
– Поскольку я беру с собой твои шкурки, то да. Я привезу тебе твои деньги и новости о девушке.
Стиснув в руках кружку, Бак повернулся лицом к Теду.
– Я не желаю о ней слышать. Я не хочу знать, что произошло с ней или с Бейби. Никогда.
– Никогда – большой срок.
– Заткнись, старик.
Молча Тед поставил флягу с виски на ящик возле кровати и поднялся.
– Куда ты? – Бак нахмурился, увидев, что Тед направился к двери.
– Пойду пройдусь. Надеюсь, когда я вернусь, ты будешь в лучшем настроении.
В просторном корале обитали двадцать два бизона – все с клеймом Буффало-Маунтин. Одетая в просторную белую блузку и красиво расклешенную у щиколоток темно-синюю, в тон ботинок, юбку, Анника стояла на нижней перекладине забора и, ухватившись за верхнюю, наблюдала за массивными животными. Большинство из них стояли, уставясь в землю, или лежали на боку, лениво следя за жужжащими вокруг мухами. Анника попыталась представить, какими они были, когда жили на свободе. Кейс говорил ей, что бизоны проносились по прерии, как бурный коричневый поток, волна за волной, сметая все на своем пути, и, когда они мчались, дрожала земля.