Приемная дочь Бабы Яги

Meleth

Но страница оставалась девственно чиста. Яга нахмурилась и провела пальцем по странице, потом уколола палец еще раз и капнула кровью на лист. Кровь мгновенно впиталась в бумагу, но Летопись не ответила.

— Книжка-то с норовом, — задумчиво выдала Баба Яга и неожиданно широко зевнула.

Пора было отправляться спать. Злата закрыла Летопись, сунула ее подмышку и направилась вниз. В кухне ее уже ждала Марфа с кружкой теплого молока и еще теплым хлебом. Ягуся поблагодарила домовушку, быстро перекусила и отправилась спать. Прежде чем лечь в постель, царевна сунула фолиант на верхнюю полку с книгами. Заснула Ёжка, как только голова

ее коснулась подушки.

Глава 6. Суета вокруг царя и лекарские подвиги

Минула еще седмица, отметившаяся в памяти Златки лишь лютыми морозами, из- за которых никак не удавалось сходить в Сколки за продуктами. Под конец этой седмицы наметилась оттепель, заставившая девушку споро засобираться и отправиться в деревню пополнить припасы. Оставив Хмурича приглядывать за Василисой, Яга отправилась в путь.

В воздухе витали какие-то уже совсем весенние запахи, хотя до наступления настоящей весенней капели в лучшем случае предстояло ждать еще целый месяц. Златослава брела по тропинке, которую по указанию лешего протаптывало для Бабы Яги лесное зверье, и думала о делах насущных. Следовало купить молока, сметаны и яиц. Нужно было и мясо, а еще Яге страшно хотелось моченых яблок и квашенной с брусникой капусты.

Ох, похоже, по весне надо огородик разбивать, а то так и придется каждый раз у чужих покупать. Вот только как разбить огород в лесу, да еще и когда от болота так близко? Ёжка пригорюнилась, размышляя над этим вопросом. Да так крепко задумалась, что не заметила, как ноги сами вынесли ее на окраину Старых Сколок. Девушка подняла взгляд от тропки и озадачено охнула, приметив суету, царившую в деревеньке.

Люд в Сколка мельтешил на узких улочках как муравьи у разворошенного муравейника. Кто-то расчищал широкие дорожки к домам и сараям, кто-то подметал веником припорошенные ступени, кто-то чинил покосившиеся ворота, кто- то и того чуднее — подновлял свежими красками затейливо расписные ставенки или белил печные трубы. Для чего это нужно было делать в самый разгар зимы, Златославе было невдомек.

Царевна медленно шла с все большим удивлением, рассматривая суету и гадая, что же случилось такого важного, что подвигло всех от мала до велика высыпать на улицу для такой вот уборки. Конечно, жители Сколок были очень работящи, и такая суматоха была бы не удивительна летом или осенью, но зимой это выглядело нелепо и неуместно.

Народ, кажется, даже не замечал шагающую по деревне Златку, чему та несказанно обрадовалась. Если раньше Яге удавалась держать деревенских в неведении относительно своего рода занятий, то с каждым разом это становилось все труднее и труднее. Изначально, когда девушка только поселилась в Избушке и стала раз в месяц наведываться в ближайшие деревеньки за продуктами, она говорила местным кумушкам у кого покупала еду, что является травнице и живет в домике прежней знахарки, что стоял глубоко в лесу. Женщины верили и не пытались проверять, у них под боком была своя местная травница и в услугах какой-то приезжей девчонки они не нуждались. С недавних пор все изменилось — старая травница Агафья умерла еще осенью, а ее внучка, которую та обучала, толком ничего не усвоила, и обращаться к ней за помощью было себе дороже.

Вот с осени и начали деревенские бабы поглядывать на Златославу с затаенным любопытством. Ягуся догадывалась, что совсем скоро кто-то из них наберется смелости и попросит приготовить

какое-нибудь зелье или трав дать. Этого дня девушка ожидала с разумной опаской. Ведь если одной поможешь, сразу вся деревня прознает, пойдут косяком, и как в таких условиях свою тайну хранить. Отчего-то Злата была уверена, что узнав в ней Бабу Ягу, народ либо попытается сжить ее со свету, либо наоборот начнет ходить к ней каждый день со всякими глупостями.

Уже у самого дома мельника, жена, которого снабжала Ёжку свежим молоком и сметаной, царевна столкнулась со стайкой молоденьких девушек в расшитых цветными нитками тулупчиках. Девчонки о чем-то весело шушукались, то и дело, оглашая округ звонким смехом. Поравнявшись с ней, девушки смерили Ягу насмешливыми с толикой превосходства взглядами и, сбившись плотной кучкой, едва слышно зашушукались то и дело поглядывая в сторону Златки. Не надо было прислушиваться к их словам, чтобы понять, что обсуждают ее, Златославу. По сравнению с пестрыми, вырядившимися в самые лучшие наряды девчонками, Ёжка выглядела серым воробышком, рядом с яркими синичками и снегирями.

Ягуся даже не обиделась такому не лестному вниманию. Девчонки, что с них взять? Прихорошились перед парнями, и теперь каждая встречная видится им соперницей, которую следует обсмеять, чтобы думать не смела, что чем-то лучше других.

Царевна поправила простой шерстяной платок без узоров, тихонько хихикнула, и смело шагнула во двор Мельникова дома. Во дворе столкнулась с хозяйкой, полнотелой румяной женщиной, остервенело выбивающей перины и подушки. Похоже, общая суматоха завладела и этим домом.

— День добрый, хозяйка! — громко поздоровалась Злата, привлекая к себе внимание женщины.

— Добрый, добрый! — отозвалась Федора, опуская руку с веником и утерев пот со лба, повернулась к девушке. — Ох, Златка, ты что ли? Не признала. За молоком, да?

— Да, Федора Никифоровна, — подтвердила Баба Яга, чуть улыбнувшись.

— Пошли тогда в дом! Я тебе молочка налью, сметанки выдам, а ты посидишь, погреешься, — заулыбалась в ответ женщина и заторопилась к дверям.

Злата поспешила за хозяйкой. На крыльце отряхнула налипший на валенки снег и вошла в сени, чтобы из них прямиком попасть в просторную кухню, почти такую же уютную как в Избушке-на-Курьих-Ножках. На кухне орудовали половыми тряпками две девочки-близняшки годков двенадцати. Дочки мельника старательно натирали и без того чистые полы, шутя и посмеиваясь, а за ними наблюдала младшая сестренка, малышка лет пяти, то и дело отрывающаяся от порученной ей работы. Кроха перебирала сушеный горох.

— Садись, Златушка! Поди умаялась из своей глуши добираться? — покачала головой мельничиха. — Ох, негоже молодой девке без мужа в лесных дебрях жить. Страшно.

— Дык, ничего, привыкла я уже, — безмятежно улыбнулась девушка и решила перевести разговор в нужное ей русло. — А чего у вас в Сколках творится- то? Суета такая будто к ярмарке готовятся.

— Да ты же не знаешь в своей глухомани ничего! — всплеснула руками Федора и, нервно пригладив руками волосы, продолжила уже тише. — К нам царь-батюшка едет.

— Да ладно! — сделала «большие глаза» Яга и вся обратилась в слух.

— Мать-Земля свидетельница! — побожилась та и продолжила заговорщицки подмигивая. — Говорят, он к самой Бабе Яге едет на поклон.