Приемная дочь Бабы Яги

Meleth

— День добрый, Ростислав Всеволодович! — поприветствовала Марфа вошедшего царя и тут же обратилась к Злате. — Хозяюшка, на стол накрывать?

— Пап, ты кушать будешь? — повернувшись к царю, спросила Баба Яга.

— Позже, Злата, — отрицательно покачал головой Кощей. — Позже. Сейчас давай-ка обсудим обряд, который состоится этой ночью. Осталось мало времени.

— Да ты прав, — согласилась Златослава и присела к столу. — Садись и сказывай, что делать надобно.

— Да от тебя особо много и не требуется, — улыбнувшись, проговорил Ростислав Всеволодович. — Главное перстень на пальчик надеть. Тут дело в другом, милая. Хоть

обряд и не традиционный, но ты же все-таки невеста и надобно тебе как невесте выглядеть. Ты в сундуки с подарками заглядывала?

— Я только коробы осмотрела с детскими нарядами, — растеряно отозвалась Ёжка. — В сундуки не заглядывала еще, а то ума не приложу, куда остальное добро раскладывать да развешивать.

— Сам тогда покажу, — заявил Ростислав Кощей, поднимаясь из-за стола.

Златка тоже собиралась за ним пойти, но отец, махнув ей рукой, чтобы сидела на месте, в сени вернулся. Отсутствовал он не долго, да быстро возвратился, неся в руках объемный сверток.

— Вот, разворачивай! — вручая Ягусе сверток, распорядился царь-батюшка и ласково добавил. — Это тебе мама передала. Я как рассказал ей о том, что Зареслав жениться на тебе хочет, так она за шитье и засела. Аккурат к моему отъезду все закончила.

Девушка приняла протянутый отцом пакет, развязала шнур и раскрыла. Красная по белому свадебная вышивка так в глаза и бросилась, на миг, заставив затаить дыхание от той незатейливой красоты. Вышивка для свадебных нарядов издавна была простой и, казалось бы, безыскусной, но то лишь видимость. Огромный смысл еще Светлыми Богами завещанный был в простеньких узорах, каждый из которых имел свое значение и вышит был для привлечения благостей всяких на семью будущую.

Осторожно развернув и подняв на вытянутых руках свадебное платье, Ёжка даже всхлипнула расчувствовавшись. Такое платье красивое, и родители-то у нее непутевой понимающие да замечательные, и жених благородный оказался. Повезло ей, глупой так! А многим бы так не свезло.

— Ну, вот! Опять глаза на мокром месте! — в шутку возмутился царь Кощей. — Все же ты плакса, Златослава!

— Прости, папочка! — не сдержавшись, всхлипнула девушка и сквозь проступившие слезы лучезарно улыбнулась родителю. — Просто платье такое чудесное! Я и не надеялась, что смогу такое надеть когда-нибудь.

Ростислав Всеволодович только головой покачал и ласково улыбнулся дочери. Не стал он ей объяснять простую истину, что родители никогда не откажутся от своего ребенка, чтобы он не совершил. Сама все скоро поймет.

— Иди, примерь! — предложил царь-батюшка, кивнув в сторону спальни. — Матушка по памяти кроила, могла и ошибиться.

Прижав к груди платье. Ёжка кивнула и кинулась в спальню мерить обновку. Терентий только в усы насмешливо фыркнул, проследив, как подопечная скрылась за ширмой, попискивая от восторга. Чуть погодя фамильяр с удивлением проследил полеты снятых и отброшенных в сторону Златкиных вещей, а еще мгновеньем позже мог любоваться и на саму Ягусю обряженную в длинное белое свадебное платье с красной вышивкой.

Девушка медленно вышла из-за ширмы, осторожно поправляя новый наряд, и направилась к зеркалу. Платье, пролежавшее не одну седмицу в сундуке, отчего-то было совсем не помятым, так кое-где складочки были, но и они быстро исчезли. Разгладив кончиками пальцев широкие вышитые манжеты, царевна остановилась и, в конце концов, решилась взглянуть на себя в зеркало.

В зеркальных глубинах

отражалась невысокая девушка, белокожая и золотоволосая, нервно сжавшая пальцы в замок. Златослава всегда знала, что она красива, об этом говорили все мужчины хотя бы мельком видевшие дочь царя Кощея. Но одно дело слышать об этом от других и совсем иное самой, наконец, поверить в то, что она действительно красавица. Конечно, по меркам Белояжского и Светорецкого царства излишне стройна, даже худощава была дочка Ростислава Всеволодовича, да и привыкли там считать красивыми полнотелых и круглолицых девушек. Но все же…

Овальное лицо, с четко очерченным подбородком, полноватыми губами, узким чуть длинным носиком и высоким чистым лбом некрасивым назвать было нельзя. Большие широко расставленные серо-голубые глаза своим цветом напоминали бескрайние просторы Ледяных Островов и затенены были длинными, густыми и темными ресницами. Аккуратные брови тонкими дугами изгибались, делая лицо выразительным и чуть ироничным. Густые золотисто-русые волосы, сейчас заплетенные в простую косу, распущенными достигали бедер. Все же хороша она, что ни говори, жаль только жених ее такой не увидит!

— Налюбовалась? — тихонько спросил царь Кощей, возникший за правым плечом дочери, и с гордостью прибавил. — Ох и красавица ты у меня, доченька!

— Полно, батюшка! — смутилась молоденькая Ёжка и смущенно покраснела.

— Ну-ну, не смущайся! Ты у нас действительно девица-краса! — покачал головой Ростислав Кощей и, чуть повысив голос, позвал. — Марфушка, будь любезна помоги хозяюшке своей волосы расплести и расчесать, да украшения соответствующие подберите!

— Как пожелаете, — счастливо улыбнулась домовая, возникнув в спаленке и утирая слезы умиления крохотным платочком.

— Вот и славно, — подвел итог Кощей и сообщил. — А я пойду нужное для церемонии готовить. Все действо снаружи проходить будет, так что поверх платья плащ накинь, я его тебе на лавке оставил, там же и сапожки тебя дожидаются. Все, я пошел, а вы давайте готовьтесь. До полуночи мы должны все успеть!

Ростислав Всеволодович ушел, а Златослава присела на краешек стула, позволяя Марфе себя расплести и расчесать. С этого момента все происходило словно во сне, немного тревожном, странном, но совсем не страшном, а наоборот сулящем в будущем что-то хорошее и неизведанное. Отступление.

На поляне у окраины березовой рощи полукругом расположились громадные каменные столбы, испещренные затейливой резьбой, изображавшей сцены сотворения мира Отцом-Небом и Матерью-Землей. Святилище это для Лиходольского княжеского рода являлось единственным местом, где скреплялись супружеские узы будущих правителей сих земель. Святилище было древним, и даже Будимир Давыдович Лиходольский с уверенностью не мог сказать, кто из пращуров воздвиг его в незапамятные времена. Подле самого высокого центрального столба расположилась плоская белоснежная овальная плита-алтарь, которая в отличие от чернильно-черных с редкими вкраплениями золотистых искорок столбов, была гладкой и отполированной. Из-под каменного алтаря пробивался родник, чье устье было выложено слюдяными пластинами на несколько саженей вперед, а дальше впадало в небольшое кристально чистое озерцо, окруженное старыми плакучими ивами, словно стражами. Озеро было настолько чистым, что дно просматривалось без труда даже с берега. Этот дивный уголок всегда был напоен покоем и безмятежность, но не этой ночью.