Приемная дочь Бабы Яги
Шрифт:
— Это ты о чем? О ванне что ли!? — рассмеялся в голос Зареслав. — Чем тебе ванна- то не угодила?
— Да, ну! Маленькая, неудобная, остывает быстро…, тьфу!., одним словом заморьщина, — наигранно возмущенно выдал княжич и, подмигнув брату, язвительно припечатал. — Как ты со своим ростом там разместишься, не ведаю, колени чать выше головы торчать будут.
— Достаточно! — прикрикнул на него Добролюбов и пальцем так строго погрозил. — Скажи лучше, есть у тебя сменная одежда?
— Зарик, ты сам-то понял, что спросил? — продолжал насмешничать Руслан. — Тебе ни мои рубахи, ни портки и на нос не налезут, так что придется тебе
— Найдется, — буркнула Ёжка, слегка покраснев и сделав вид, что увлечена разглядыванием вышивки на собственном рукаве.
— Тогда тащи сюда, потом забирай малышку и Марфу! — самодовольно скалясь, скомандовал золотоволосый княжич. — А я братика пока до ванны твоей срамной дотащу.
Златослава кивнула и поспешила в спальню, чтобы никто не заметил, как лицо ее от смущения зарделось. Дольше чем нужно для поиска простыни в сундуке провозилась Баба Яга, стараясь успокоиться, потому что мысль, что Зареслав будет тут почти нагишом находиться, смущала ее неимоверно. Только успела Ягуся простынь достать, как вдруг из кухни донесся сначала скрип, потом громкий треск, стук чего-то деревянного упавшего на пол, а за всем за этим послышалась тихая ругань на два голоса.
— Что там у вас такое?! — почти влетев на кухню, потребовала ответа Ёжка.
— Да вот, сломалось тут кое-что, — пробурчал Зареслав, сидевший лишь на одной чудом уцелевшей лавке, с возмущением поглядывая на Руслана.
— Эх, Ёжка, мужу твому теперь спать негде, — очень печально подвел итог второй Змей, держа в руках обломки лавки.
— Он ее нарочно сломал! Я сам видел, — сдал Руслана рыжий кот, до сего момента дремлющий на печке.
— Вы в этом уверены, многоуважаемый Терентий? — сладким голосом, словно мед лесной, поинтересовался у фамильяра парень.
Кот приоткрыл один глаз, глянул на выразительно улыбающегося княжича и задумался. Думал Реня недолго и вскоре совершенно невозмутимо выдал:
— Ошибся я, Ягуся. С кем не бывает.
— Реня! — с нажимом произнесла Бабка Ёжка, сурово глядя на него.
— Что Реня? Что Реня?! — принялся возмущаться фамильяр, поворачиваясь ко всем присутствующим спиной. — Спал я, вот и примерещилось всякое.
— Вот видишь, Ягусь, примерещилось ему, — беспечно проговорил Руслан и, бросив под ноги останки лавки, невозмутимо сообщил. — Придется тебе потесниться, Златушка. Кровать у тебя большая, с Зариком вдвоем вы точно поместитесь. Не заставишь же ты родного мужа, к тому же болезного такого, на полу спать? — с этими словами он выразительно глянул на Ягу и делано печально вздохнул.
— Ничего, мне на полу не привыкать спать, — смерив хмурым взглядом брата, заявил Добролюбов, попытался встать, но чуть приподнявшись, тут же повалился назад.
Единственная оставшаяся целой лавка, не вынесшая такого издевательства, а именно почти с размаху упавшего на нее Змея, крякнул, скрипнул и развалилась прямо на глазах. Зареслав, ошарашено сидящий на обломках, цветасто выругался на каком-то совершенно неизвестном Ёжке языке и, видимо исключительно от злости и досады, сумел подняться на ноги и даже сделать пару шагов. Вот тут уже начавшего заваливаться от слабости княжича, поймал Руслан, закинул одну его руку себе на плечо, а второй за пояс для надежности ухватил.
— Развоевался! — хмыкнул насмешливо парень, придерживая брата и, уже совершенно серьезно, без прежнего
Ничего на это ответить Ягуся не смогла, кругом прав оказался Змей Лиходольский. А ведь им еще вместе в Белояжск вскоре отправиться придется, странно будет, ежели она мужа свого стесняться будет, да краснеть, как девчонка. Надо привыкать!
— На полу я посплю, — все равно упорствовал Добролюбов и, как ему казалось, серьезную причину выискал. — Кровать все равно нам двоим мала будет.
— Руслан прав, — не согласилась с ним Яга и сперва на Змея светловолосого прямо глянула, а потом на супруга взгляд перевела. — На кровати поместимся, будь спокоен.
— Ну, раз все разрешилось, пошли мы, — снова растеряв всю свою солидность, радостно сообщил Руслан и почти потащил брата в сторону спальни, видимо стараясь не дать тому снова возразить.
— Идите, — хмыкнула Златка, направляясь вслед за ними. — А я ребенка заберу пока.
Пока мужчины не спеша шли к ширме, за которой пряталась ванна, Ягуся успела пересечь комнату, подхватить на руки Василису, разглядывающую свои игрушки и никак не решившую какую именно ей взять, кликнула Марфу и направилась обратно на кухню. Домовушка, чуть помешкала, собирая в берестяной короб детские игрушки, а потом поспешила догнать свою хозяюшку. Стоило только домовой переступить порог кухни, как дверь в спальню Ёжка плотно прикрыла и, развернувшись, направилась к столу.
Присев на единственный уцелевший табурет, Златослава посадила дочку к себе на колени, придвинулась ближе к окну и, высыпав из протянутого Марфой короба на подоконник вырезанных из дерева зверят, принялась развлекать Василису. К тому, что творится за закрытой дверью, Яга не прислушивалась особо, но время от времени обращала внимание на слишком громкий плеск воды, возмущенный голос Зареслава и смешки Руслана.
Злата не заметила сколько прошло времени с того момента, как она вместе с Василисой закопалась в короб с игрушками. Каждый зверь, которого вынимала либо Ёжка, либо малютка, тут же становился героем сказки, которую девушка придумывала на ходу и сразу же разыгрывала целым представлением на окошке. Это нехитрое развлечение так увлекло и мать, и дочь, что Ягуся не обратила внимания ни на то, что за дверью спальни слышалось уже не два голоса, а четыре. Эту странность Баба Яга приметила только тогда, когда Василисушка сонно моргая глазенками, прижалась к матери и тихонечко засопела, засыпая.
Осторожно покачивая ребенка на руках, Златослава поднялась из-за стола и направилась в спальню, чтобы уложить дочь. То, что там, похоже, идет оживленный разговор между князем, княжичами и родным отцом, Ёжке было все равно. Здраво рассудив, что Избушка все-таки ее, а ребенку нужно нормально выспаться, Яга распахнула двери и невозмутимо прошествовала к колыбельке, под недоуменными взглядами мужчин. Помимо Руслана и Зареслава, сидящих перед Златкиным зеркалом, в какой-то мере присутствовали князь Будимир Лиходольский, чей словно бы сотканный из дыма образ парил чуть правее отражавшегося в зеркальных глубинах Ростислава Кощея.