Приемный
Шрифт:
Тарасом можно было восхищаться. Он не занимался благотворительностью, но в уличных делах был мастером. А его способности? Четыре человека в ангаре даже не предприняли попытки его остановить! Знали о превосходстве? Точно. Тарас не только ювелирно пользовался своей энергией, но и открыл в себе способность.
— Называется «рывок»! — ответил он на мой вопрос. — Дорогой. Затрачивает почти треть от всей энергии, но стоит того. Незаменимая штука, если нужно быстро сократить дистанцию или кого-то догнать. Ощущения потрясающие! Тебя как будто расщепляет на кусочки в одном месте и собирает в другом. Если честно, я даже не уверен, что ногами шевелю, когда делаю рывок. Стоит подумать, собрать энергию
Но как парни относятся к его самодеятельности? Что сказал бы на это Карате? Карате топил за справедливость. Жизнь вынудила его заниматься грязными делами, но я старался сохранить достоинство. Карате знал, что делает плохие вещи, но старался направлять их только на плохих людей. Карманников, конечно, хорошими не назовёшь, но ведь у них были какие-то договорённости. Если я правильно по понял, по понятиям Бетонки они работали на Жертвенниках легально. Старшаки выписали им лицензию или вроде того. Сомневаюсь, что Карате одобрил бы такую затею, а если учесть насилие… Точно — нет.
— Как прошёл Жертвенник? — спросил Тарас, когда мы уже подходили к своему двору. — Что-нибудь получилось?
— Кажется, нет, — я помотал головой.
— Хорошо, — без тени сожаления сказал он и немного помялся. — Давай замес с Фокой оставим между нами, окей?
— М-м-м…
— Не хочу, чтобы пацаны накинулись на меня за то, что я в первый же день втянул тебя в передрягу.
— Как-то это неправильно.
— Данил, послушай! — Тарас улыбнулся и положил руку мне на плечо. — У всех у нас есть секреты. Толстяк, например, сладости под кроватью ныкает; Карате… он вообще — один сплошной секрет! А я… ну а я, допустим, знаю, что рядом со мной живёт пацан, ценой в сто тысяч баксов. Но я же не рассказываю об этом налево и направо, так?
— Так, — ответил я, почувствовал на своём плече цепкую хватку.
— Ну вот и отлично! Нечего попусту трепаться и грузить пацанов нашими проблемами. Дело сделано и сделано. И не забывай, что свою долю ты тоже получишь! Как только Фока рассчитается со мной, я рассчитаюсь с тобой. Трубы своих не бросают!
— Трубы?!
— Да, так называется наша команда.
— Почему Трубы?
— Это тебе полиглот Толстяк объяснит!
Приближаясь к заброшке, я постарался меньше хромать и выглядеть обыденно. Карате с Желудем сидели на лавке и играли в карты.
— Ну, колитесь! Где были?! — вместо приветствия крикнул Пухлый.
— Да так! — ответил Тарас и махнул рукой. — Будет считать, что Данил проходил проверку улицей.
— И как?
— Прошёл на все сто и теперь готов к настоящему делу! Тем более, одно как раз нарисовалось…
Глава 13. Начало
Услышав о «настоящем деле» сразу после разборок с Фокой, я напрягся. Не успел отойти от одних впечатлений, как следом накатывали новые. И судя по заинтересованности ребят — более серьёзные, чем погоня по району за карманником.
К счастью, новое дело откладывалось. О нём немного знал Желудь, а основу — Тарас, но лидер попросил чуток подождать. Ему требовалось два-три дня на уточнение деталей, после чего он поделится с Трубами всей нарытой инфой.
— Так почему Трубы? — спросил я у Желудя, когда мы сидели у него в каморе.
По размерам его комната не отличалась от комнаты Карате, но выглядела по-другому. С виду Пухлый казался неряхой и раздолбаем. По большому счёту так и было, но не во всём. Каким-то неизвестным образом он умудрялся поддерживать в своей комнате чистоту. Вдобавок, она была гораздо меньше завалена, чем комната Карате, и делилась на две зоны. Спальную и обеденную. В спальной — кровать, в обеденной — стол и четыре стула. Там проходили не только наши
— Да, блин! — Желудь с досадой махнул рукой. — Это пацаны с района нас так обозвали, а в начале было — True band. Настоящая группировка! Как раз про нас, сечёшь? Мы не берёмся за всё подряд и не беспределим, а уважаем себя и наше дело. Ставим выше всего принципы, а не наживу! Сокращённо назвались True B, но не зашло, короче. Произносить неудобно и всё такое, хотели что-то новое придумать, но было поздно. Пацаны подхватили созвучное Трубы. Так и вышло…
Пару дней после случившегося на Жертвеннике Карате и Желудь молчали. В жизни Труб ничего не происходило. Становилось скучно. И потому они начали донимать меня вопросами. В основном Желудь, реже — Карате. Просили рассказать. Где мы были, что делали, как прошло? Я чувствовал себя полным придурком, уходя от прямых ответов. В какой-то момент устал терпеть и скинул все бочки на Тараса, сказав, что это он попросил меня оставить всё в тайне. Вопросы перешли в его адрес, и он рассказал свою версию. В его истории всё было правдой, кроме избиения и вымогательства. Тарас сказал, что нашёл нас в ангаре, поговорил с Фокой и вернул свои деньги. Скрипя зубами, я подтвердил.
В свободное время, коего представилось бесконечно много, я обустраивал себе жилище. Пацаны мечтали, что когда-нибудь поднимут много денег и купят квартиры в высотках на западной Бетонке. Я бы тоже не отказался от своих квадратов с удобствами и видом из окна, но пока приходилось довольствоваться малым.
Подходящий подвал нашёлся через один от комнаты Карате. Пол дня я выкидывал оттуда хлам и ещё столько же выгребал мусор. Спустили кровать, Карате кинул провод, появился свет.
Больше других на условия жизни жаловался Тарас. Но жаловался не по-настоящему, а использовал это как рычаг. Каждый раз, когда он заикался про подземелье, в котором нам приходилось жить, он сводил тему к одному и тому же. Требовал действовать жёстче. Отступиться хотя бы от некоторых принципов, прикрыть глаза и взять те деньги, которые легко взять, вместо того, чтобы выискивать варианты и перебиваться копейками.
— Я не прошу тебя связываться с наркотой или оружием! — кричал он обычно в разгаре спора, обращаясь к Карате. — Не нужно никого валить! Достаточно прогуляться ночью по набережной и тормознуть парочку мажоров. И потом неделю, а может и целый месяц, не думать о еде! Мы их даже пальцем не тронем!
Карате в таких делах был непреклонен. Его главным аргументом была договорённость. Он называл это правилами Труб. Они не были записаны на бумаге, и они не содержали конкретных пунктов, но в общих словах главное правило звучало так: «Мы делает только те дела, которые нам позволяет делать совесть!». А совесть у Карте была ого-го! И я был этому чертовски рад…
Да и вообще всё было не так просто, как говорил Тарас. Пускай Трубы и придерживались кодекса своей совести, но никто не гарантировал им быстрый взлёт, в случае отступления от него.
Взять хотя бы Бетонку. В районе, большая часть которого прогнулась из-за разграбленного завода, мелких банд и группировок — не сосчитать. Не думаю, что среди них была ещё хоть одна, которая поступилась бы наживой ради принципов. Карате в этом роде был уникален.
Тем не менее банды и группировки не взлетали в мгновение ока. Не переселялись из подвалов в жилые дома, не пересаживались в тачки, не одевали дорогие шмотки и не козыряли крутыми мобилами. В нищем районе бетонки хулиганы и мелкие бандиты мало чем отличались от заводских работяг. Им приходилось много «работать», крутиться и изыскивать любые способы заработка. Одного желания было слишком мало, чтобы построить криминальную карьеру.