Приглашение на казнь
Шрифт:
— Сейчас? — она покраснела от его слов, с досадой думая о том, что всё труднее становится сдержаться. — А договаривались в церкви вчера. Так уверены, что не откажу вам?
Его глаза скользили по её тяжело вздымавшейся груди, обнажённым рукам, поджатым коленям, накрытым тонкой тканью сорочки.
Её глаза упёрлись в его пах с явными признаками сильного возбуждения.
Перехватив взор, господин, ничуть не смущаясь, кивнул:
— Ты должна понимать, каково мне находиться рядом с тобой… Давай поговорим, — он сел на стул, откидываясь на его спинку. — Что тебя не устраивает?
Бряканье за дверью и затем появление
Служанка, не ожидавшая увидеть хозяина в покоях госпожи, застыла на месте, не зная, сигануть ли ей назад или продолжить движение. Кастрюлька в её руке накренилась. Тоненькая струйка горячей воды стекала по подолу передника, впитываясь в ткань.
Герард, недовольный, что ему помешали, поманил прислугу пальцем. Та бочком робко приблизилась.
— Ты не обучена стучать перед тем, как войти?
— Простите, хозяин, — опустила взор на кубок, зажатый в побелевших пальцах.
— Если я узнаю, что ты обсуждаешь господ на кухне, — подошёл к девочке, поднимая её лицо за подбородок, — отрежу тебе кончик языка.
Кэйти опустила плечи, сникая. Вода из кастрюли полилась на сапог господина.
Наташа вскочила, перехватывая ёмкость и кубок, убирая на выступ камина.
— Всё поняла?
— Да, хозяин.
— Ступай.
Обернулся к госпоже:
— Продолжим?
— Да, ваше сиятельство, — переставила кастрюльку ближе к огню, направляясь к окну, где на подоконнике лежала сумочка.
— Ты осипла. Результат ночной прогулки, — подошёл, усаживаясь на скамью, перекрывая ей выход. — С чем ты не согласна? Что тревожит? Говори… Да, — вдруг подхватился, доставая из-за поясного ремня маленький свёрток. Развернул холстину, кладя предмет на подоконник. — Тебе. Как хотела. Только я не понял, о каких каменьях ты говорила.
Девушка всмотрелась, не веря своим глазам. Прошептала:
— Ложка… — бегло взглянула сияющими глазами в лицо мужчины, расплываясь в улыбке, хватая прибор, поднося к лицу. — Серебряная…
Пусть немного грубоватая, тяжёленькая и не такая изящная, как современные… Но это, возможно, первая серебряная ложка, появившаяся в средневековой Европе! На конце её рукояти, о, чудо! Янтарный камень!
— Какая красота! — прижала к груди. — Спасибо, ваше сиятельство.
— Герард… Зови меня Герард. А вот как тебя называть? — откинул прядь её волос на спину, заглядывая в лицо. Руки так и тянулись к девчонке, привлечь, зацеловать до беспамятства.
Она пожала плечами. Действительно не знала ответа. Привычное имя — Наташа — казалось роднее и теплее.
— Мне нужно положить травы в кастрюльку, — уперлась в его ноги, не желая переступать.
— Те самые, от которых спишь беспробудно?
— Меньше положу — слабее будет отвар. Мне так легче. Уж лучше спать, чем дрожать в темноте от всего того, что происходит в вашем ведомстве, господин граф. Теперь вот госпожа Агна… Голова экономки сбежала… — фыркнула, удивляясь, как спокойно об этом сказала.
— Я этой прислуге точно язык отрежу, — поморщился сиятельный.
— Не она, так другие расскажут. Шила… То есть голову в мешке не утаишь.
Всё же пришлось упереться в колено мужчины рукой и аккуратно перешагнуть через его широко расставленные ноги, пока он внимательно наблюдал за её манипуляциями, с волнением сдерживаясь от соблазна в нужный момент поднять ногу и…
— Только
Кастрюлька с горстью трав, размешанных новой ложечкой опустилась в топку камина к горящим дровам.
Наташа, посмотрев на огонь через янтарный глазок, повернулась к Герарду:
— Вы внимательны, господин граф.
— Мне что-нибудь за это полагается? — с усмешкой приблизился, чувствуя, как его снова накрывает волна возбуждения.
Девушка, подскочив к подносу и обтерев краем сорочки держало ложки с камнем, долго не думая, плюхнула его в кубок с морсом, наклоняясь над ним.
Мужчина одновременно с ней поспешил взглянуть на возможный эффект.
От гулкого удара лбами, они отпрянули друг от друга, потирая ушибленные места, настороженно присматриваясь один к другому.
— Вы на редкость твердолобы… Герард, — хрюкнула дева, кашлянув.
— Готов утешить вас и… подлечить, госпожа Вэлэри фон Бригахбург, — расплылся в улыбке, приблизившись вплотную.
— Вы торопитесь, господин граф, — отступила на шаг, упершись в сундук. — Я ещё не сказала «да».
— Так скажите, моя леди… — попробовал отшутиться, напрягшись.
— Нет, мой господин… Я отказываю вам, — прозвучало решительно, вдумчиво.
Отошёл на несколько шагов, меряя упрямицу взором снизу вверх и обратно. Шутит? Не похоже. Сердце сжалось. Алый всплеск в очах на миг лишил зрения:
— Карл тебе кажется более привлекательным?
Она содрогнулась:
— Я вообще не собираюсь замуж, — качнула головой, беспечно пожимая плечом.
— У тебя ничего не выйдет, Таша. Фон Россен дождаться не может, когда его младшая дочь будет на выданье. А тут такой подарок.
Она поняла, что он имеет в виду:
— Я не верю, что он может так со мной поступить. То, что я успела узнать от герра Штольца, говорит, что пфальцграф хороший человек.
— Пойми другое: пфальцграф, привыкший долгое время жить в роскоши и почёте, за короткий срок становится нищим и никому не нужным. Каково это — оказаться в низах и жить только на пособие короля? Да он ухватится за любую возможность выбраться из забвения за любой счёт. Тебя он давно оплакал и похоронил. Как и твою мать. Учти, он мужчина, жёсткий и холодный. Иначе не был бы на этой должности у монарха много лет. Думаешь, за какие заслуги он получил в дар от его величества богатое поместье? Не знаешь, случайно, чьё оно было до этого и как попало в королевскую казну? А то, что твой отец оказался никудышным хозяином — это уже другой вопрос. Нет, моя леди, оставь иллюзии и посмотри правде в глаза. Двадцать один год он не держал тебя за руку, не видел, как ты растёшь, как меняется твой характер. Я сам отец и знаю, что говорю. Ты для него — лишь средство изменить его положение в обществе. И у него есть другая дочь. Та, которую он вырастил без матери. Любимая и единственная. На его коленях сидела она, а не ты. Её он видел каждый день и тревожился за неё. О ней болит его сердце. Ты — подарок, легко доставшийся, нежданный, ценный и я бы сказал незаслуженный им. Ты не успеешь опомниться, как окажешься в родовом замке фон Фальгахена, его пятой по счёту женой. А теперь задай себе вопрос: что стало с его четырьмя предыдущими жёнами?