Приглашение на танец
Шрифт:
Сесили расслабилась в его объятиях и склонила голову ему на плечо. Некоторое время они стояли так, не говоря ни слова. Потом Сесили сказала, все еще уткнувшись ему в плечо:
— Наверное, я задремала.
Ее дыхание щекотало кожу, от этого легкого ветерка по его телу прошла дрожь и отозвалась напряжением в паху. Словно почувствовав реакцию мужа, Сесили попыталась от него отодвинуться.
— Останься, — прошептал Лукас ей в волосы.
За эти две ночи он по ней соскучился. Он уже привык, что во сне ее мягкое тело прижимается к его телу. Так привык, что, когда его юной Амазонки не было рядом в кровати, ему плохо спалось.
— Мне не хватало… —
— Лукас, отпусти! — Она уперлась ладонями в грудь, отталкивая его. — Отпусти меня!
Уинтерсон развел руки.
— Какого дьявола?
Он с обидой и изумлением наблюдал, как Сесили метнулась в противоположную часть комнаты, словно лань от охотника. Она дышала прерывисто, и Лукас понял, что супруга страдает.
— Сесили, что не так? — Теперь, когда Лукас увидел, как она расстроена, его голос смягчился. — Я сделал что-нибудь не то?
Она закрыла глаза и сдавленно проговорила:
— Это не твоя вина.
Лукас шагнул ближе.
— Что не моя вина?
В той части комнаты, куда убежала Сесили, было полутемно, и Лукас не мог разглядеть выражение ее лица, но вся ее поза выражала решимость.
— Прошу прощения, ваша светлость, — сказала она. В ее глазах отражались отблески пламени свечей, и казалось, что они светятся. — Когда я согласилась выйти за вас замуж, то считала, что мы можем довольно неплохо ужиться вместе. Но я все отчетливее осознаю, что, позволив вам определенные вольности…
— Вольности? — ошарашено переспросил Лукас и двинулся к Сесили, словно разъяренный ягуар. — Как можно вообще говорить о каких-то вольностях, если речь идет о супругах?
Сесили не ответила на его вопрос. Когда муж остановился рядом с ней, она казалась невозмутимой. Только быстро бьющийся пульс на нежной шее выдавал ее волнение. Стараясь не встречаться с Лукасом взглядом, она снова заговорила:
— Я оказала нам обоим плохую услугу, позволив нашим отношениям стать более тесными, чем рассчитывала изначально. Теперь я вижу, что это было ошибкой. И я прошу вас: позвольте мне вернуться в мою спальню одной, с тем чтобы…
Догадка поразила Лукаса, как стрела, пущенная в спину.
— Так никакой головной боли не было, — сказал он глухим голосом. — Черт возьми, какой же я дурак, что не понял этого раньше!
— Прошу вас, не сквернословьте…
— Если меня лишают супружеских прав, то я буду ругаться столько, сколько хочу, разрази меня гром! — Лукас прорычал это так громко, что даже сам испугался и продолжил уже тише: — Так ты с самого начала это задумала? Бросить мне кость, поиграв несколько недель роль идеальной жены, а потом отшить напрочь?
Сесили побледнела.
— Нет! Ничего подобного! — закричала она. — Я думала, что смогу рискнуть… что я могу позволить себе испытывать нежность без…
Она смолкла, не доведя мысль до конца. Лукас горько усмехнулся:
— Ладно, жена, можешь не бояться. Я больше не побеспокою тебя ненужными знаками внимания, пока ты сама об этом не попросишь. А может быть, даже и после этого.
Герцог круто развернулся и вышел, оставив Сесили такой же несчастной, каким выглядел сам.
После этой сцены прошло меньше недели. Сесили в своей гардеробной безо всякого энтузиазма одевалась, намереваясь встретиться с Дэвидом Лоуренсом. Она выбрала для этого случая новое платье, которое ей очень шло, и попросила Молли — горничную — сделать ей
При мысли о Лукасе и об их взаимной отчужденности Сесили ощутила укол совести. Лукас не виноват в том, что бывший жених мисс Херстон оказался таким проходимцем. Но стоило молодой герцогине только подумать о том, чтобы, приняв Лукаса обратно, позволить ему приблизиться к ней настолько, что у него появится хотя бы призрачная возможность причинить ей боль, ее охватывал такой страх, что становилось трудно дышать. Чувство самосохранения Сесили было очень сильно. Если на нее так подействовала измена Дэвида, то каким же сокрушительным будет удар по ее сердцу, если она позволит себе привязаться к Лукасу, мужчине, который превосходит Дэвида во всех отношениях? Сесили потребовались годы, чтобы оправиться от предательства Лоуренса, и сейчас, думая о нем, она чувствовала только одно: неловкость из-за того, как повела себя, когда он с ней порвал. Даже сейчас ей было стыдно, что она тогда расплакалась в его присутствии. А вот по отношению к самому Дэвиду она не испытывала ничего, кроме обыкновенного любопытства. Ей было небезынтересно узнать, как он поживает и, главное, что может им рассказать об исчезновении мистера Далтона.
Что касается Лукаса, то он после их ссоры вел себя с Сесили безупречно вежливо. Его светлость был учтив, добр и абсолютно так же внимателен, как с первого дня их брака. Отличие было только одно: он больше не делал ни единой попытки попасть в спальню Сесили. Если леди Лукас и была этим разочарована, то напоминала себе, что это убережет ее сердце от риска снова быть разбитым. И это преимущество должно перевешивать любые временные страдания, которые причиняла ей холодность супруга.
Итак, когда чету Уинтерсон проводили в кабинет мистера Лоуренса в Британском музее, Сесили прекрасно владела собой. А вот мистер Лоуренс, пожалуй, был крайне взволнован ее появлением на его пороге. Он вышел из-за необъятного письменного стола и пошел навстречу гостям.
— Мисс Херстон! — воскликнул он и тут же взял Сесили за руки. — Какой сюрприз!
— Лоуренс, она теперь герцогиня Уинтерсон, — сказал Лукас.
Металлические нотки в голосе герцога выдавали, насколько сильно он презирает этого человека. Опомнившись, Лоуренс покраснел, повернулся к Уинтерсону и отвесил легкий поклон.
— Да, конечно. — Дэвид смущенно улыбнулся. — Счастлив вас видеть, ваша светлость.
Он перевел взгляд с Сесили на Лукаса и снова посмотрел на Сесили. Казалось, он пытался понять, как этих двоих угораздило пожениться.
— Примите мои извинения. Я растерялся и забыл о хороших манерах. — Он обращался к Лукасу, но ежесекундно поглядывал на Сесили, да так, что она под его взглядами краснела. — Рад вас видеть, ваша светлость, — сказал он ей. — Мы очень давно не встречались.
Сесили отдернула руки, улыбнулась Дэвиду саркастически и сказала язвительно:
— Что ж, мистер Лоуренс, все эти три года вы знали мой адрес.
Лоуренс получил отповедь, но было не похоже, что он особенно расстроился. Он отрывисто кивнул и жестом предложил гостям садиться возле камина. Кабинет был маленький, но очень изысканно обставленный. Когда-то давно Сесили бывала в нем пару раз, но с тех пор кошелек его обитателя, по-видимому, стал намного толще. Не иначе как в результате выгодной женитьбы, мрачно подумала Сесили.