Приглашение
Шрифт:
— Я удивлен, что после этого Чарли остался жив.
— Жизнь я ему оставила, но сотворила ужасную вещь — я не могла позволить ему съесть что-то из того обеда. Увязала все в джутовый мешок, отослала на летное поле, взяла самолет Чарли и вылетела в горы. Мы тогда жили в Западной Вирджинии, в Смоукис. Там я увидела прилепившуюся к склону горы жалкую полуразрушенную лачугу с тонкой струйкой дыма из трубы. И я забросила этот мешок прямо на веранду у входа в дом.
Она прижала колени к груди и затихла.
—
Костер сейчас горел хорошо, и он улыбнулся ей из-за пламени.
— Эта история мне нравится. Что же сказал Чарли, когда не обнаружил индейки?
Она пожала плечами.
— Чарли был доволен, и когда бывала индейка, и когда бывали бобы. Что до еды, то его прельщало количество, а не качество.
Она взглянула на него и спросила:
— А что самое ужасное было в вашей жизни?
Вильям ответил не раздумывая:
— Родился богатым.
Джеки тихо свистнула:
— Вы должны считать, что это самое лучшее, что произошло в вашей жизни.
— Ну да. Это и самое лучшее, и самое худшее.
— Кажется, я могу это понять, — сказала она задумчиво.
Вильям намочил носовой платок водой из фляги и, держа Джеки одной рукой за подбородок, стал промывать ей рану на голове.
Он спросил:
— А какая ваша самая большая неприглядная тайна, о которой вы никому не рассказывали?
— Если я расскажу, это уже будет не секрет.
— Вы думаете, что я кому-нибудь проболтаюсь?
Она повернула голову и взглянула на него, на его красивое, в отблесках пламени, лицо — темные волосы, темные глаза, загорелая кожа и этот длинный нос Монтгомери.
Быть может, из-за необычных обстоятельств и из-за темной ночи вокруг, у костра, она вдруг почувствовала, что он ей близок.
— Я целовалась с другим мужчиной, когда была замужем за Чарли, — прошептала она.
— И это все?
— В общем, запачкалась. А у вас?
— Я нарушил соглашение.
— Это на самом деле плохо? А если у вас изменились взгляды…
— Я не сдержал обещания и она решила, что это очень плохо.
— А-а, я понимаю, — сказала Джеки, улыбаясь и обхватив руками колени.
— Какая ваша любимая еда?
— Мороженое.
Она засмеялась:
— Моя тоже. Любимый цвет?
— Голубой. А ваш?
Она взглянула на него.
— Голубой.
Отряхнув ладони, он подошел и сел рядом с ней. Когда Джеки вздрогнула от холодного горного воздуха, он обнял ее за плечи так непринужденно, как вздохнул, и положил ее голову себе на грудь.
— Не возражаете?
Джеки не могла говорить. Как хорошо ощущать прикосновение другого человеческого существа! Чарли нравилось обнимать ее, и она часто
— А какое самое большое разочарование в вашей жизни? — резко спросил он.
— Что я не родилась с формами Мэй Уэст, — быстро ответила она.
Она часто жаловалась Чарли, что парни считают ее такой же, как они, потому что она выглядит, как они: худое лицо с широким ртом, широкие плечи, прямые бедра и длинные ноги.
— Вы шутите? — спросил Вильям голосом, полным недоверия. — Вы одна из самых красивых женщин, которых я видел. Сколько раз я замирал на месте, когда встречал вас на улицах Чендлера.
— В самом деле?! — воскликнула она, тут уж пробудившись окончательно. — А вы уверены, что точно знаете, кто я?
— Вы знаменитая Жаклин О'Нейл. Вы завоевали почти все награды, учрежденные для пилотов; побывали почти повсюду на земном шаре.
— Еще бы, я просто перелезла через гору. Счастье, что я посадила самолет в каком-то ковбойском лагере.
Он знал, что она лжет. Он читал все, что тогда писали о ней. После того, как самолет разбился в метель, она смогла выбраться, спустившись по невероятно крутому склону горы. Используя давно забытые способы определения местонахождения, она двигалась по солнцу днем и по звездам ночью. Она держалась мужественно, а на снегу оставляла знаки из веток, поэтому ее и смогли найти самолеты-спасатели.
Улыбаясь, он крепче обнял ее за плечи и обрадовался, что и она придвинулась к нему.
— Ну и как я хожу? — спросила она осторожно, не желая, чтобы он посчитал, что она напрашивается на комплимент, хотя именно это как раз и делала.
— Длинными шагами, пожирающими землю. Взрослые мужчины останавливались для того, чтобы посмотреть, как вы идете. Спина прямая, голова высоко, ветер играет вашими прекрасными густыми волосами, ваш…
Джеки захохотала:
— Где же вы пропадали всю мою жизнь?
— Да здесь, в Чендлере, поджидая, когда вы вернетесь.
— Вы могли вообще не дождаться, потому что я не думала сюда возвращаться. Я была такой беспокойной, когда уезжала отсюда. Больше всего на свете хотелось вырваться из этого заброшенного городишка. Мне хотелось разъезжать, передвигаться с места на место, повидать и то, и се.
— И вот вы все эго получили. А дальше что, как вы считаете?
— Во-первых, вот уже семь или восемь лет я мечтаю о другом, о теплице для цветов, например. Мне хочется посеять семена, а потом наблюдать, как будут развиваться растения. Я хочу быть уверена, что место, где я лягу спать и где проснусь, будет одно и то же.