Пригов и концептуализм

Ямпольский Михаил

176

Emiers Н. Lexikon des Geheimwissens. Freiburg: Goldmann Verlag, 1986. S. 214.

177

Впрочем, двояким можно считать ее смысл и в Библии, поскольку в одних случаях она означает печаль (Пс. 11: 6), а в других — радость (Пс. 23: 5).

178

Опираюсь на ход мысли и терминологию Н. Злыдневой: Злыднева Н. Визуальный нарратив: опыт мифопоэтического прочтения. М. Индрик, 2013, С. 83–92 (глава «„Два „художника““ К. Малевича: Стихотворение versus картина)». См. также: Она же. Риторика и изобразительное искусство // vestnik.rsuh.ru/article.html?id=55070.

179

Злыднева Н.

Риторика и изобразительное искусство.

180

В интервью Алене Яхонтовой под карнавальным названием «Отходы деятельности центрального фантома» (2004) ДАП пояснил смысл, придаваемый им этому термину, следующим образом: «Все мои занятия происходят в общепринятых, конвенциональных рамках данного вида деятельности <…> все эти виды деятельности являются частью большого проекта под названием ДАП <…>. Внутри же этого цельного проекта <…> есть указатели на ту центральную зону, откуда они происходят. И в этом смысле они суть простые отходы деятельности этого центрального фантома <…>. В будущем, может быть, возникнет специальная оптика для прослеживания данного фантома. Пока же она отсутствует, посему почти невозможно следить и запечатлевать эту центральную — фантомную, поведенческую, стратегическую — зону деятельности» (Неканонический классик. С. 74–75). Мне кажется, здесь уместно привести определение фантома, которое Андрей Белый дал, опираясь на Р. Штайнера, в не опубликованных пока что разделах «Истории становления самосознающей души» (написанных в конце 20-х гг.): «Связь протонных центров дает особую систему в организме человеческой плоти, <…> как самую квинт-эссенцию материи, открывающей в электронной материи как бы дверь (как теперь говорят: „Протон — дырочка в материи“)», «т. е. связь протонов уже материальную, но еще не минеральную, т. е. фантом, сказали бы ученые — система протонов, но еще не электронов». «Что есть „фантом“? Он — во-первых: система силовых центров, как протонов, <…> „плюс“ система сил, управляющих движением электронов по орбитам и в скачках их с орбиты на орбиту; <…> в другом же разгляде она есть лишь отрицательный заряд пустого объема, если она — такова, то „дыра“ протона <…> есть как раз наоборот: „нечто“, или субстанция самой материи: это и есть фантом, или узор <…>, напечатленный на материи». «Фантом — нематериальная основа вселенной — внутри материи; и эта основа — одна; нет двух фантомов, ибо фантом — один: связь всех атомов вселенных в их силах протонности; но отпечатков фантома столько же, сколько отдельных физических плотей; т. е. столько, сколько протонных систем». Цит. на основе фрагментов из трех машинописей текста (архив Л. Силард).

181

Ср.: П. Н. Филонов «Цветы мирового расцвета» (из цикла «Ввод в мировой расцвет», 1915), «Формула Космоса» (1918–1919), «Многофигурная композиция» (1920-е гг.).

182

Филонов П. Н. Живопись, графика. Из собрания Государственного Русского музея: Каталог выставки. Л.: Государственный Русский музей, 1988. С. 26.

183

Иванов Вян. Вс., Топоров В. Н. Исследования в области славянских древностей. М., Наука, 1974. С. 169–179; Иванов Вян. Вс. Дракон // Мифы народов мира: Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1980. С. 394–395.

184

Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве. М.: Крон-пресс, 1997.

185

К легенде о поединке св. Георгия с драконом ДАП провоцирующе отсылает сознание читателя, когда в плоскости «В-2. Второе начало какого-нибудь повествования» (действительно идет 2-м по счету) упоминает об изображении «драконоборца», которого разглядывает персонаж по имени Георгий (с. 31), и этому Георгию некто — «вальяжный Иван Петрович» — дает загадочные указания: «Надо действовать сообразно модусу

и образу времени и места» (с. 35), «<…> времена, Георгий, другие… А вот ситуация прямо-таки трагически изменилась. И это касается тебя в первую очередь» (с. 36). Затем в плоскости «Г. Середина какого-либо повествования, недалеко от начала какого-либо рассказа» мужик из деревни, все жители которой — Семенычи либо Георгичи, вдруг говорит Ренату: «Ты, милый, с Георгичами-то поосторожнее» (с. 40).

186

Голынко-Вольфсон Дм. Читая Пригова: неоднозначное и неочевидное // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 268–290; и затем в сборнике «Неканонический классик», с. 150. На с. 169 того же опуса Голынко-Вольфсон пишет, что «в приговском тексте беспрерывно варьируется некая изначальная, первичная матрица мифологической темы драконоборчества и змееборчества», и приводит в доказательство своих утверждений цитату из плоскости «С-2. Маленький дополнительный кусочек», не замечая, что вся эта плоскость представляет собой в высшей степени ироническое изложение возможного хода мысли «мужественных представителей рода человеческого» (с. 263), их «харизматического лидера» (с. 265), «героя» традиции св. Георгия (с. 267, 268).

187

Харис Р. Примечание к стихам «Лодка Тукая» / Пер. Н. В. Переяслова // Дружба народов. 2009. № 7_(magazines.russ.ru/druzhba/2009/7/ha20-pr.html). Обратим внимание на то, что образ динозавра в поэтических играх ДАПа-поэта с внуком занимает весьма особое место (см. сборник «Неканонический классик», с. 148–149).

188

На изображение этих фигур в «РиД», как и на деконструкцию характерного для модернистского романа образа учителя-искусителя, в ряду других европейских мифологем обращает внимание И. Кукулин в сборнике «Неканонический классик» (с. 598).

189

Подробнее об этом см. в статье: Силард Л. Проза Д. А. Пригова в европейском контексте: «Ренат и Дракон»: (Проблемы жанра и макроструктуры текста) // Venok: Studia slavica Stefano Garzonio. Berkeley Slavic Specialties, 2012. Part II. P. 335–363.

190

Неканонический классик. С. 57. Дата беседы — 18 июня 2004 г.

191

См.: Новая антропология: соотношение визуального и вербального в современном искусстве: Запись последней публичной лекции, прочитанной в Доме журналиста (Москва, 18 июня 2007 г.) // prosa.com.ua/culture/novaja_antropologija.shtml. См. также: Дмитрий Александрович Пригов — Алексей Парщиков. «Мои рассуждения говорят о кризисе нынешнего состояния…»: (Беседа о «новой антропологии») // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 325–336.

192

Неканонический классик. С. 592.

193

Закономерно появляются со временем инсталляции типа «Видение Каспару Давиду Фридриху русского Тибета».

194

Как известно, в восточных мифологиях, особенно в китайской, Дракон вместе с 9 сыновьями (среди них китайская народная традиция особенно высоко ценит сына-черепаху, который любит носить тяжести) выступает в акцентированной роли медиатора, посредника. Это же наблюдается и в корейской, вьетнамской, японской (правда, не совсем последовательно) и многих других (как, например, Зилант у казанских татар) мифологиях. (Впрочем, 9 сыновей дракона, согласно китайской традиции, вполне специализированы: Иси любит носить тяжести, Чивень — летать, поэтому он на крыше, Пулао — кричать, поэтому он на колоколах, Биань любит юстицию, поэтому он на дверях тюрьмы, Таоте любит есть, поэтому он на сосудах жертвоприношений, Бася любит воду, поэтому он у источников, Яцзы — убивать, поэтому он на рукоятке холодного оружия, Суаньни — сидеть, поэтому он у ног Будды. Цзятоу не любит, чтобы его беспокоили, поэтому он на дверных ручках.) Показательно предположение Вяч. Вс. Иванова, что китайский дракон-медиатор стал таковым, будучи «когда-то укрощенный» (Мифы народов мира. М.: Советская энциклопедия, 1980. Т. 1. С. 394; см. также: С. 31, 242, 443, 471).