Приговор приведен в исполнение
Шрифт:
Следом за девушкой из подъезда дома вышел мужчина. С первого мгновения было ясно, что его присутствие здесь не случайно. С расторопностью конвоира он догнал свою жертву и даже взял ее под локоть, чтобы лишний раз напомнить о себе. Медсестра машинально повела рукой, стараясь освободиться. Тогда мужчина чуть сильнее сжал пальцы. Рука безвольно повисла, а из глаз медсестры брызнули слезы.
Вся эта сцена длилась одну-две минуты. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы в «скорой» оценили сложившееся положение.
– Куда делся Махмуд? – шепнул Андрей водителю.
– Не знаю, но
– Тонометр сломался. Пришлось идти за запасным.
Гуляй почувствовал, как облегченно вздохнул рядом Андрей. Голос медсестры слегка дрожал, но он решил, что это ему показалось.
– Запасной тонометр?! – обрадовался водитель и даже разулыбался. – Сейчас мы его найдем в два счета.
– Не надо, я сама, – почти умоляюще попросила девушка. Но, вспомнив о своем строгом спутнике, поспешила поправиться: – Ты не знаешь, где он лежит.
Медсестра приоткрыла дверь в кабину, но тут на ее плечо легла тяжелая массивная ладонь конвоира, властно приказывая остановиться. Губы на мокром от слез лице девушки беззвучно прошептали: «Помогите».
Позже Петров станет уверять, что никогда до сих пор не видел таких бросков. Реакция Гуляя была мгновенной. Он, словно удав, оттолкнувшись, пролетел через салон и одним чудовищным захватом втащил внутрь обоих. Стальные объятия Вовки напоминали гидравлический пресс. Девушка вскрикнула. Мужик за ее спиной дернулся, застигнутый врасплох и раздавленный, дико завращал головой и вдруг захрипел, хватая перекошенным ртом воздух. В следующее мгновение медсестра оказалась на свободе, а ее мучитель валялся на полу.
– Никому не выходить из машины, – предупредил Гуляй. – За ними могли наблюдать из окна.
– Что произошло? – Вовка повернулся к медсестре. – Только давай договоримся, – он несильно обнял девушку и прижал к груди, – никаких слез. Самое страшное уже позади.
– Там остался врач.
– Мы уже догадались. Это ему понадобился тонометр?
Медсестра шмыгнула носом, после чего разревелась с невиданной силой и не успокоилась до тех пор, пока Петров не подсунул ей ватку с нашатырем. Это подействовало.
– Теперь возьми себя в руки и расскажи обо всем, – повторил Вовка. – Сколько их?
– Шестеро.
Гуляй и Андрей во второй раз обменялись выразительными взглядами. Петров решил уточнить.
– Вместе с этим? – Он кивнул на человека, лежащего на полу с выкрученными за спину руками и кляпом во рту.
– Нет. С ним будет семеро.
Мужчины вдруг замолчали. Медсестра, окончательно придя в себя, продолжала говорить:
– Мы зашли в квартиру, а они там пьют. Половина сидит в гражданской форме, половина – в военной. Махмуд мне еще успел шепнуть на ухо, мол, смотри, президентская гвардия.
При этих словах тишина в «скорой» стала еще более зловещей.
– Проходим в зал, спрашиваем, кто вызывал. Их же там много, сразу и не разберешь, где больной. Тут поднимается один. Я в погонах не очень понимаю, но по всему видно, что он у них главный. На часы пальцем тычет, мол, долго что-то добирались. Оказывается, у него голова
– На каком они этаже? – спросил Вовка.
– На пятом.
Действительно, в окне пятого этажа, единственном во всем доме, горел свет.
– Ну что, – Гуляй поднялся, – пойдем.
– Куда? – испуганно вскочила с места медсестра и, зацепившись за своего бывшего конвоира, едва удержалась на ногах.
«Кривые, как жерди», – убежденно подумал Вовка, еще раз окинув девушку оценивающим взглядом, а вслух сказал:
– Ты чего вскочила? Останешься здесь. Будешь машину сторожить.
Шофер достал монтировку. Петров вооружился увесистым гаечным ключом.
– Обойдусь как-нибудь, – отказался Гуляй от предложения взять с собой небольшой водительский ломик и при этом подозрительно покосился на фельдшера.
Пинками загнав обратно в подъезд мужика, он наконец достал у него изо рта скомканный бинт, но руки развязывать не стал. Получив способность говорить, пленник зашипел, с ненавистью выплевывая из себя окровавленными губами непонятные, чужие слова.
– Не надо, не переводи, – остановил Андрея Вовка, видя, как тот собирается что-то сказать. – Я, может, по-ихнему и не кумекаю, но в данном случае обойдусь как-нибудь без переводчика. – И изо всей силы дал мужику затрещину.
Пленник мгновенно замолчал, а Гуляй одобрительно хмыкнул:
– Интернациональный язык общения.
Перед дверью в квартиру они все вчетвером остановились. Вовка вытащил из-за пояса «вальтер» фельдшера.
– Что у тебя делает мой пистолет?! – возмущенно зашептал Андрей.
– Прихватил на всякий случай. После верну, – сказал Гуляй и добавил: – Хочешь что-то возразить?
Но Петров не возражал. Наоборот. Алкоголь успел выветриться, и теперь фельдшер по-настоящему начал бояться. Оружие в руке у Вовки его сразу успокоило и внушило уверенность. Сосчитав до трех, Гуляй толкнул дверь от себя и решительно шагнул в квартиру.
Яркий свет ударил в глаза. Водитель с монтировкой даже зажмурился от неожиданности, но Вовка только сощурился, успев мельком оценить себя в зеркале, висящем в прихожей. Он остался доволен собой.
В зале за столом сидели четверо. Один возился на кухне. Еще один, судя по специфическому шуму сливного бачка, окопался в клозете. Махмуда видно не было. По описанию медсестры он должен был находиться у противоположной стены между телевизором и шкафом. Вовка щелкнул туалетной задвижкой. Андрей успел к этому времени добраться до кухни. Из-за дверей клозета раздался рассерженный голос, требовавший, чтобы его выпустили. На шум обернулся человек у плиты и тут же свалился, оглушенный ударом гаечного ключа.