Приговор приведен в исполнение
Шрифт:
– А на другом счету, швейцарском, он, видимо, держит большие деньги, – ровным голосом ответил Петров. – И вот этот второй счет кому-то не дает покоя гораздо больше, чем просто желание уничтожить зло.
– Это что-то меняет?! – выпалил Гуляй.
– Ровным счетом ничего.
– Тогда в чем причина твоего отказа? – Вовка выжидательно уставился на фельдшера.
Петров не спеша поднялся. Снял с плиты закипевший чайник, так же неторопливо приготовил чай и только после этого ответил, снова усевшись за столом и дуя на чашку:
– Разве я сказал «нет»?
И,
– Ни хрена ты, Вовка, не понимаешь в людях.
Проскочив мимо патрулей, они выехали к Черной скале. Заходящее солнце багровыми отблесками ложилось на древние развалины, видневшиеся высоко над головой. Руины крепости, прилепившейся, словно птичье гнездо, к вершине скалы, напоминали истерзанный ветрами череп своими пустыми глазницами бойниц и седыми зарослями орешника на висках. По этим горным дорогам прошли армии Александра Македонского, Чингисхана, Тамерлана, Скобелева. Под стенами замка у Черной скалы отдыхали перед новым походом боевые африканские слоны и казацкие гнедые кони. Девушки в соседних селениях славились глубиной голубых казацких глаз и греческим профилем античных нимф, которые достались им в память о прошлых завоевателях. Местных красавиц брали в жены еще детьми, в двенадцать-тринадцать лет, когда их красота расцветала весенним цветком. Но они быстро начинали увядать. В Азии все недолговечно: любовь, красота, жизнь.
Холодные голубые звезды высыпали на небе серебряной паутиной. Ночная прохлада заставляла зябко ежиться, застегивать куртку поплотнее.
Петров, молча наблюдавший, как Вовка с Пашкой перетаскивают ящик с оружием из «скорой» в «КамАЗ», собрался возвращаться в город. Он подошел к Святому, крепко пожал протянутую ладонь и сказал:
– У тебя классные мужики. С такими и умирать не страшно. – И добавил уже на прощание: – Если чего надо – знаете, где меня искать.
– Оказывается, и среди урологов бывают исключения, – произнес Дробин, когда машина «Скорой помощи» скрылась за поворотом. – Классный мужик, и доктор что надо. – Он машинально потрогал ширинку.
– Еще не отвалились? – не преминул спросить Гуляй, пристраиваясь рядом с ящиком и канистрой горючего.
Паша собрался было послать друга куда подальше, но тут Святой приказал Дробину лезть в кабину.
Две сотни километров под брезентовым навесом, продуваемым всеми ветрами, были бы мучительными даже на асфальтовом шоссе где-нибудь в Подмосковье. В горах такое путешествие показалось Гуляю кошмаром. Казалось, температура внезапно упала до минус двадцати. Чтобы не замерзнуть окончательно, Вовка начал бегать вдоль кузова, лавируя между канистрой и оружием, но «КамАЗ» так подбрасывало на ухабах, что Гуляй несколько раз едва не вывалился на дорогу. Разбив до крови колено, он наконец сдался и изо всех сил стал колотить по кабине.
– Что случилось? – Святой, поглощенный поиском пути, посмотрел на Вовку так, как будто видел его впервые.
– Ничего, – прохрипел бывший инструктор по пэйнтболу. – Совсем ничего, если не считать, что я сейчас отброшу коньки в этой душегубке,
– Ты замерз? – Святой удивился еще больше.
Гуляй рассвирепел.
– Нет! – вздернул он посиневший подбородок. – Принципиально против подобной формулировки. Я не замерз – я околел, оледенел, покрылся инеем, но до этого никому нет дела. Потому что вы, последние скоты и негодяи, сидите в тепле!
Рогожин и Дробин переглянулись.
– Залезай. – Паша кивнул, приглашая Гуляя в кабину.
Быстро отогревшись, Вовка успокоился и подобрел.
– Долбаные горы, – бурчал он незлобно. – С армии их ненавижу. Сколько в таких горах, как эти, положили наших парней?! И все из-за тупорылых генералов, у которых вместо мозгов в голове дерьмо и моча.
– Мы здесь сейчас не из-за генералов, – напомнил Святой, выкручивая руль на повороте. – А среди парней тоже всяких хватало. Помнишь того долбаного связиста?
– Это который кассу взял? – уточнил Паша.
– А потом еще завалил лейтеху на губе.
На мгновение Гуляй задумался.
– Белобрысый такой.
– Точно.
– Ну так то был конченый придурок, – согласился Вовка.
– А Дизеля помнишь? – продолжал Святой.
– Они ж пили вместе. – Паша заулыбался. – А однажды по пьяни взяли нашего Вовчика под мышки и его головой, как тараном, стали пробивать дверь в женском общежитии. С тех пор Вовка стал таким нервным.
На этот раз Гуляй не согласился.
– Не пил я с ними никогда, – хмуро ответил он. – А то, что Дизель – отморозок, так это у него на морде было написано. Особенно когда обкурится. После водки еще ничего, но косячка два-три забьет, тут же звереет.
– Из-за него, – сухо заметил Святой, – мы тогда двоих наших потеряли.
Друзья замолчали. Каждый вспоминал тот случай. У Дизеля вдруг резко поехала крыша, и он рванул на себя гранату. Повезло еще, что один из его земляков прижал Дизеля к земле. Так весь взвод в том подвале и остался бы…
Покопавшись в памяти, они набрали еще с десяток имен. Если начальство обычно просто отличалось скудоумием, то рядовые чаще всего окончательно доходили уже на передовой. Мрази хватало, одним словом.
За разговорами Святой не заметил, как сбился с пути. Дорога вместо того, чтоб идти прямо через ущелье, внезапно повернула на юго-восток и стала огибать скалы справа. Местность пошла какая-то уж совсем дикая. За два часа им навстречу попалось всего с десяток легковушек и заколоченный милицейский пост.
На карте эта часть республики выглядела волчьей норой с узкой горловиной посередине. С востока и запада она упиралась в неприступные горные массивы, которые шли почти параллельно друг другу и смыкались на юге. Придуманный еще в советские годы проект пробить в скалах сквозной тоннель так и остался только на бумаге. Да и связывать Волчий угол, как называли в переводе с местного диалекта эту местность, с такими же нищими окраинами не имело смысла. Тем более что у Аллаха, щедрой рукой рассыпавшего вокруг залежи полезных ископаемых, не хватило ни меди, ни золота на Волчий угол…